— Что происходит у тебя в голове?
Я стараюсь не запаниковать, чувствуя, как влюбляюсь слишком быстро и слишком сильно.
— Я чувствую кое-что, — шепотом отвечаю я.
Она наклоняется и, целуя мой живот, спрашивает:
— Что именно?
— Панику.
Я практически чувствую её улыбку.
— Отставь ее в сторонку.
Закрыв глаза, я запускаю руку ей в волосы. Как такое возможно, чтобы счастье так больно кололо изнутри?
— Все будет хорошо, — обещает она, поцелуями спускаясь к моим бедрам. — Я жаждала этого долгие месяцы. И знаю, ты чувствуешь то же самое. Я люблю тебя. И ощущаю, как ты думаешь об этом всякий раз, когда я произношу эти слова, как ты хватаешься за меня, чтобы удержать.
Её пальцы движутся у меня между ног, скользя по клитору и слегка погружаясь внутрь.
Это ощущается роскошью: делать это, чувствовать, находиться здесь. И просто роскошно провести всю ночь, в которой нет ничего другого, кроме происходящего между нами. Она поглаживает меня, сначала так мягко и медленно, а когда ускоряется, у меня перехватывает дыхание, и я раздвигаю ноги шире, пока она поцелуями приближается к моему рту и спрашивает, нравится ли мне и насколько хорошо ощущаются её пальцы. Я киваю, выгибаясь на кровати, чтобы быть ближе, желая её без джинсов, чтобы почувствовать её сначала на пальцах, а потом и на языке.
Я не знаю, что именно она творит своими пальцами, но это ощущается так скользяще и быстро, что я уже близко, уже почти, все вокруг начинает исчезать и…
На долю секунды её рука оставляет меня, после чего я чувствую там жалящий укус шлепка пальцами.
На панно изображена земля, расколовшаяся надвое.
Захватив губами мой рот, она глубоким поцелуем поглощает мой удивленный вздох и стонет, когда мой жар превращается в лихорадочную потребность, и я еще больше выгибаюсь под ней.
— О боже.
Она выдыхает у моих губ: «Да?» — и нежно поглаживает меня, одновременно с этим медленно целуя, затем быстро и резко шлепает меня еще три раза.
В следующий раз от её нежных круговых поглаживаний по клитору я кричу, ощущая наполненность теплом — оно взрывается во мне, скользя по коже и дымкой наполняя кровь.
Она настойчиво и с нажимом потирает меня пальцами, широко раскрытыми глазами наблюдая, как я кончаю. Когда я закрываю глаза, ощущая себя расплавленной прямо на кровати, она наклоняется и целует мою шею, рукой скользя по бедру, раскрывая меня еще шире.
— Тебе понравилось, — говорит Лера, губами поглаживая мою скулу. — Я отшлепала твою киску, и тебе понравилось.
Я издаю стон, и все, о чем могу думать, — это её губы, прижатые к моим.
— Ты совершенно испорченная, — когда она облизывает мою нижнюю губу, её слова звучат, как похвала. — И великолепная.
Я сажусь, притягиваю её ближе, расстегиваю ремень и ширинку и нетерпеливо стаскиваю с неё джинсы. Мой рот наполняется слюной от предвкушения, а она, готовая, уже кладет руки мне на плечи. Я чувствую, как Лера резко сгибается пополам, когда я обвожу языком клитор и втягиваю его в рот.
Я не так много куни делала в своей жизни, но каждый раз это было чем-то вроде целенаправленных усилий, сопровождаемых кучей мыслей:
ей вообще хорошо?
о боже, у меня язык болит
нужно ли проглотить смазку?
А сейчас ничего этого нет; в голове гуляют совсем другие мысли: как я чувствую её отклик, когда провожу по ней влажным языком. Как от посасывания из уголка рта сочится слюна, как вбираю её клитор так сильно, как только могу. Моя рука тянется к её входу, будто касалась её там уже не раз. Её тело — мое, я знаю её и могу прикасаться повсюду. Она помогает мне двигаться и найти ритм, подаваясь бедрами мне навстречу и подбадривая хриплыми стонами. Я обожаю, как она становится еще более мокрой. Лижу её, и она уже близко
близко
о черт
так близко
и я сама уже не могу ждать.
