Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Немало, Савелий.
— Ты — определенно мой приз и мой трофей. Потому что такой девочки, как ты, у меня не было. Я из очень бедного района, обноски с чужого плеча меня совершенно не смущают. Меня буллили в школе много лет, пока мы с другом не организовали ОПГ. Потом буллили мы. Я был по разные стороны баррикад и могу сказать без ложной скромности, что способен понять практически любого человека. Прекрасно знаю, что такое голод, нищета, неравенство, и меня крайне сложно задеть. Живу я по простому правилу: на добро нужно отвечать добром, на зло — справедливостью. (цитата из Конфуция. — Прим. автора).
Я задерживаю дыхание. Все это время Савелий продолжает меня нежно трогать, и контраст ощущается как сложный эмоциональный коктейль.
— Я всегда думала, что ты шутишь. На самом же деле ты из семьи потомственных адвокатов или каких-нибудь банкиров.
Он качает головой.
— Скажи еще, что стрелять ты учился не в дорогой частной школе.
— Не в частной. Саша, я очень благодарен тебе за то, что ты помогла мне. Я это ценю и никогда не забуду.
Хочется отмазаться фразой, что я помогла бы любому человеку, но это неправда, поэтому даже не начинаю. Для члена семьи — да. Для близкой подруги — вероятно, да. Только не для случайного мужчины. Я бы не рванула в ночь. Это абсурд.
— Я всё же поеду, Савелий. Спасибо, что рассказал о себе.
— Тебя смущают мои серые дела? — спрашивает он серьезно и запросто.
Простой вопрос подразумевает простой ответ. Сдвигаю брови вместе и вздыхаю.
Ну конечно, я в курсе, что тебе не за красивые глаза столько платят! Хотя они и правда у тебя красивые, как и весь ты. Еще мне известно, сколько стоит аренда квартиры в этой части города. Я далеко не дура, и наивной меня точно не назовешь.
— Савелий, — хныкаю его имя. И мучительно пропеваю: — Я живу с родителями. Они не спят и ждут меня.
Показываю ему экран телефона, а там двадцать шесть пропущенных от мамы и Коли. Я продолжаю:
— Родители и семья брата. После наших свиданий ты едешь сюда и наслаждаешься Головиным под своим на вид очень мягким пледом. А мне выносят мозг.
Он непонимающе хмурится. Я же закатываю глаза!
Мужчины. Даже такие умные и начитанные, как Савелий, они никогда даже не попытаются понять, каково быть женщиной. Совмещать карьеру, личную жизнь, роль дочери, тети, сестры, успевать следить за модой и тенденциями в макияже. И конечно, при всем этом быть легкой на подъем и материально независимой! Стараться быть.
Брат снова звонит, и я показываю Савелию мобильник.
— Я не могу с ним рассориться, потому что мы пользуемся одной ванной и одной кухней. Такова жизнь девочек-трофеев.
— Можно я поговорю с ним? — Савелий протягивает руку и смотрит выжидающе.
Мобильник вибрирует.
— Пожалуйста, Саша. — Он так и стоит с протянутой рукой, как бедный родственник. — Позволишь?
Холодок пробегает по телу, следом мне становится жарко. Поразмыслив, я вручаю Савелию телефон.
___
- Добрый вечер, - голос Савелия становится максимально вежливым. При желании адвокат умеет быть предельно комфортным собеседником. - Меня зовут Савелий Исхаков, я друг Саши. Да, она сейчас со мной. Вы — Николай? Очень приятно. Саша у меня в гостях, мы находимся по адресу: улица Пречистенка, дом.... - он называет еще и номер квартиры. - Это хороший район, безопасный. Могу вас уверить, Саша в порядке, и ничего плохого здесь с ней точно не случится. Да, мы ссорились, о чем я сожалею. Нет, я не могу сказать вам о причинах, побудивших вашу сестру сорваться ночью ко мне, это личное. Но вы тоже поймите: отношения, по крайней мере в начале, часто переполнены эмоциями и страстями. Мне жаль, что вы стали свидетелями нашей небольшой драмы и разволновались. Впредь я буду учитывать и ваши переживания тоже. Не переживайте, я позабочусь... что? Савелий Ис-ха-ков. Да, адвокат. Мы познакомились на работе.
Две стороны моей жизни сталкиваются. Савелий переводит глаза на меня и произносит:
- Тебя.
Я подношу мобильник уху, и брат говорит, как ни странно, вполне спокойно, правда, чуть подозрительно:
- Если ты в опасности, скажи наш тайный шифр.
У нас нет тайного шифра, я никогда в жизни не была в опасности, а он не срывался спасать. Закатываю глаза.
- Я не в беде, а на волнительном свидании. Коля, отстань, окей?
- У тебя точно все нормально? Я загуглил улицу, там дома стоят как заводы. Ты знаешь, на чьих свадьбах и юбилеях я работал, и что повидал. Богатые - сплошь извращенцы.
- Что? Господи. Может, я как раз и хочу извращений, ты об этом не подумал? Ладно. Спокойной ночи. Не позорьте меня больше.
Сбрасываю вызов. Савелий удовлетворенно улыбается, а потом подхватывает меня на руки и несет в ванную, где уже набралась полная ванна воды с пеной.
Сердце из груди выпрыгивает, когда он ставит меня на ноги, и я начинаю раздеваться. Его полотенце упало где-то на полпути, и сейчас Савелий забирается в ванну, морщась.
- Больно? - спрашиваю я, потрогав водичку. Хорошая. Мозг разблокировал воспоминание, как я однажды чуть не отморозила пальцы в зимнем лагере, надев сапоги забытые на морозе на ночь.
- Немного. Я поставил себе укол, он уже действует. Иди сюда.
Мы с полчаса лежим в обнимку, отогреваясь и касаясь друг друга. Поначалу осторожно, затем смелее. Я отдаю себе отчет в том, что происходящее — слишком. Слишком искренне и душевно для отношений любовников. Я глажу его затылок, плечи, позволяя целовать себя то нежно, то жадно. Я... немного захлебываюсь эмоциями, когда кожа начинает гореть от его ласк, запаха и близости.
Но влюбляюсь я в него не в этот момент. Мне давно не восемнадцать, и влюбиться просто во взаимность мне достаточно сложно.
Я влюбляюсь в него не тогда, как он,
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1. - Владимир Топоров - Религия
- От Петра I до катастрофы 1917 г. - Ключник Роман - Прочее