Но сейчас для меня была важнее моя собственная семья.
— А ты что скажешь?
Он сжал мою руку сильнее:
— Я не против.
Мы посмотрели друг другу в глаза, сверяя слова и эмоции. Он не был привычно спокоен. В его взгляде читалась режущая злость. И я надеялась, что это его согласие на встречу с отцом не стоит ему слишком дорого.
— Ты уверен?
— Да. Тебе нужно к семье.
Мне казалось, я знаю, что такое семья. Но теперь, глядя в его глаза, понимала — вот теперь точно знаю. Мы такие разные — все трое. Но мы вместе, несмотря ни на что…
16
До моего дома мы добрались глубоким вечером. Илай уже крепко сопел в папиных руках, когда мы вышли из такси. Район частных домов всегда был тихим, а сейчас вообще казался вымершим, и только зима посылала своих снежных бабочек биться в фонари. Лайтовая такая зима… Щеки почти не щипало морозом, и я бы так и стояла под воротами в нерешительности, делая вид, что просто дышу воздухом.
— Можем поехать в гостиницу, — заметил Киан будто невзначай. — Думаю, он поймет, что все устали…
— Если бы я так легко сдавалась, у меня бы не было тебя.
Он мягко улыбнулся, а я надавила на звонок. Ворота неожиданно сразу же отъехали, и к нам вышел папа:
— Я уже готовился за тобой бежать, — улыбнулся он. — Проходите.
В душе защемило, когда оказалась во дворе, точно меня тут не было полжизни…
— Мама ждет тебя очень, — поравнялся со мной отец.
Киан умышленно немного отстал.
— Правда? — Я с легкостью перешла от надежды к обиде, что могла бы и объявиться, когда узнала о внуке. Она же узнала? — Ты рассказал ей все обо мне?
— Да, — уклончиво ответил он.
— Давно?
— Я сказал, что поехал к внуку. И оставил ее с этим. А когда вернулся, мы поговорили, и она сказала, что очень хочет тебя увидеть…
Да какая мне разница? Ее не было рядом. И я, может, тоже в этом виновата. Но я почему-то не могла ей признаться. Отцу — да. А она…
Я была уверена, что она осудит. Мать так надеялась, что я вернусь к Полу в каждую нашу встречу, что я потеряла всякую надежду объяснить ей то, что важно мне. И даже не попыталась.
Когда мы вошли в гостиную, я пожалела, что согласилась. Что-то невыносимо потянуло внутри в прошлое, где я была наивной дурочкой, берегшей себя для единственного мужчины. Но сонное кряхтенье Илая быстро вернуло в настоящее и будто отгородило непроницаемой стеной. Я скинула куртку и взяла ребенка у Киана. И только потом увидела, что мать стоит у входа в гостиную и не спускает с меня влажного взгляда.
— Лали, — всхлипнула она и бросилась ко мне. Но обнять не решилась — замерла в шаге, переводя взгляд с меня на Илая и обратно.
— Привет, мама…
Отец провел Киана в гостиную, а мы остались втроем.
— Надо раздеть. — Я шагнула к креслу, положила малыша и принялась вытаскивать из комбинезона.
— Тебе помочь? — присела она в соседнее кресло, глядя на малыша. — Лали, прости меня… Я должна была быть рядом… — шмыгнула носом.
— Мам… все было сложно, — глянула я на нее. — Мне никто вообще не мог помочь. А я не могла тебе объяснить, как так вышло…
— Тебе было слишком больно, — понимающе кивнула она. — Ты всегда была такой. Чем сложнее тебе, тем больше ты уходила в себя. И невозможно было пробиться. Но это не значит, что я не должна была пытаться… Грегори не сдался.
— Мам, ты имела право. — Я тоже шмыгнула носом и прижала к себе Илая, чувствуя, что сдаюсь.
Мы замерли нерешительно… и качнулись навстречу друг другу. Она обняла меня и расплакалась.
— Я была уверена, что ты из-за Пола… Что нужно дать тебе время побыть там, раз ты хочешь… Так сложно было поверить, что все совсем не так! А я даже не могла предположить… Бедная моя девочка…
Я жмурилась, глотая слезы, и качала головой, не веря…
— Мам, мне тебя не хватало, — выдавила, еле выговаривая слова.
Илай изучал бабушку, серьезно глядя на нее, и мама склонилась к нему:
— Можно?
