конечно, но, если ты старший, это накладывает б
ольшую ответственность. Вспоминая себя, Алексей не смог бы похвастаться искренним желанием помогать отцу. В своих же детях он уверен. Они вызывают лишь чувства гордости, радости, а значит, он все делает правильно.
Княжич говорит складно, стелет мягко, преподнося ответный подарок и умасливая посла. К Алексею окончательно возвращаются самообладание и трезвость рассудка. Он наблюдает за послом и его Тенями. Невозможно разглядеть лиц под покровами, но стоит отделить голос Айташа от прочих, как наметанный глаз подмечает детали, чтобы узнавать его среди толпы. И потому удивлением сейчас оборачивается то, как неотрывно Айташ слушает Иоанна и не сводит с него взгляда, пока он говорит. Затем именно этот волк первым среди Теней делает шаг вперед, принимая из рук княжича сверток с кинжалом. Едва заметно при этом соприкасаются их пальцы. Иоанн вспыхивает, опуская взгляд.
Алексей хмыкает. Вот так новости. Но лучше подумать об этом потом. А пока — отпустить сына, перехватить беседу. Мало ли какие еще странности могут произойти на этой площади.
В последующие несколько часов князь говорит с послом о вещах вовсе не существенных. Они беседуют об арабских лошадях, о достойных детях и преемниках. Ни одному, ни второму этот разговор не нужен. Но у посла нет выбора, пусть даже его пальцы то и дело пробегают в нетерпении по кольцам, по животу. Раз уж гость требует столько внимания, князь покажет и сады, и все центральные улицы, и улочки помельче. Испытанное многолетними разъездами, терпение Джахана трещит по швам, а мангупские красоты становятся костью в горле. Он старается ничем не показывать своего недовольства и усталости от такой долгой прогулки, но в конечном счете сам прерывает беседу, чтобы избавиться от общества назойливого князька. Находится неправдоподобная причина, которой Алексей, разумеется, не верит, но с которой милостиво соглашается ради гостя.
Такой побег врага оседает на душе чувством маленькой мерзкой победы. Это меньшее, что он может сделать для посла. Пока что.
— Вот мы и встретились.
Титай молчит, не смея поднять взгляда. Он стоит перед княгиней, а силы уходят на то, чтобы удержаться на ногах, — так раскалывается голова. Не сделать глупостей, не подставить Алексея. Если это вообще возможно.
Но у княгини другие планы.
— В глаза мне смотри. — Она поднимает его подбородок, разглядывает придирчиво лицо.
Негоже высокородной женщине трогать чернь и мужчин, кроме мужа. Но она всегда делала то, что хотела. Иначе сидеть ей сейчас за морем с противным сердцу человеком, а не править с мужем своим вольным краем.
Княгиня хмыкает, видя искры, тут же вспыхнувшие во взгляде Титая.
— Так-то лучше. Прячешь характер — значит, лжешь мне. А я не люблю лжецов. Ступай-ка за мной. — Василина дает знак своим людям. Здесь еще двое из Десяти Мечей: широкоплечий Теудомир и мрачный Хало. Такие же по званию, как Алес, и почти столь же искусные воины. После того как те отпускают Титая, он некоторое время вглядывается в их фигуры. Занятное дело: каждый из Мечей совсем не похож на другого. Будто Алексей собирал воинов со всего света. А может, так оно и было. Но очевидно, что при выборе приближенных на их лица князь тоже смотрел, — каждый хорош собой.
— Не заглядывайся, глаза потеряешь.
Княгиня усмехается, ревностно возвращая внимание себе. Она лучше многих знает, сколько девичьих — и не только — сердец унесли воины ее мужа. Иногда даже буквально.
Они идут по широким коридорам полупустого дворцового крыла. Сквозь ряды резных колонн видны широкие балконы. Свет здесь мерцает, проливаясь через узорную резьбу, пляшет на полу светлячками. Стража сопровождает их на добрый десяток шагов позади. Но в комнату вслед за княгиней они не заходят. Титай только слышит, как за спиной запирается дверь.
Здесь сумрачно и прохладно. Все здесь заставлено… Картинами? Брови приподнимаются. Странное, жутковатое от них ощущение. Княгиня ходит между полотен в рамках и пяльцах. Большинство из них закончены. Только малая часть еще с иглами.
— Знаешь, почему Алексей женился на мне? — Княгиня не ждет ответа. Позволяет рассматривать свои гобелены. И после одного, второго, третьего по спине бежит холодная дрожь. — Мы познакомились, когда он был еще княжичем и прибыл вместе с отцом в Константинополь. На одном из пиров я сама с ним заговорила, хотя у меня был жених. Я тогда потеряла голову. Мы встречались еще несколько вечеров, гуляли в садах. Я рассказывала обо всем подряд и, вероятно, выглядела в его глазах ужасно легкомысленной. Кто вообще может доверять девице, сбегающей от жениха с незнакомцем? Однажды нас заметили. И на последнем приеме, где Алексей был перед отъездом, мой жених вознамерился его уязвить. Он спросил у Алексея, знает ли тот, какой мой любимый цвет. Знает ли, какие цветы я люблю. Хотел, чтобы я осознала свою ошибку и почувствовала вину. Чтобы поняла, что чужеземец с холодным взглядом никогда не сможет сделать меня счастливой. Алексей ответил тогда: «Зеленый, сирень». Мне было обидно до слез. Потому что жених был прав: Алексей вряд ли слушал мои восторженные речи на прогулках и не стал бы запоминать мелочей, коих я вывалила на него целое ведро. Конечно, он ошибся. Но я была гордой и упрямой. Мне не хотелось, чтобы кто-то шутки ради выставил на посмешище понравившегося мне молодого человека. Я сказала жениху, что Алексей ответил на вопросы верно. Следующим утром, в день своего отъезда, Алексей был под моим балконом. Он принес мне белые розы — мои любимые цветы любимого цвета. Он сказал, что прекрасно помнит все, что мне нравится, и готов всю жизнь окружать меня миром из моих фантазий, если я того захочу и соглашусь выйти за него. Он сказал, что женщина, которая готова оставаться на его стороне в любой ситуации, достойна стать женой будущего правителя.
На каждом из десятков тканых гобеленов изображена в подробностях чья-то кровавая смерть. Титай замирает у одного, отводя взгляд от жуткой картины, только когда Василина завершает историю.
— Как думаешь, зачем я показываю все это тебе? — спрашивает она.
— Не возьмусь предполагать, княгиня. Достаточно пары дней, чтобы понять, сколь непредсказуемы правители Дороса. Но я хотел бы узнать ответ на этот вопрос.
Василина улыбается, довольная тем, что он заговорил, и тем, как он это сделал. Нужно было услышать его ответ и его голос, прежде чем принимать окончательное решение.
— Каждый враг Алексея появляется на этих гобеленах. Кто-то гибнет от его руки. — Василина любовно проводит кончиками изящных пальцев по одной из картин. — Кто-то при