простому житейскому соображению, что если пиво продают только членам профсоюза, то правильнее вступить в профсоюз, чем отказаться от пива. И всё пошло как нельзя лучше.
Только вот собственная физиономия ему по-прежнему не нравилась.
Офис юридической фирмы «Горелов и партнеры» располагался на улице Правды на восьмом этаже нового здания, выросшего рядом со старой «Правдой» и как бы придавившего ее своими размерами и современным видом. Аренда здесь стоила дорого, но место было престижное, сообщавшее фирме респектабельность. Не каждый может снимать здесь офисы.
Фирма занимала три комнаты – просторный кабинет, обставленный светлой итальянской мебелью, приемную и еще одну комнату для сотрудников. В приемной была не секретарша, как у всех, а референт, недавний выпускник юридического факультета МГУ, приличный молодой человек по имени Слава.
Обычно Горелов приезжал в офис к десяти, когда на московских улицах кончался утренний пик. В тот день в середине марта, который он запомнил на всю жизнь, он приехал чуть раньше и был раздражен пробками на Тверской, грязью, плюхавшей на лобовое стекло его «лексуса» и плохо работающими «дворниками», размазывающими грязь по стеклу – он забыл долить жидкости в бачок омывателя.
При его появлении в приемной Слава почему-то испуганно воткнулся в компьютер, а сидевшая с ним сотрудница поспешно ушла в свою комнату. Горелов попросил сделать кофе и углубился в изучение дела, которое ему предстояло обсудить со знаменитым адвокатом Григорием Моисеевичем Сахаровым, который должен быть приехать к одиннадцати. Дело касалось рейдерского захвата целой лесопромышленной отрасли в Сибири. Аргументы сторон были настолько же убедительными, насколько и уязвимыми. Но Горелова интересовали не аргументы, а то, что противоборствующие хозяйствующие субъекты были очень богатыми людьми, процесс мог затянуться на годы и при любом исходе принес бы адвокатам хорошие деньги. Он бы и один взялся за это дело, но авторитет Сахарова, известного тем, что он выигрывал самые безнадежные имущественные споры, был очень нелишним. Горелов решил: ладно, пусть я буду младшим партнером, дело того стоит.
В одиннадцать Сахаров не пришел. Не было его и в четверть двенадцатого. Странно, он всегда отличался педантичностью. Горелов вызвал референта:
– Григорий Моисеевич не звонил?
– Нет, Василий Афанасьевич. Я знаю, что у вас назначена встреча на одиннадцать. Позвонить ему?
– Не нужно, позвоню сам.
В половине двенадцатого он набрал номер Сахарова:
– Григорий Моисеевич, я жду вас уже полчаса. У вас что-то случилось?
– У меня? – раздался в трубке немного скрипучий голос знаменитого адвоката. – Нет, любезный. Как я понимаю, случилось у вас.
– О чем вы говорите? – не понял Горелов.
– Вы газету «Мой день» видели?
– Нет. Я не читаю желтую прессу.
– Иногда нужно, там бывает кое-что интересное.
Прозвучали гудки отбоя. Горелов сначала подумал, что прервалась связь, но тут понял, что Сахаров положил трубку. Он вышел в приемную:
– Слава, спустись в фойе и купи в киоске газету «Мой день». Сегодняшний номер.
– У меня есть.
– Ты читаешь эту газетенку? – удивился Горелов. – Зачем?
– Ну, покупаю в метро, для прикола…
Заметка на шестой полосе назвалась: «Нам пишут из Дегунина». В короткой редакционной врезке сообщалось, что письмо читателя публикуется без сокращения и в авторской орфографии:
«Уважаемые редактора!
Пишет Вам подполковник внутренних войск Прокопенко Иннокентий Иванович, 1964 года рождения, русский, ранее не судимый. Уже 12 лет я являюсь начальником исправительно-трудовой колонии №6 Мурманской области. Колония расположена в деревне Дегунино и находится в стороне от центров цивилизации. Газеты к нам приходят только на третий день, все новости мы узнаем из телевизора, смотреть который удается не всегда из-за загруженности делами службы. Поэтому я с большим опозданием узнал, что московский адвокат Горелов Василий Афанасьевич включен в президентский резерв и намечается его назначение на высокий государственный пост. Я также видел по телевизору его выступление на заседании Общественной палаты в комиссии по коррупции, где он осуждал. Меня очень удивила эта информация, и вот почему.
С 2004 года по 2008 год в подведомственной мне ИК-6 отбывал наказание заключенный Гольцов Г.А., осужденный по статье 282 УК РФ на восемь лет лишения свободы. В конце 2007 года он обратился в суд с заявлением, в котором содержалась просьба об условно-досрочном освобождении, так как он отбыл половину срока заключения и не имел замечаний от администрации исправительного учреждения. Отвечая на запрос суда, я характеризовал заключенного Гольцова Г.А. как вставшего на путь исправления и замечаний от администрации колонии не имевшего. В тот момент, когда я еще не отправил ответ на запрос суда, а только собирался это сделать, в колонию неожиданно приехал адвокат Горелов В.А. Зная, что он защищал Гольцова на суде, я предполагал, что попросит для своего подзащитного положительную характеристику, но к огромному моему удивлению речь зашла совсем о другом. Он предложил мне десять тысяч американских долларов за то, чтобы характеристика на Гольцова была отрицательная и в условно-досрочном освобождении ему было отказано. Я швырнул эти доллары ему и лицо и приказал удалиться из моего кабинета во избежании того, что я посажу его за взятку должностному лицу при исполнении обязанностей. Что он и сделал.
Уважаемые редактора! Объясните мне, как такие люди, как адвокат Горелов В.А., могут быть членами Общественной палаты и претендовать на высокие государственные посты? Я этого не понимаю.
Прокопенко И.И.
От редакции. К письму нашего читателя Прокопенко приложена выписка из журнала посещений ИК-6 о том, что адвокат Горелов действительно посещал колонию 14 декабря 2007 года. Письмо написало автором собственноручно и заверено печатью ИК-6. Подлинник имеется в распоряжении редакции».
II
Горелов понял, что нужно действовать очень быстро. Сначала он решил привлечь редакцию и подполковника к уголовной ответственности за клевету, но решил, что это сильно затянет дело. Возможно, на несколько месяцев. И всё это время гнусная заметка будет оставаться не опровергнутой и давать его недоброжелателям и завистникам повод для злорадства. А недоброжелателей и завистников у него, как у всякого успешно человека, было достаточно. Хватит гражданского иска о защите чести, достоинства и деловой репутации с опубликованием извинения в газете и с возмещением морального ущерба в пять миллионов рублей. Это можно организовать гораздо быстрей. Он не сомневался, что суд удовлетворит иск. У них нет никаких доказательств. Ни одного! Собственноручное письмо тюремщика? Засуньте его себе в задницу!
Через две недели в Краснопресненском мировом суде Москвы, по месту нахождения газеты «Мой день», состоялось рассмотрение иска Горелова к редакции газеты и к подполковнику Прокопенко. Никогда еще тихий мировой суд не видел столько журналистов и телевизионщиков, небольшой зал заседаний был набит