мир без острых краев и почти неосязаемый тобой. — Зоолог помолчал. — Вот что значит вернуться от Сублимации к Реальному.
Каконим медленно кивнул:
— И почему ты…?
Зоолог пожал плечами.
— Чтобы пережить своего рода крайний аскетизм, — прозвучало в Какониме, — и обеспечить больший контраст, когда я вновь вернусь.
— Что ж, — заметил Каконим, — это, возможно, самая недвусмысленная информация о Сублимации, которую когда-либо сообщали. Мне, по крайней мере. Однако ты не ответил на вопрос, который я на самом деле задал.
— Дело в том, что даже такое уменьшенное, ослабевшее существо все еще в каком-то смысле было бы своим прежним я, даже если бы ему было трудно выразить такой факт. И то, что было для него важно прежде, если оно имело тогда какую-либо реальную ценность, осталось бы для него важным и теперь, несмотря на все прошедшие изменения, возвышения и умаления.
— Буду считать, это означает, что я не слишком безнадежно глуп.
— Может быть ты и глуп, но тогда и я тоже.
— Хорошо, давай не будем делать из этого соревнование.
— Я посмотрю, могу ли я что-нибудь сделать. Я буду на связи. Спасибо, что зашёл ко мне.
— Сплошное расстройство. Я позволю себе выйти.
Аватоид Каконима исчез без попыток продемонстрировать уход или улететь.
Аватоид Зоолога еще некоторое время оставался неподвижным, глядя на крохотное насекомое на скамейке, потом покачал головой и переместился обратно — туда, где тихо дымилась стойка с пробирками.
9 (С -19)
Она снова ощущала свет и звук. Слабый свет, который ее глаза старались усилить, и звук ее собственного сердца — но хоть какой-то свет, какой-то звук. Должно быть, заснула. Тут было очень холодно. Коссонт воспользовалась моментом, чтобы вспомнить, где она находилась.
И вспомнила: сбитый шаттл на холодной безвоздушной поверхности Эшри после атаки. Она вздрогнула.
Напротив нее андроид Эглиль Паринхерм очень внимательно смотрел на тело мертвого солдата в скафандре, безвольно висевшее на перевернутом сиденье.
Костюм подёргивался.
Коссонт почувствовала, как Пиан напряглась у нее на плечах.
— Это… — прошептала она, — …неестественно.
Паринхерм нахмурился, взглянул на Коссонт и фамильяра и приложил палец к губам, прежде чем перевести взгляд на подрагивающий костюм мертвого солдата.
Андроид медленно протянул к нему руку.
* * *
МСВ класса Пустынник “Проходил Мимо И Решил Заглянуть” дрейфовал по ветру над мелководными морями, широкими каналами и просторными линейными городами тропического субконтинентального пояса Зис. Корабль выглядел как гигантский телесного цвета воздушный змей длиной три километра, плывущий наперегонки с облаками в нескольких километрах над поверхностью. Он находился здесь, представляя Культуру, демонстрирующую таким образом солидарность с двоюродным видом/цивилизацией Гзилт, готовящейся совершить большой прыжок в немеркнущее великолепие Возвышенного. Пожелание родственникам доброго пути, своего рода: Мы думаем о вас…
Проходящий мимо… наблюдал, как тени облаков — и его собственная гигантская тень — скользили по сомкнутым зданиям и паркам покинутых городов, по взъерошенным ветром гладям извилистых озер и небольших внутренних морей, опутанных геометрически сложной вязью древних великих каналов. Каналы, как правило, были безмолвными и темными, за исключением тех мест, где по ним все еще скользило несколько прогулочных судов и небольших барж. Кусты синей, зеленой и желтой травы окаймляли берега забытых отныне водоемов.
Мир, подумал Проходящий мимо…, пуст и заброшен. Такое ощущение, что никого не осталось, чтобы поднять голову и поприветствовать его.
Это было немного грустно, но по — своему мило.
Независимо от того Корабль свел свои внешние поля к минимуму как количественно, так и по мощности, так что он мог поддерживать их сейчас почти идеально прозрачными, что, хоть и незначительно, но улучшало обзор. Он также экспериментировал с различными цветовыми схемами корпуса, прежде чем остановился на телесном. К слову, ночью он иногда принимался сиять, имитируя отражение звёздного света.
Он мог ощущать прохладный ветер, почти неизменный, с легкими порывами у дальнего поля, мягко давивший на него с одной стороны. Отрегулировав инерцию/импульс так, чтобы его движение соответствовало движению воздушных масс, среди которых он плыл, он направлял компоненты антигравитационного поля, отталкивая себя от любых облаков, способных посягнуть на его клочок неба. Он чувствовал себя очень довольным тем, что казался сейчас таким нематериальным, а его движения настолько зависели от чего-то столь же слабого, неустойчивого и глубоко естественного, как планетарные бризы.
Тем временем его аватар Зиборлун — серебристокожий среди бледнокожих гзилтов и различных других видов во плоти, их аватаров и костюмированных обличий — ходил и дипломатично разговаривал с придворными в паре тысяч километров к северу от этих мест. Аватар наблюдал, слушал и свидетельствовал. Он лишь изредка выдавал какие-либо комментарии, кроме самых очевидно вежливых и формальных, контролируемый кораблём. Необходимость ныне — во времена, когда дела начали приобретать интересный оборот.
Часто аватарам предоставлялась почти полная автономия, их личности были так точно откалиброваны по отношению к Разуму, который они представляли, что было почти немыслимо, чтобы они говорили или действовали столь небрежно, чтобы Разум впоследствии не одобрял их действий. Проходящий… как правило, был вполне доволен таким положением, но не сейчас: сейчас он вынужден был отвлекаться, находясь со своим аватаром в постоянной связи в реальном времени, контролируя его.
Одновременно два сопровождающих его Быстрых Пикета — Оценочное Суждение и Неизменно Беспечен К Любым Вульгарным Требованиям, закончив свою неспешную милитаризацию в паре закрытых средних отсеков, осторожно пробирались к выходу в главный корпус, окруженный двумя небольшими косяками подъемных буксиров. Полевые комплексы двух кораблей деликатно, почти нерешительно выдвинулись наружу, в намерении сцепиться с его собственными, обеспечивая тем самым достойный, обнадеживающе точный, плавный выход.
Двери среднего отсека сомкнулись, встав на место. Маленькие лифтеры отмежевались от Бандитов. Два корабля — теперь снова боевые корабли, даже если теоретически они все еще оставались Быстрыми пикетами — медленно раскачивались среди многослойных полей большого корабля, постепенно создавая гигантские пузыри полевой оболочки, выпиравшие из основной конструкции и готовые полностью отделиться.
Корабли — темные, довольно невзрачные на вид остроконечные цилиндры с раздутыми задними крыльями — теперь были сами по себе, поддерживаемые новообретённой оболочкой полей, как видимых, так и не зримых. Едва отделившись, они устремились вверх, в сине-зеленое небо Зис, не встречая ни единого облачка, медленно ускоряясь в слоях атмосферы — в некотором смысле собственного полевого комплекса планеты, — как подумалось Проходящему Мимо… — пока не достигли космоса, среды, для которой они и были предназначены.
Они мчались прочь, исчезая из Реальности почти одновременно, туда, где действительно чувствовали себя как дома. Каждый выход в гиперпространство был чем-то сродни крохотному тривиальному Возвышению, с грустью подумал корабль.
Он полностью сосредоточил свое