Большие руки поднимают меня, и Нико несёт меня в постель, пока отголоски оргазма пульсируют во мне. Он кладёт меня на кровать и спускает свои боксёры. Я сглатываю от его размера, и я благодарна, что могу видеть его только в тусклом свете, потому что я могла бы струсить, если бы видела всё слишком ясно. Он выглядит огромным. Наверняка, это будет больно.
Нико роется в прикроватной тумбочке и достаёт пакетик. О, да, презерватив. Хорошо, что он вспомнил, потому что мой разум слишком туманен от оргазма и очень взволнован от беспокойства о том, что происходит, чтобы думать о защите.
Он раскатывает его по своей толстой длине и затем гладит пару раз, а его тёмный, знойный взгляд следит за мной.
— Я боюсь, что это не поместится, — честно говорю я. Моя игрушка не такая большая, как он.
— Поместится. Я сделаю это нежно, детка, — он целует мой живот, затем впадину между грудей, пока поднимается ко мне.
Его пальцы пробегают по моим складочкам.
— Ты такая мокрая для меня. Просто расслабься.
Расслабиться? Ему легко говорить, не он собирается принять чудовищный член в свой первый раз.
Нико поднимает мою правую ногу и наклоняет её, затем целует меня глубоко и властно. Он сметает и поглощает меня, будто я наполовину тону в тёплом, томном бассейне блаженства. Его головка толкается в меня, и сначала всё нормально. Это не больно. Спасибо Господу, я использовала свою игрушку. Но когда он проникает глубже, я чувствую, как его полнота растягивает меня.
Я вдыхаю с запинкой и хнычу, прижимаясь к нему.
— Детка, если ты продолжишь так же сжимать меня, будет ещё больнее, — Нико отстраняется и тянется между нами, его большой палец находит немного моей влаги и нежно теребит мой клитор. Он не продвигается дальше, пока работает с моим клитором, и спираль удовольствия во мне закручивается всё туже и туже.
У этого мужчины волшебные пальцы, как и его волшебный язык. Он целует каждую сторону моего рта, а затем грубо целует шею, и я задыхаюсь от ощущений. Должно быть, моя шея — неизведанная до сих пор эрогенная зона, потому что он заставляет меня всю дрожать крошечными покусываниями и облизываниями.
Мои глаза закрываются, и тогда он входит в меня, сильно и быстро. Я вскрикиваю.
— Шшшш, детка. Это всё. Я внутри.
Я сжимаю его плечи и выдыхаю сквозь ослепляющую боль. Он остаётся глубоко во мне, и делает медленные толчки, позволяя мне приспособиться к его толщине. Его больной палец кружит вокруг моего клитора, и вскоре эти поверхностные толчки начинают казаться… приятными. Они отличаются от его большого пальца на моём клиторе, глубже, и к удовольствию добавляется боль, которая только усиливает его.
Он выскальзывает, прежде чем толкнуться снова, и я шокировано вскрикиваю от удовольствия.
О. Мой. Бог.
Это… потрясающе.
Он толкается в меня глубоко и плавно, уделяя особое внимание моему пульсирующему клитору. Глаза Нико темнеют, когда я хватаюсь за его плечи, царапая, чтобы притянуть его, требуя большего.
Его бицепсы вздуваются и напрягаются под тяжестью его веса, а на висках и жёстких чертах его лица блестит пот. Большой палец ударяет по моему клитору, и внезапно я задыхаюсь, вихрь звёзд ослепляет меня, когда я отдаюсь всем ощущениям, которые он во мне вызывает.
— Чёрт подери. Вот так, выдои меня, детка. Ебааать… — он стонет, и его толчки сбиваются с ритма, когда он вонзается в меня, находя своё освобождение.
Осторожно он выходит из меня, и я вздрагиваю от его потери. Он быстро снимает презерватив и бросает его в мусорное ведро у кровати, а затем притягивает меня к себе и целует.
Этот поцелуй мягкий, но яростно собственнический. Наши языки сплетаются, и Нико запечатлевает свой вкус и запах глубоко внутри меня.
Я окружена им, и меня осеняет страшная мысль.
Я никогда не хочу уходить.
Глава 18
Синди
Приятная боль в глубине вздрагивает при каждом движении. Я проснулась рано утром с Нико между моих ног, который заставлял меня кончить, а затем поднялся по моему телу и снова вошёл в меня, на этот раз более неторопливо, но также глубоко. Во второй раз он присвоил меня себе, заставив испытать то, чего я никогда не испытывала. Я кончила дважды и кричала от интенсивности охвативших меня чувств.
