Он сплюнул снова и засмеялся – правда, тут же снова закашлялся кровью. Когда у тебя сломан нос, она идет не переставая, заливая носоглотку, мешая неискренне смеяться и говорить с язвительными интонациями. Правда, слезы бессилия по разбитому лицу текут так же свободно, как и по неповрежденному, только жгут они гораздо сильнее.
Шухарт же спрятал пистолет в кобуру и покачал головой. Где-то в глубине души ему было жаль этого человека, всю жизнь свою принесшего в жертву Системе, ставшего ее частью, как он, Рэд, стал частью Зоны. Но уж лучше быть элементом неведомого зла, нежели винтиком в отлаженной, равнодушной машине, перемалывающей людей, их судьбы и жизни с равнодушием шнековой мясорубки. И все, что остается от человека после этого – это душа, размолотая в фарш, и слезы бессилия, катящиеся по окровавленному лицу.
– Нет, Дик, – произнес Шухарт. – В этой игре ты проиграл по-крупному. Ты привык приказывать и получать приказы сверху, по-другому ты не умеешь. Приказали сдать друга – сдал. Приказали запереть в клетку женщину с ребенком и беспомощного старика – запер. Приказали тайно дергать за ниточки разных начальников в Хармонте и Институте – дергаешь. Ты ж без приказов жизни себе не представляешь, нет тебя без них, никто ты. Пустое место.
И, повернувшись к трем статуям с пронзительно-синими глазами, произнес:
– Вы свободны. Идите, куда хотите. А я уж прослежу, чтоб никто вас не остановил. Не завидую я той сволочи, что попытается вас остановить.
* * *
Несколько секунд ничего не происходило. Трое жутких порождений Зоны словно осознавали новую для них команду. Но потом Гута сделала неуверенный шаг вперед. Один… Второй… Следом шагнула Мартышка, и почти одновременно двинулся за ними отец Рэда, с трудом передвигая высохшие ноги с большими ступнями, обутые в белые больничные сандалии. Когда они поравнялись с Нунаном, тот было шагнул вперед, словно собираясь заступить им дорогу, но потом, одумавшись, отступил, освобождая проход.
– Да провались оно все пропадом, – произнес он, махнув рукой, измазанной кровью. От этого движения из широкого рукава его куртки прямо в ладонь выскользнул маленький пистолет. Захоти сейчас Дик перестрелять всех находящихся в коридоре, он смог бы сделать это проще простого. Но заслуженный сотрудник Федерального Бюро Разведки Ричард Герберт Нунан лишь поднял руку и выстрелил в голову искалеченному военному, подползшему слишком близко. Синий глаз раненого взорвался в глазнице, на неестественно гладкую кожу лица плеснуло его содержимое. Плоть тут же провисла книзу, сделавшись мягкой и податливой, как бывает от воздействия «ведьминого студня». Тошнотворная картина – упруго-резиновое лицо, сползающее с черепа и рвущееся при этом с легким, омерзительным треском. Тем не менее, военный прополз еще пару футов, волоча за собой остатки лица, прежде чем дернулся еще раз и успокоился навеки.
Рэд даже не стал пытаться вытащить АПС из кобуры, в который раз уже за сегодня оценив способности Нунана. Но тот лишь покачал головой, пряча свой пистолет обратно в рукав.
– Военные и после трансформации остаются военными, это не вытравить никакими метаморфозами, – пояснил он. – Только вот после серьезных повреждений норовят возместить утраченное мясо, выгрызая его у живых и залепляя свои раны чужой, еще теплой плотью. Представь себе, прирастает она почти мгновенно. Но это все частности. Иди, Рыжий, иди за своими. Ты все-таки счастливый парень, сталкер. Тебе хоть есть, кого беречь и за кем идти.
Рэдрик кивнул и, повернувшись, пошел следом за тремя жутковатыми фигурами, бредущими по коридору. Причем было понятно – это не бесцельное шатание безумных созданий, изуродованных Зоной. Они шли все в одном направлении, туда, откуда примчался Шухарт. К вестибюлю Института и выходу из главного корпуса, туда, где сейчас суетились военные. И Рэд, как и обещал, не препятствовал им, лишь шагал следом, ощущая спиной взгляд Нунана, полный какой-то собачьей тоски. Плохой симптом. В таком состоянии мужик способен, например, выстрелить в спину тому, кто только что набил ему морду. Дику это раз плюнуть, полномочия позволяют, даже, может, благодарность объявят за ликвидацию опасного сталкера. Но Шухарт шел, не оборачиваясь. Сейчас его заботило другое… Зачем его родные идут на верную смерть? Он, конечно, пообещал, но при этом надеялся, что те пойдут в другую сторону, к выходу из второго корпуса, где сейчас пройти наверняка проще. Но давши слово – держись, и Рэдрик шел, готовый перегрызть горло любому, кто встанет на пути у его семьи…
Глава 6
Вторжение
Не о чем тут было говорить и не хотелось об этом думать, но его вдруг ударила жуткая мысль: это вторжение. Не пикник на обочине, не призыв к контакту – вторжение.
Аркадий и Борис Стругацкие. «Пикник на обочине»
На обширном институтском дворе, сейчас больше напоминавшем плац, экстренно готовились к битве. Тот, кто видел однажды, как разворачивается для защитного маневра воинское подразделение, возможно, глубокомысленно почесал бы в затылке и искренне посочувствовал гвардейцам. На ровной, добросовестно заасфальтированной площадке укрыться было решительно негде, разве что за четырьмя танками. Но гвардейцев было много, а танков – мало. Поэтому люди с автоматическими винтовками просто ложились на живот, положив перед собой собственные рюкзаки в качестве очень ненадежного бруствера – скорее, не для защиты, а как упор для М16.
– Я тихо фигею с них, – негромко произнес Эдвард, на мгновение остановившись возле окна и глянув вниз. – Кто ж их учил-то? И кто ими командует? На открытой местности улечься в цепь… Аттракцион «почувствуй себя мишенью в тире».
– А чего им еще делать? – пожал плечами Цмыг. – Дали команду «держать позицию», вот они и держат как умеют. Не забывай: сзади них, сразу за Институтом, целый полк морпехов. Национальная гвардия, это, конечно, круто, нашивки там и все такое. Но профи всегда ценнее гражданских, которые прошли ускоренные курсы начальной военной подготовки.
– Понятно, – кивнул Эдвард. – Тест на вшивость. Размажут их пришельцы по плацу, морпехи сделают выводы. Попрыгают в свои «Кадиллак скауты» и победоносно отступят.
– Типа того, – кивнул Цмыг. – Мы как, дальше ищем, или…
Договорить он не успел.
Над старым заводом внезапно разлилось сияние, во много раз более интенсивное, чем до этого. Синий прозрачный купол вознесся чуть ли не до серого неба, и отразился в нем, подсветив низкие грозовые тучи.
Несколько мгновений сталкеры завороженно смотрели на невиданную картину…
А потом над полуразвалившимся заводским забором появились «акулы».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});