— Конечно…
…В столовую мы вернулись все раскисшие от слез, но счастливые.
Отец с Кианом сидели друг напротив друга у камина и о чем-то разговаривали. Киан при этом слушал его с выражением вселенского спокойствия и великодушия. Наверное, принимал извинения. А мне хотелось смотреть на этих двоих…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кто бы поверил, что когда-то они мечтали убить друг друга? И все по вине одного ублюдка.
Но не всем было так же просто принять новый расклад — мама заметно поежилась, когда мужчины вернулись к столу.
— Хелен, это Киан.
— Здравствуйте, — выдохнула мама тихо и прижала к себе Илая, только тот, почуяв папу, изъявил желание оказаться у него в руках.
— Мам, он хочет к своему папе, — подсказала я, улыбаясь ее растерянности.
— Ох, конечно, — протянула она Илая Киану, но взгляд от малыша так и не отвела. — Присаживайтесь. Вы же останетесь у нас на ночь?
Я глянула на Киана, он на меня. Его легкий кивок вызвал новый прилив благодарности этому мужчине — как он, оказывается, мог все это время!
— Да, останемся, — высказала результат наших молчаливых переговоров. — Нам все равно до завтра тут быть…
— Может, и завтра придется остаться, — вдруг сообщил Киан. — Хотел обсудить с тобой позже, но раз зашел разговор… Я бы заодно пробежался по агентствам.
И так он тоже мог? Мама вытаращилась на него с таким же удивлением, как и я. Ладно, она ожидала увидеть дикого злющего зверочеловека, напавшего на ее дочь. Но я с трудом припоминала, что Киан вообще-то социофоб…
А он как ни в чем не бывало уселся на предложенный стул, удобно перехватив Илая одной рукой, и обезоруживающе улыбнулся моей матери. Очаровывал ее!
— У вас встречи здесь? — с трепетом поинтересовалась она. — Грегори рассказывал, что вы только приехали…
— А папа рассказывал, что Киан — известный фотограф?
Это правда снова происходит со мной? Я что, нахваливаю Киана матери? Будто… все могло быть как у людей. А оно могло?
— Нет, — заморгала мама.
— Я принесу горячее, — довольно улыбнулся отец и кивнул мне следовать за ним: — Поможешь?
Я пришибленно вышла, прислушиваясь к разговору в гостиной, сколько могла.
— А он молодец, — глянул на меня отец от печки, когда я вошла в кухню.
— Определенно, — обеспокоено кивнула. — Не ожидала…
— Киан потерял семью. Неудивительно, что он не хочет, чтобы эта учесть досталась и тебе. Он любит тебя… — Отец покачал головой и тяжело оперся о столешницу. — Это так странно…
Я медленно подошла к нему и встала у стола напротив.
— …Я так ненавидел его. Их всех…
— Ты правильно сказал — у тебя были причины.
— А теперь он здесь… держит моего внука… и единственный, кто может вернуть тебя нам. — Он обескураженно качал головой. — Как же невообразимо мы все ошибались! Все, кроме тебя.
— Пап, я не хочу больше об этом говорить и вспоминать, — покачала я головой. — Я хочу вернуть себе вас. Мне вас очень не хватало. Я даже мечтать о таком не могла после всего…
— Иди ко мне. — И он заключил меня в объятья и поцеловал в макушку. — Люблю тебя.
— И я тебя.
И снова стало невозможно вместить в себя столько теплого «хорошего», что задолжала мне жизнь. Я захлебывалась чувством благодарности ко всем, кто меня окружал, и прежде всего к моему… кому? Мужчине? Определенно. Так сложно было позволить себе присвоить его даже в мыслях, но сегодня, кажется, тот самый день, когда самое время это сделать.
Маму мы застали с совершенно ошарашенным лицом. Она будто все еще не позволяла себе поверить, что избранник ее дочери еще не обернулся посреди гостиной зверем, а ведет с ней серьезную беседу.
— …и жить в Смиртоне, наверное, будет удобнее, раз у вас есть перспективы тут?
— Мы еще не обсуждали это с Лали, — учтиво, но твердо отвечал Киан. — Но есть вероятность, что предпочтем Аджун. Для наших детей там более безопасные условия.
— Вы планируете еще детей? — взволновано продолжала мама, не заметив нашего возвращения.