Весь день я провожу дома. Никуда не хочется идти. Декабрь подкрадывается незаметно, а вместе с ним и сумрачные ранние вечера. Можно было бы позвонить Рите, зависнуть в каком-нибудь ресторане или клубе, найти приключений на пятую точку. Но желания нет…
В «Шляпу» прогуляться? Так там всё теперь напоминает о Германе. Да, навряд ли, я его там встречу. Он ведь опять улетел. Наверное, снова в столицу. И, наверное, снова не по делам фирмы.
По личным?
Что за личные дела у него? А главное — с кем?
Пытаюсь напомнить себе, что меня это не касается. Но тщетно. Тонкая острая игла ревности уже начинает жалить прямо в сердце.
Ой, опасный признак.
Мой телефон оживает прямо в моих руках, когда я бездумно листаю ленту социальной сети, и имя виновника моего плохого настроения высвечивается на экране.
Я практически выпускаю сотовый из рук, неловко пытаюсь поймать его и подхватываю уже с дивана, между подушками которого он чуть не затерялся.
— Герман? — вместо «привет» говорю я, будто не могу поверить, что он сам звонит мне.
— Привет, Варя.
Последнее время я для него снова стала «Варей», не «Варварой» и не «Мельниковой», как в начале. От собственного имени, произнесённого его богатым голосом, в груди теплеет.
— Что-то случилось? — живо спрашиваю я, исправляя оплошность.
Не хочу, чтобы он чувствовал моё смятение.
— Что-то обязательно должно случиться, чтобы я тебе позвонил?
— Не знаю, ну… ты же мой босс, — со смешком отвечаю.
На душе как-то странно: я очень рада слышать Германа и вместе с тем не понимаю, как мне вести себя.
Мы перешли границы, а толком не поговорили. С другой стороны, пара поцелуев — ещё ничего не значит. Мне ли этого не знать! Я ведь взрослая девочка.
— Да, собственно, ты права. Кое-что случилось.
Настроение резко падает. Вот так — я это знала с самого начала. Никакой фантастики — просто бизнес.
— Забыл тебя предупредить в пятницу насчёт мероприятия.
— Какого мероприятия?
— Тебе, наверное, больше известно, чем мне. Я первый раз туда отправлюсь. Приглашение прислали три недели назад, у меня как-то совсем вылетело из головы, что там надо быть, — вздыхает он так, словно ему особо не хочется никуда идти, а на плечах у него стотонный груз.
Где бы не находился Герман, там очень тихо. До меня не долетает никаких посторонних звуков. Интересно, он в номере отеля? Или у него есть квартира в Москве? Стоило ли перевозить офис в Питер, если он постоянно мотается в столицу? Или он и не в Москве вовсе?
— Хотел, чтобы ты составила мне компанию.
Удивлённо вскидываю брови, как хорошо, что Герман меня сейчас не видит.
Ладно, он говорит — это деловое мероприятие? Конференции, бизнес встречи, деловые завтраки, воркшопы — это моя стихия. За годы работы я как следует поднаторела в неформальном общении после официальных частей.
— А что это и когда будет?
Герман поясняет, и я потрясённо сажусь на диване, уже отрицательно мотая головой.
— Что? Нет… исключено. Я не могу! — последняя фраза уже даже больше для меня, чем для него.
— Почему? — спокойно спрашивает Островский.
А у меня для него нет нормального объяснения. Да и не совсем деловое мероприятие это в общем-то.
— Ты, что, опять изучал моё резюме в личном деле? — вместо ответа кидаю я.
— Мне достаточно было прочитать его один раз, и я всё запомнил, — заявляет Герман. — Варь, подумай хорошенько, ты мне там понадобишься.
— Я… не знаю.
От его «понадобишься» моя решимость пошатывается. Это, конечно, не «нужна», но уже кое-что.
— Ладно, как узнаешь, сообщи. Желательно до среды.
Смех Германа тает в трубке, оставляя меня наедине с самой собой.