Хочу, чтобы она кончила на меня. Её движения становятся грубее, руки хватают меня за волосы; она предупреждающе громко и с усилившимся акцентом что-то говорит, но я не хочу выпускать её изо рта, хочу её именно такой: когда, чуть согнув колени, она кончает на мои губы, а я слизываю. Прижавшись губами к моим волосам, Лера стонет, содрогаясь от финальных спазмов, а у меня ощущение, будто по коже моей головы танцуют миллионы маленьких молний.
Пытаясь отдышаться, она смотрит, как я провожу языком вверх и вниз по киске.
Никогда раньше я не любила делать это, но, мать вашу, теперь я просто фанатка. Падаю на спину и, прикусив губу, широко улыбаюсь.
Лера подается вперед и наклоняется надо мной, опираясь на кулаки по обе стороны от моего тела.
— Ты из меня душу вылизала.
Я поворачиваюсь на бок и хихикаю, ощущая просто охрененную гордость за свой куни, потому что даже просто смотреть на Леру было неописуемо. Отпихнув штаны в сторону, она возвращает меня на спину и, нависнув надо мной, целует мою грудь, живот… И сквозь туман в голове я понимаю, куда она направляется и что собирается сделать.
— Нет, — шепчу я и тут же добавляю: — Все в порядке, — я провожу пальцами ей по челюсти, притягивая её назад.
Лера замирает. Она целует меня один раз и больше не двигается. Изучающе смотрит на меня.
Чем дольше я смотрю на неё в ответ — на взлохмаченные каштановые волосы, еще полные удовлетворения голубые глаза, но теперь её взгляд стал особенно проницательным — тем сильнее сжимается сердце, и мне хочется закрыть глаза, чтобы уменьшить эту боль, потому что пока я не остановила её, все было просто идеально.
— Посмотри на меня, — она ждет, а потом с нажимом говорит: — Тася.
Я открываю глаза и смотрю на её рот. На мягкую нижнюю губу и чуть высунутый язык.
— Ты не хочешь, чтобы я поцеловала тебя здесь? — её пальцы замирают у меня между ног.
— Хочу…
— Тогда почему ты меня остановила?
— Просто…
— Что просто?
— Просто подумала.
— «Подумала»? — она резковато подается назад, и по её движению я понимаю, она не в восторге от услышанного. — Не понимаю, о чем ты.
Господи, мне бы научиться получше излагать.
— Я про предысторию.
— Про что?
Вздохнув, я накрываю лицо рукой и молча благодарна ей, что она не убрала ее в ту же секунду.
— Ты же знаешь. По поводу обучения у соседок. Ну как ты стала легендой орального секса. А дело ведь просто в большом количестве женщин, которым ты это делала.
Убрав руку с лица, я замечаю, как у неё на лице промелькнуло веселье.
— Ты только что организовала мне отлиз века.
— Я удивлена не меньше тебя, — честно отвечаю я. — Ты меня вдохновила. Этому я не училась.
Она глубоко вздыхает.
— Не могу понять, это тебя беспокоит или ты прикалываешься надо мной.
Протянув руку, я пальцем обвожу по контуру её рот.
— Это меня не беспокоит и не заставляет ревновать. Скорее заставляет меня хотеть заполучить тебя так. Хотя я не люблю оральный секс. Но с тобой… Если я не кончу, дело будет во мне, — она хочет что-то сказать, но я прижимаю пальцы к её губам. — У меня не очень получалось расслабиться, когда девушки делали это. И у меня никогда не было такого оргазма; мой ум слишком беспокойный и начинает думать обо всем подряд… Понимаю, все это звучит немного странно.
Она закрывает глаза.
— Ты чувствуешь себя со мной так же, как и с другими женщинами?
Это почти смешно.
— Нет! Конечно, нет.
— Ты решила, что тебе не нравилось, потому что они были не очень хороши в этом?
— Да, но еще потому что им тоже не нравилось.
Лера рассматривает меня, склонив голову набок, но выражение её лица совершенно невозможно понять, когда она шепотом спрашивает:
— Или может, чтобы ты смогла расслабиться, тебе просто нужен человек, с которым комфортно?
— Нет… Я просто имею в виду, — так же шепотом говорю я, впервые за этот вечер ощущая себя по-настоящему обнаженной, — что, если тебе со мной это не понравится?
Её взгляд смягчается.
— Как такое вообще возможно?