Хин тихо всхлипнул, но женщин это не смягчило.
- Расскажи мне всё, - потребовала Надани. - Я же знаю, что вы куда-то уезжали - я видела, как вы возвращались, из окна. Чем он тебе пригрозил? Что вы там делали с этим чудовищем?!
Мальчишка шмыгнул носом и размазал слёзы по лицу.
- Хин, так нельзя! - закричала женщина, поднимаясь из кресла.
Таната быстро, испуганно забормотала:
- Милая, тише-тише, спокойнее, всё хорошо.
- Именем Налиа, - хрипло выдохнула женщина, - как же я его ненавижу! Как ненавижу его! - она едва не завыла, но резко стиснула зубы. Судорожно втянула воздух. - Хин! Ты должен мне рассказать!
Мальчишка дрожал, слёзы катились по чумазому лицу, но он продолжал молчать и лишь размазывал грязь по щекам рукавом вамса, тёр кожу до красноты - будто одержимый. Надани часто задышала, пытаясь взять себя в руки. Летни испуганно переводила взгляд с сына на мать.
Госпожа Одезри порывисто сорвалась с места, схватила Хина за плечо, больно сдавила и потащила за собой. Няня бросилась за ними, что-то вереща. Не слушая её, Надани ветром промчалась по коридору, втолкнула сына в его комнату и крикнула со слезами злой обиды:
- Будешь сидеть здесь, пока не заговоришь! Хоть десять лет, слышишь?!
Дверь грохнула так, будто мир раскололся пополам.
- Почему это ещё мы должны играть для какого-то человека? - Хахманух выразил общее возмущение лятхов. - Беречь от гибели - да, помню, было такое указание. А вот развлекать…
- Я ему обязан, - спокойно сообщил уан, наблюдая за Ре и Фа, суетившимися вокруг виолончели. - А долги нужно отдавать, пока Дэсмэр не связала судьбы.
Круглые жёлтые глаза на выкате уставились на Сил'ан; все остальные чудовища делали вид, будто увлечены настройкой инструментов.
- И что он для тебя такого сделал? - строго спросил переводчик.
Уан отложил смычок, поднялся и подплыл к червю. Тот попятился, не позволяя прикоснуться к себе и таким образом успокоить.
- Не ревнуй, Хахманух, - ласково попросил Келеф. - Я нисколько не увлечён этим детёнышем - здесь совсем другое.
- И что же? - насупился червь.
Уан внимательно посмотрел в окно.
- Ты не задумывался о том, как неожиданно всё наладилось? - спросил он, наконец.
- Наладилось? - скептически хмыкнул переводчик. - Что-то я этого не заметил.
- А, - улыбнулся Келеф. - Однако, последний разговор со старейшиной пришёлся тебе по вкусу, да и голос у тебя не дрожал.
Червь переступил лапами, встопорщил гребень.
- Сущая правда, - вмешался Синкопа. - Я мимо пробегал и кое-что слышал.
- Ты ещё не лезь! - заворчал на паука переводчик, затем снова обернулся к Сил'ан. - Лучше стало, спорить не буду, да только прежде вовсе невыносимо было, а до хорошего ещё слишком далеко. И при чём тут человечий молодняк?
- После разговора с ним я неожиданно решился на поездку к Парва-уану, - спокойно выговорил Келеф.
Червь удивлённо и настороженно пошевелил хвостом.
- Я смотрел на стену во дворе, - продолжил Сил'ан, чувствуя его интерес, - но видел другую преграду, о которую можно было так же биться до изнеможения, но без всякого результата - преграду непонимания. Она казалась мне непреодолимой, - он помолчал. - Конечно, он всего лишь детёныш и способность объясниться с ним едва ли может считаться великой заслугой, но, как ни странно, то, что меня смог понять хотя бы этот маленький человек, убедило меня, что поймут и взрослые особи.
Хахманух пробурчал что-то неразборчивое.
- Ты прав: совпадения случаются, - с улыбкой заметил Келеф, - но после игры с юным героем - ты ведь помнишь игру? - я будто по наитию отправился в деревню, и, как теперь вижу, то был верный поступок. И сегодня разговор с Оруром ты тоже слышал.
- Скажешь, и это заслуга молодняка? - обиженно молвил червь.
- Заслуга моя, - уан хищно прищурился. - Только отчего же я раньше так не говорил?
- И отчего же? - немедленно полюбопытствовал Синкопа, прекратив перелистывать лапами ноты.
- Мне не хватало уверенных слов Дан-Зорё.
- Да, если уж маг судьбы сказал, что всё в порядке, это и в самом деле успокаивает, - бодро согласился паук и поманил к пюпитру драконикусов. - Бекара хорошо бы вынуть. Нам нужна вторая скрипка.
Злодеи переглянулись, посинели и вздохнули скромно.
- Ну что ж, - дружно сказали они, - надо - так надо, - и пошлёпали к выходу из залы.
- Хитро! - не удержавшись, похвалил Синкопу Хахманух, едва чешуйчатое семейство скрылось за дверями.
- Нам правда нужна вторая скрипка, - рассеянно откликнулся тот, перелистывая страницу.
- Так я прощён? - Келеф, проказничая, одарил червя колдовским взглядом из под ресниц.
Переводчик задумался.
- Помни, - наставительно пробасил он, - что молодняк есть молодняк. Ты и сам-то, пожалуй, не таким был, как сейчас. Вот и он разовьётся, окрепнет - совсем другим станет. Страшнее человечьих детей мало на свете существ. Моргнуть не успеешь, а они уже не такие, как про них думаешь, так что брось ты это баловство - добра не выйдет. Хотя в одном ты прав, что должным не остаёшься.
- Ты кое-что упускаешь из виду, - весело и легкомысленно ответил уан.
- Да неужели? - насторожился червь.
- Едва он переменится, как перестанет быть мне полезным, и мы пойдём разными дорогами.
- Вот это правильно, - повеселев, согласился Хахманух. - Так и должно быть, как заведено природой.
- Замечательно, - подытожил Синкопа, - только время идёт. Ну что, и дальше болтать будем или всё-таки репетировать?
Мост опустился и поднялся в последний раз, и раньше, чем Солнце добралось до полуденной вершины, старейшины всех деревней владения собрались на совет под навесами. Стражники, выдворенные оттуда, без удовольствия отправились искать тень в башенках. Те из них, кому повезло меньше, вынуждены были остаться во дворе и не подпускать к тяжёлым шкурам и полотнищам, скрывавшим собрание от чужих взоров, любопытных.
За навесами было так же жарко, как и во дворе, пахло пылью и несвежим мясом. Кто-то из воинов догадался принести крышку стола, найденную среди хлама, на ней и разложили карты. Света, сочившегося через щели между неплотно завешанными шкурами, старейшинам хватало, и всё же кто-то успел запалить факел, одиноко торчавший из покосившейся скобы в стене. К прежним запахам прибавился терпкий аромат дыма, благотворно подействовавший на людей - каждый из них, должно быть, вспомнил о привычных собраниях вокруг костра в родной деревне и успокоился.
Орур не стал заговаривать первым: хотя он и был молод, но достаточно знал нравы летней. Сейчас старейшины, наиболее честолюбивые и умом обделённые, должны были сцепиться в бессмысленной схватке за главенство. Следовало подождать, пока они накричатся и устанут - тогда и начнётся серьёзный разговор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});