32
Когда мы с Германом подъезжаем к «Президент Отелю», стоянка уже забита под завязку, но на ней никак не может оказаться меньше мест, чем рассчитано для гостей. Дворники на лобовом стекле работают на полную мощность, потоки дождя хлещут со всех сторон. Погода сегодня, прямо скажем, отвратительная. На Приморском шоссе мы встретили несколько аварий, пока добирались сюда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нам здесь понравится? — интересуется Герман, окидывая взглядом вытянутое трёхэтажное здание, вдоль которого мы медленно проезжаем.
— Смотря, какие цели ты преследуешь, — ровно отвечаю я.
Взвесив все за и против, я всё-таки решилась составить ему компанию. Вопрос: почему он пригласил меня, до сих пор оставался открытым. Я в курсе, что приглашение он получил на две персоны — оно всегда было на двоих. Вторым приглашённым мог бы быть любой человек, даже не связанный с нашей сферой деятельности. Герман позвал меня, потому что ему так захотелось или потому что он посчитал, что это выгодно для фирмы?
Знаю, на этом сборище обязательно будут люди, с которыми я совсем не хочу встречаться. Ещё и потому, что они могут ненароком сказануть какую-нибудь ерунду в мой адрес, и если это дойдёт до ушей Германа, не знаю, как он к этому отнесётся.
Тебе ли не всё равно?
Оказывается, что не всё равно.
Одно дело пересечься на конференции или выставке, а здесь — на ежегодной встрече, приуроченной к двадцать первому ноября — дню аудитора и бухгалтера, весь флёр официоза теряется. Вечерний банкет и обильные возлияния, которые крайне успешно способствуют налаживаю неформальных связей, их же, эти связи могут и подпортить.
— По сути — большинство здесь наши конкуренты, но и потенциальные партнёры тоже присутствуют. Возов большое внимание налаживанию связей не уделял, насколько я понял.
— Да, наша фирма обычно справлялась сама, — киваю и наблюдаю, как Герман паркуется.
— И зря, могу тебе сказать.
Несколько уверенных манёвров, и автомобиль занимает пустующее место.
Думала, что по дороге сюда буду чувствовать неловкость, но её не было и нет. Лишь лёгкая нервозность никак не отступает. Островский не бросается намёками и с поцелуями больше не пристаёт. Сейчас это точно всё усложнит. Всё-таки нам надо сначала поговорить, а потом, если он снова начнёт нежнижать, в лоб спрошу, чего он добивается.
А если он больше не начнёт нежничать?
Об этом я даже думать не хочу.
На крайний случай, начну нежничать первой.
От этой мысли мне становится смешно, и я, не сдержавшись, хихикаю.
— Что такое? — Герман поворачивается ко мне, в его ярких зелёных глазах я вижу удивление. — Что так рассмешило?
В салоне разом становится трудно дышать, будто воздуха не хватает.
— Эм… это нервное, — говорю полуправду. — Оценила силу дождя. У тебя зонтик есть?
— Боюсь, придётся пробежаться.
— Тогда… побежали? — сжимаю ручку двери пальцами.
— Беги первой, я захвачу вещи из багажника.
Зрительный контакт потерян, и я снова могу дышать.
В просторном холле уже установили ёлку и украсили всё к Новому году, хотя до него ещё больше месяца. Кажется, с каждым годом город и торговые центры украшают всё раньше и раньше. Когда я была ребёнком, часто с родителями мы наряжали ёлку прямо тридцать первого декабря. Теперь же проклятый маркетинг прокрался и прочно обосновался в наших жизнях. Атмосфера праздника заставляет потребителей начинать тратить деньги задолго до привычного сезона закупки подарков. Да, приём работает безотказно.
Впрочем, сейчас я подхожу к ёлке, чтобы поглазеть на замысловатые «пряничные» игрушки и скоротать время до прихода Германа.
— Варя! — знакомый голос окликает меня, и я вздрагиваю, затем медленно оборачиваюсь.
За стойкой лобби бара сидит не кто иной, как Возов. Потягивает чай или кофе, и широко мне улыбается. Его тут ещё не хватало. Не думала, что он припрётся сюда из самой Москвы. Хотя Сергея в Питере хорошо знают, а эта ежегодная встреча собирает некоторый народ и из регионов, и из столицы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Варвара, рад видеть, — он с улыбочкой машет рукой, как бы приглашая подойти, но я знаю, что скрывается за его приветливостью.