Младшая сестра повернулась к Ипполите. Она перешла на тихий тон, чувствуя свою вину:
— У нас с Фалестридой случилась ссора за день до сражения. Поэтому она со своими подругами воевала самостоятельно. Мы позволили им созвать всех амазонок в свои гарнизоны, а сами… сами отправились к легату Альваху.
Ипполита напряглась:
— Кто был с Фалестридой?
Орифия решила ответить за сестру:
— На сторону Фалестриды встали Ксанфа, Профоя и Текмесса… В общем, все те командующие, которые погибли. Ещё были Кима с Ликой, они возглавляли оборону города, но, как ты уже знаешь, их забрали с собой варвары.
— Это же Ифинома доложила? Я хочу поговорить с ней на эту тему отдельно. Пусть завтра утром зайдёт ко мне и расскажет все подробности того, что произошло перед воротами города после того, как их закрыли, — Ипполита разозлилась, — и допросите этих трусливых амазонок из городской обороны о том, почему никто, просто никто не помог своим командирам, а оставил их на поле боя разбираться с варварами в одиночку! Они же видели со стены, как умирала Андромаха! Как Киму, Лику и Ифиному окружили войска! Почему они вчетвером позаботились об амазонках и встретили их у ворот, а о них не позаботился никто?! Мне стыдно за таких трусих!
Царица тяжело задышала. Она вспомнила Фалестриду:
— Что насчёт той погибшей амазонки с разбитым лицом? Это всё-таки Фалестрида? Это уже точно?
Орифия грустно кивнула. Ей было жаль Фалестриду. Утром, когда после расчёта войск её не обнаружили в строю, Орифия сразу поняла, что амазонка погибла. Она жалела, что последний разговор, который у них случился в день сражения, был напряжённым и холодным, хоть и не лишённым доли юмора. Неожиданно для себя она прослезилась. Пенфесилия подошла к ней и погладила по голове:
— Нам всем жаль Фалестриду и её подруг. Несмотря на прошлые разногласия, я искренне желаю им вечной славы и незабвенности. Фемискира гордится ими и будет гордиться всегда.
Ипполита подхватила её слова:
— Ты права. Мы никогда их не забудем.
Начало темнеть. Сёстры направились обратно в город. Ипполита с Орифией торопились к себе по домам, а Пенфесилия — к Климене. После вчерашнего сражения она как никогда начала ценить свою возлюбленную, понимая, что им обеим очень повезло, что смерть не забрала ни одну из них.
Кима с Ликой сидели на поваленном бревне поодаль от лагеря Харса и смотрели в небо на многочисленные и яркие звёзды. Была глубокая ночь. Вино расслабило и пробудило тёплые чувства у обеих девушек. Они сидели в обнимку, положив головы друг на друга.
— Лиска, а ты знаешь, почему днём светит солнце, а ночью — луна и звёзды? — Лика спустила руку с талии на бедро подруги.
— Почему? — шёпотом спросила Кима.
— Чтобы весь мир круглые сутки мог наблюдать твою красоту, — Лика поцеловала Киму, а та от наслаждения улыбнулась.
— Я люблю тебя, — прошептала девушка.
— И я тебя, — ответила Лика.
Они пошли в поле, где легли среди травы. Несмотря на то, что обе до сих пор были в доспехах, их движения ничего не сковывало, что позволяло им понежиться и побеситься. Лика щекотала ключицы подруги, а та, играясь, легонько била её по доспехам в области груди.
— Ой, подожди, — Лика отпрянула от Кимы, оглядывая свой живот, — у меня что-то внизу живота защемило… Странное чувство.
Кима настороженно поднялась и помогла ей снять доспехи:
— Только не потеряй их здесь, а то ходить будем не в чем.
— Забудь про доспехи. Лучше посмотри сюда… мокрое что-то. Я заболела?
Кима наклонилась к бёдрам Лики и провела ладонью по её трусикам:
— Это не кровь. Жидкость какая-то. Да и мало её.
Лика застонала и задвигала бёдрами в такт движению её руки:
— Не прекращай, пожалуйста. Это очень… очень приятно и необычно!
— Давай проверим, здорова ты или нет! Сделай мне то же самое, — Кима скинула с себя доспехи и раздвинула ноги.
Лика тоже погладила Киму. Та громко застонала и прижала ладонь подруги к себе:
— Не убирай руку! А то ударю тебя!
— Я тоже хочу! Положи вторую руку ко мне!
Стоны подруг слились в единый звук. По телу Кимы прошла волна тепла, а спустя время она почувствовала, как мощная энергия захлестнула её всю, выключив ей разум, но оставив взамен удовлетворение. Удовлетворение буквально всем: этим травяным полем, ночным небом, звёздами, ласкающей её ладонью Лики, и, главное, — самой Ликой. Кима прижалась к ней, чувствуя своим телом, как тело подруги было максимально расслабленным. Они легли в обнимку, тяжело дыша и ни о чём не думая.
Лика сидела в поле и с наслаждением наблюдала за утренней зарёй. Рядом спала Кима. Она постоянно поворачивалась с бока на бок и что-то шептала себе под нос. Недалеко от них лежали их доспехи, которые они так и не надели обратно. Лика подошла к подруге и толкнула её:
— Вставай. Чучи атакуют.
Кима повернулась на другой бок, недовольно скинув с себя руку Лики. Та вздохнула и легла рядом к ней лицом. Она прижалась к её губам и просунула руку между её бёдер. Кима улыбнулась сквозь сон:
— Рыжик, это ты?
— А у тебя ещё есть любовницы? — Лика замерла на своём последнем слове — ей стало приятно от него. Она слышала это слово от более взрослых амазонок и всегда ассоциировала его с сугубо взрослыми занятиями. Ей никогда не рассказывали об интимной любви, а рождение детей объясняли подарком Олимпийских богов, поэтому то, что она узнала и почувствовала этой ночью с Кимой, было для неё вдохновляющим открытием.
Кима в ответ обняла Лику, отвечая на её поцелуй. Понежившись в траве, они обе встали и надели свои доспехи. Когда они подошли к лагерю, Харс их уже ждал.
— Ну, девушки, с сегодняшнего дня начинаем работать. Наша задача: очистить часть этого поля от растительности, а затем засеять её всевозможными семенами, соблюдая дистанцию между культурами, — он протянул им по кусочку хлеба, — пожуйте, пока слушаете мои указания.