оперативные работники? Тьфу!
Яреев рассмеялся:
– Да нет. Просто в последнее время принято считать личный состав строевых подразделений неграмотным и недалеким быдлом, что, кстати, имеет под собой массу оснований. Посмотри на молодежь, которая сейчас к нам приходит. В советское время у этих ребят даже в армии был один путь – в стройбат. Они же на родном языке разговаривать не умеют, не то, что писать. Чего греха таить? Посмотри, вон, на Юрика Баркасова. А он совсем не молод.
– Надо будет вечером все обсудить, – Кривцов щелкнул пальцем по горлу.
– Обязательно, – поддержал его Клейман
Ночью сдались в положенное время. Решено было не рисковать в связи с проверками. Взяли водки, соленых огурчиков, пару жареных куриц и соуса по-грузински. Записались и расположились в ротном кабинете. В ночь из начальства заступил ответственным по роте заместитель командира второго взвода лейтенант Андрей Завалов.
Был он человеком небольшого роста, сухим, жилистым и немного нервозным. Тридцатипятилетний возраст и тяжелый командирский труд наложили на него печать легкого алкоголизма, что считалось нормой и в упрек ему не ставилось (разве что в шуточной форме).
Сначала он пытался воспрепятствовать распитию спиртных напитков на рабочем месте, ссылаясь на возможность неожиданной проверки, но Яреев привел его в чувство, сказав:
– Андрей, тормози! Ты думаешь, мы не знаем, почему ты вредничаешь? Да потому что сам врезать хочешь! Посмотрите на эту фарисейскую рожу! Он сейчас слюной захлебнется!
В кабинете вкусно пахло жареной курицей. Завалов проглотил комок, застрявший у него в горле, и решил:
– Ладно, уж. Налейте мне пятьдесят грамм и выдайте кусок курицы. Через два часа даже запаха не останется.
Он с сомнением посмотрел на Яреева.
Сергей сказал:
– Не тешь себя иллюзиями, Андрейка. Пятьдесят граммов – это выстрел из рогатки слону в гузно. Выпей нормально с нами, а потом ложись спать.
– Мало ли что случится. Меня вызовут, а я пьяный!
– Не бойся! Все будет нормально. Ничего не случится!
Тем временем Кривцов уже разлил водку и сказал:
– Что-то у нас все пьянки, да пьянки. Надо как-то это окультурить. Предлагаю упорядочить дело следующим образом. Вечерние заседания необходимо называть, э-э-э…
– Сборищем хронических алкоголиков! – предложил Яреев.
– Нет, это реально, а потому грубо. Предлагаю – заседания кафедры коррупционно-политических ситуаций.
Все были «за», поскольку сильно хотели выпить, закусить, и поэтому было все равно, как назвать мероприятие.
– Хорошо, принято единогласно, – Кривцов поднял рюмку и провозгласил, – заседание кафедры считаю открытым!
Вновь испеченные кафедранты дружно выпили и захрустели огурцами.
Далее в процессе двухчасового обсуждения событий была принята резолюция. Она гласила: «Царь – дурак». Ему уже приходила домой анонимка, которая явилась предупреждением, но он не принял ее во внимание, и теперь будет расплачиваться по полной программе. Причем реальными деньгами.
Никому в голову не закралась мысль о том, что Царя могут уволить. Существовавший порядок вещей этого не допускал. Через два часа заседание объявили закрытым. Кафедранты разъехались по домам, а Завалов улегся спать на диван, стоявший у окна.
На следующий день Царь ходил надутым как адыгейский индюк, и даже здороваться ни к кому не полез. Юрик Баркасов пребывал в панике и у всех спрашивал, как же теперь давать деньги.
Яреев сказал:
– Что ты прыгаешь как козлик? Он теперь долго у тебя денег не возьмет. Можешь их потратить на свою семью.
– Я б не советовал, – заметил Клейман, – у меня есть подозрение, что Царь заносит в записную книжку: кто, что и сколько ему должен. Он потом все вспомнит.
К курилке подошли Кривошапко с Кипятковым.
Яреев спросил:
– Вы сегодня во вторую?
– Да, – ответил Кипятков.
– Ну, опять нет повода не выпить.
– Я за! – Палыч поднял правую руку вверх и отдал пионерское приветствие. – Всегда готов!
Наметилась обширная пьянка. Ответственным по роте в этот день оказался Дрозд. Он появился в курилке и рассказал, что Царь от обвинений в воровстве запасных автомобильных частей отмазался. Он написал в объяснении, будто выдал покрышки как положено. А что модель шин и номера не совпадают – виноват личный состав. Инспекторы сразу же убили на кочках казенную резину по небрежности, и сами купили новую, возместив таким образом ущерб государству. То же самое касается аккумуляторов. Небрежное обращение – результат поломок.
– А что с бензином? – спросил Палыч.
– Ха! Такие мелочи никого не волнуют, – ответил Дрозд, – бензин не выдается уже лет десять, и все об этом знают.
– Кому не выдается? Царю?
– Царю-то как раз выдается. У него карточка есть на всю роту…
Ваня вдруг забегал глазами, сплюнул под ноги и сказал:
– Вот блин, проговорился!
Он покосился на Юрика и рявкнул:
– Что стоишь, развесив уши?! А ну, бегом в актовый зал на развод!
После развода коррумпированную роту выгнали на плац, пересчитали и завели обратно в зал. Там находилась какая-то симпатичная барышня с добрым лицом, но со злыми и холодными глазами.
Она раздала анкеты и сказала:
– Уважаемые коллеги. Здесь, в зале, находимся только вы и я. Командиры присутствовать не будут. Фамилии ваши никого не интересуют. Вчерашний опрос был организован неправильно, и я приношу извинения за это. Пожалуйста, ничего не бойтесь, отвечайте на вопросы правдиво. После заполнения анкеты кладите ее на стол. Можете перемешивать стопку. Видеозапись не производится.
После этого она встала на входе в зал и заняла оборону. Сначала в дверь всунулась царская рожа. Дама взялась за ручку, слегка придавила уши Цапова створкой и коротко сказала:
– Вон!
Царь исчез. Спустя пять минут дверь распахнулась настежь и барышню, крепко державшую ручку, со свистом вынесло из зала. Как потом оказалось, Царь послал на разведку своего первого заместителя майора Чпокина. Тот до работы в ГАИ был образцовым военным ракетчиком и отличался крайней прямолинейностью в действиях. В результате за дверью возник скандал, сопровождаемый истеричными женскими воплями с примесью крупнословесной ментовской матерщины.
Пользуясь случаем, в зал просочился Дрозд и негромко сказал:
– Мужики, вы это… Вы запомните на будущее – новый начальник всегда хуже старого. Думайте, что писать!
Юрик Баркасов произнес вслух:
– Хуже не бывает, не родился еще! – и принялся с жестокостью ставить в анкете крестики.
Ваня хотел было еще что-то сказать, но у него за спиной вдруг резко возникла официальная барышня. Лицо ее было красным от злости. Колючие глаза метали молнии. Она цепко схватила Ваню за руку и, развернув его лицом к себе, поинтересовалась:
– Ты