Это утро похоже на сон. Странный, прерывистый, лихорадочный сон, пока я подметаю пепел, надев свободное хлопчатое платье, и ставя свои колени на подушку, которую купила.
— Какого хрена ты творишь? — голос злой и раздражённый.
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть Джеймса.
Я недоумённо хмурюсь.
— Извини? Что ты имеешь ввиду?
— Я только что разговаривал с Нико. Вы с ним переезжаете в одну комнату. Он переносит твои вещи прямо сейчас. Теперь ты принадлежишь ему, ты вместе с ним. Ты не можешь этого сделать.
Что? Он переносит мои вещи? Ни за что. Иветта сойдёт с ума. Он не может так поступить. Он должен жениться на ней через несколько недель.
Дерьмо.
О, Боже.
Я вытираю руки и мчусь мимо Джеймса, игнорируя его протестующий крик. Я взлетаю по лестнице и врываюсь в свою комнату вовремя, чтобы увидеть двух мужчин, укладывающих мою одежду из полок в сумки.
Они игнорируют моё присутствие, выходя из комнаты, и я следую за ними по пятам, с колотящимся в ушах сердцем, до самого верха.
Я поднимаюсь на верхний этаж, где находятся мансардные комнаты. Раньше они служили помещениями для слуг и считались низшими, но моя мать переоборудовала их в самые невероятные гостевые апартаменты. Здесь есть роскошные романтические ванны, а тёмные старинные балки она сделала особенностью дизайна, а не проблемой, которую нужно обходить в каждой из комнат.
Нико направляет людей, когда они приносят мои вещи.
— Что ты, чёрт возьми, делаешь? — требую я.
Он поворачивается ко мне.
— Твоя комната недостаточно просторна для нас обоих, как и моя. Здесь более уединённо.
— Я не могу переехать к тебе, ты сошёл с ума?
Он дёргает подбородком в сторону мужчин, и они тут же покидают нас.
— Не смей, блядь, так разговаривать со мной перед моими людьми, — рычит Нико, застав меня врасплох.
— Нико, — я стараюсь быть более терпеливой, — я не могу переехать к тебе. Ты женишься на Иветте через пару недель.
— Нет. Не женюсь.
О, чёрт возьми.
— Да.
— Нет.
Он потерял свой разум?
— Твоя компания. Эта договорённость, на которую ты согласился… Твои родители… Я имею ввиду… Нико. Ты должен придерживаться своих планов. Мы не можем переехать сюда вместе. Мы можем прятаться, но на этом всё.
— Прятаться? — насмехается он, его красивые губы жестоко искривляются, и шрам становится заметен. Я отступаю назад, но он приближается ко мне, одной сильной рукой обхватывая моё бедро, а другой прижимая к стене, заключая меня в свои объятия. — Ты моя, Синдерс. Или ты забыла?
В его хитрых глазах мерцает пламя, а губы кривятся в дьявольской ухмылке.
— Т-так ты п-потеряешь свою компанию? — мой голос дрожит.
Его ухмылка перерастает в искреннюю улыбку, когда он наклоняется и прижимается лёгким поцелуем к уголку моих губ.
— Нет, и в этом вся прелесть. Я поговорил со своим отцом. Ты подходишь даже лучше, чем Иветта. Она носит твою фамилию. Ты происходишь из лучшей семьи и красивее. Моложе. Невиннее. Ты отбелишь мой образ намного лучше, чем смогла бы она когда-либо. Я женюсь на тебе.
Мои ноги дрожат, и я протягиваю руку, чтобы ухватиться за его аккуратно отглаженную белую рубашку на пуговицах, чтобы устоять. Поток статического шума поражает уши, моё зрение размывается, а хватка Нико усиливается на моём бедре.
— Синдерс… — его тон успокаивает панику, охватившую мою грудь.
— Я не хочу выходить за тебя замуж, — шепчу я.
— Ты выйдешь.
— Нет, Нико, не выйду, — моё сердце разбивается, как хрупкое стекло, когда я понимаю, что он сделал. Он действительно хотел видеть меня в своей постели или это все было частью его плана? Моя фамилия имеет больший престиж, чем фамилия Иветты