— Спорт у нас в самом углу. Как война началась, так всё туды и перенесли. Айда. Цельный стеллаж занимает. Я ужо точно не помню, чаво скидали. Знаю, что спорт.
Костик облизнулся, глаза загорелись. Коньки! Коньки для хоккея с мячом. Клюшки с изогнутыми полукругом крюками, к сожалению, не годились. Шлемы! Простенькие, как у велосипедистов. Футбольные мячи, волейбольные. Волейбольная сетка. Немного попорченная чем-то, слегка разрезанная. Гантели! По 1 кг и 5 кг.
Гантели берём все.
Майки для легкоатлетов и что-то наподобие кед.
Берём.
Маловато, конечно, хотя казалось что тут много всего навалено. Немного подумал и взял боксёрскую грушу и три пары боксёрских перчаток.
— Я чичас всё оформлю, как полагается, — Степанов набросал себе черновой список. — Гуликин!
Худющий паренёк с конопушками на лице нарисовался в мгновение ока. Костик даже заметить не успел, откуда тот появился.
— Вот список. Всё, что указано, выносите к воротам. Сейчас полуторку подгонят.
Несмотря на нескладность движений, паренёк умудрился выхватить из рук старшины список, проскользнуть между стеллажом и Костиком и деловито начать разбирать выдаваемое. И ведь ничего не задел, не зацепил, не ударился на такой скорости. Чудеса.
Костик вышел на свет и вдохнул свежего ноябрьского воздуха. Курточку бы потеплее приобрести. На серьёзные холода эта не потянет. Только где взять? На что обменять?
Голубое безоблачное небо не давало ответа. Похоже, оттепели не будет, можно заливать площадку.
Полуторка сдала задом к самым воротам и остановилась. Грузный водитель с недовольным видом вылез из кабины и открыл борт. Кинул мимолётный взгляд на Костика и закурил пахучую цигарку.
Два солдата и Гуликин быстро уложили имущество в кузов. Степанова пришлось ждать около часа.
За это время Костик изрядно подмёрз и Гуликин пригласил его в комнату, где напоил, горячим чаем.
— Хорошее дело. Ребятишкам отвлечься от того, что творится. Никакого детства не было. А спорт самое то, — рассуждал Гуликин, с шумом втягивая в себя горячую жидкость. — Я вот до войны чемпионом хотел стать по прыжкам в высоту. Не сложилось. Сам виноват. Влюбился. Начал пропускать тренировки и даже на первенство города не попал. А Люська бросила меня.
— Ты ещё молод, думаю, можешь ещё первенство города взять. Потренируешься и выиграешь.
— Не. Уже никак. Немецкий осколок повредил ногу. Ходить могу без проблем, бежать могу недолго, а прыгать уже никак. Такие дела, — Гуликин опять с шумом втянул глоток чая. — Так что теперь я в спорт никак. Вернутся ребята с фронта, с которыми до войны дружил, познакомлю. Я ведь многих спортсменов знал.
Документы готовы, Степанов пожелал удачно добраться до места.
Всю дорогу водитель молчал и крутил баранку. Начало темнеть. И неожиданно налетела буря. Всё исчезло из вида. Вокруг только свист ветра и кружащийся в свете фар снег.
— Так и знал, — пробурчал водитель и сбавил обороты до минимума.
Теперь они буквально ползли через снежную беснующуюся массу.
— Откуда ты на мою голову свалился, спортсмен чёртов, — прорвало водителя на ругань. — Всё вам надо больше всех. Живи и радуйся. Нет, надо приключений на свою задницу искать.
— Чего злой такой?
— Не видишь? Или мозгов нет?
— Вижу, что буря. И?
— Я не вижу куда ехать! Завалимся в кювет и хана!
— Останови!
Водитель тормознул.
— Я пойду впереди. Буду дорогу показывать. А ты за мной, не спеши только.
— Я бы лучше переждал.
— Ага. Спалим горючку, а потом замерзать? До утра не протянем.
— Мы и так горючку спалим.
— Ты первый раз тут, что ли ездишь? — догадался Костик.
— Ну.
— Детальки гну, — обозлился Костик ни с того ни с сего. Где-то недалеко деревенька стоит. Мы до неё немного не доехали. Едем туда, там и заночуем.
Костик выпрыгнул в вихрь снежного танца, моментально пронзившего холодом. Закутался в свою тоненькую куртку и вышел в свет фар. Прошёлся туда-сюда и махнул водителю. Дескать, поехали.
Ветер бросал в лицо жёсткие снежинки, пытался сорвать солдатскую ушанку, завязанную на тесёмки под подбородком, и постоянно проникал внутрь куртки, забирая тепло, которое выделялось при движении.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Костику стоило огромного труда преодолевать расстояние, и он очень боялся, что пройдёт мимо деревни, которая стояла чуть в стороне. Боялся, что не увидит ни огней, ни очертаний домов, и не найдёт поворот.
Бешеная круговерть усилилась, и идти стало ещё сложнее. Армейские сапоги проскальзывали на открытом льду, и тогда ветер словно радовался, что удавалось забрать больше тепла. Ладони заледенели, и Костик оторвал их горячим дыханием и с силой растирал друг о дружку. В голове крутилась одна мысль, которая не давала сосредоточиться. Стакан горячего чая маячил перед глазами. Костик смахивал выбитые ветром слёзы, мотал головой и продолжал искать необходимые ориентиры.
Что-то мелькнуло в стороне или показалось? По спине пробежал холодок. Это вой или показалось? Костик остановился. Негнущимися пальцами развязал тесёмку и поднял уши ушанки.
Свист ветра, завывание не похожее на звериное. Костик медленно покрутился вокруг своей оси. Ничего подозрительного. А сердце бухало так, словно огромный молот по наковальне. В это время чуть слышный гул двигателя полуторки исчез. А потом и фары погасли.
Костик метнулся к машине, резко открыл дверь со стороны водителя.
— Что случилось?
— Пошёл ты. Никуда не поеду. Буду тут стоять.
— Замёрзнем! Ты не чувствуешь, что мороз усиливается, а снежная буря уходит?
— Ты кто? Командир? Вот иди отсюда, ищи свою неведомую деревню. А я тут лучше перетерплю.
На Костика нахлынуло, он рванул водителя за полушубок и стащил вниз.
— Ты чего сопляк, охренел? — взвился водитель.
— Я поеду сам. Иди на пассажирское сиденье.
— Пошёл на…
Договорить ему Костик не дал. Ударил с правой в челюсть. Боли не почувствовал, только рука сразу согрелась.
Водитель смолк и на коленях пополз на другую сторону машины прямо под днищем.
Костик вытащил из-под сиденья кривой ключ и попытался сходу воткнуть его в прорезь. Не вышло. Руки дрожали. Одна замёрзшая, вторая опухающая на глазах.
Сжал челюсти до скрежета зубов. Одной рукой направлял ключ, второй вставлял. И всё же вставил. Крутанул несколько раз и полуторка завелась.
Костик запрыгнул в кабину, глянул на сжавшегося в комок водителя. Включил фары и медленно сдвинулся с места. А ведь и действительно, видимость стала лучше, ветер разогнал бушующую круговерть.
Костик добавил обороты.
Здесь дорога прямая на несколько вёрст. Главное не проехать поворот.
Неожиданно по кабине, а потом по борту кузова что-то проскрежетало. Водитель закрыл голову руками и сполз на пол кабины. Костик от неприятного, ударившего по нервам скрежета чуть не поседел полностью.
Полуторку слегка повело в сторону, но удалось удержать на дороге и не съехать в кювет. В свете фар мелькнула тень, а затем полуторку подкинуло вверх, словно что-то переехали. Но Костик не обратил внимания и мёртвой хваткой вцепился в баранку, выравнивая сползающую в кювет машину.
В правом боку вспыхнула острая боль, скручивая тело. Костик привстал и навалился на руль всем телом, изгибаясь от внезапного приступа. Каким чудом ему удалось удержать машину на трассе, он не смог потом вспомнить. Повезло ему в этот день. Полуторка выскочила на перекрёсток, и лишь на несколько секунд ветер разогнал снежную кутерьму. Но этой пары секунд хватило увидеть огонёк, блеснувший надеждой.
Костик притормозил, открыл дверцу, встал во весь рост и некоторое время всматривался вдаль. Затем выскочил наружу и обследовал перекрёсток. Да, это был именно перекрёсток. И именно там сверкнул огонёк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На маленькой скорости, вцепившись в баранку до онемения пальцев, Костик доехал до крайнего дома.
Хозяйка ещё не ложилась спать и выглянула на шум мотора. Быстро поняла, что к чему и согласилась пустить переночевать. Проблемой оказался водитель, который категорически отказался вылезать из кабины, свернувшись калачиком на полу.