— А ваш приятель? — спросил я. — Он располагает талантами лицедейства?
— Вы хотите снять и его? — удивилась Марина, не скрывая восторга.
— Всю компанию, — сказал я. — Почему бы нет? Светочка, вы готовы предстать перед телезрителями?
— Ой, это же блеск! — всплеснула руками Света.
Владик иронично посмотрел на нее и покачал головой.
— Могу представить, что он из нас сделает. Признайтесь, Жемчужников, вы хотите превратить нас в банду разбойников, не так ли?
Я бросил взгляд на Валеру и заметил, как тот корчит недовольную мину. Я со своими импровизациями бесцеремонно вторгался в его замысел, и это не могло ему нравиться.
— Честно говоря, — сказал я, — сценарий еще в работе, так что если у вас есть свои предложения, то мы готовы выслушать. Представьте это, как веселый капустник, и подумайте, кого бы вам на этом капустнике хотелось бы сыграть?
— О! — они переполошились, стали переглядываться.
— Чур, я — королевский паж у ног королевы, — объявил Владик без тени смущения.
— Тогда я — фрейлина, — заявила Света, — которая влюблена в пажа и ревнует его к королеве. Она отравит ее в третьем акте!
— Жуть какая, — пробормотала Марина. — Выходит, я королева? А кто же будет король?
— Сима! — воскликнул Владик. — Вы снимете нашего Симу, Павел Николаевич?
Он впервые обратился ко мне по имени-отчеству, и я должен был это оценить.
— Конечно, — сказал я. — Мы можем слепить с вами прекрасную сценку.
— Ой, это так здорово! — восхитилась Света.
Вопрос был решен, а придумывать сцену на ходу, как того желали наши новые актеры, я не собирался. Посмотрев на часы, я всполошился, вспомнил о каком-то срочном деле и стал подниматься.
— Мне приятно, что мы нашли общий язык. Знаете, Марина, талантливых людей всегда отличает их готовность к игре.
— Спасибо, — кивнула та. — Вы так любезны, Паша, что я просто покорена…
— Я для этого и приходил, — сказал я. — Мы прощаемся с вами, дорогие друзья, но впереди у нас плодотворное сотрудничество. Договорились?
И только уже в прихожей Марина взяла меня за руку, отвела в сторону и тихо произнесла:
— Паша, вы не могли бы остаться на часик… У меня к вам важное конфиденциальное дело.
— Срочное? — спросил я не очень уверенно.
— Да.
Я вздохнул.
— Конечно, Марина, ваша просьба не может остаться безответной. Я останусь.
Я предупредил Валеру о том, что задержусь, потребовал от него разработки сценария уже на следующее утро, с учетом поступивших новых предложений.
— Зачем вы только пошли на это? — зашипел Валера недовольно.
— Так надо, — ответил я ему. — В этом заключается секрет моего обаяния.
4
Когда я вернулся, Света как раз выговаривала своей подруге:
— …Это просто возмутительное легкомыслие, Маша!.. Ты знаешь, сколько стоит раскрутить певицу такого масштаба, как ты, выстроить имидж, который покорит публику?
— Прошу прощения, — я невольно оказался в неловком положении и должен был выходить из него. — А сколько это стоит?
Света обескуражено посмотрела на меня.
— Вы не ушли?
— Да, я задержался, — кивнул я. — У нас с Мариной есть о чем поговорить, не так ли?
— Да, — сказала Марина. — Пройдемте в кабинет, Паша.
— Я не нужна тебе? — спросила Света озабоченно.
— Нет, — бросила Марина на ходу.
— А я? — спросил из кресла Владик с кислой миной.
— Ты тоже, — сказала Марина. — Беги к твоему Симе и поскорее расскажи ему о моей очередной выходке. Пойдемте, Паша.
Мы прошли в кабинет, который назывался так лишь потому, что там стоял письменный стол, а на полках были какие-то книги. Во всем остальном это была комната для гостей, с диваном, комодом и торшером у кресла.
— Садитесь, — Марина предложила мне кресло у торшера, а сама села в кресло за столом. Она явно нервничала.
— Эта ваша размолвка не из-за меня, я надеюсь? — спросил я.
— Нет, — сказала она. — Это старые разборки. Они висят на мне, как пиявки, и устраивают панику каждый раз, когда я сама принимаю решение, не посоветовавшись с ними.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Разве решение поучаствовать в нашей программе так важно для вас?
— Последнее время я мало работаю, — вздохнула она. — Тому есть целый ряд причин.
— Вы поэтому просили меня остаться?
— Нет, — сказала Марина. — У меня есть проблема другого рода. Скажите, Паша, вы ведь действительно имеете какие-то связи с мафией, да?
Я посмотрел на нее с изумлением.
— С мафией? — переспросил я. — Что это вам пришло в голову?
— Мне говорили, что вы близки с Факиром, — сказала Марина.
Я пожал плечами.
— У нас очень неровные отношения, — сказал я. — Вы же понимаете, при моей популярности со мною хотят познакомиться очень многие. Это не значит, что у меня широкие связи.
— Мне нужна помощь знающего человека, — сказала Марина. — Хотя бы совет… Могу я полагаться на вас, как на человека знающего?
— Что знающего? — не понял я.
— Специфику преступного мира, — пояснила Марина. — Понимаете, мне угрожают.
— Вам? — поразился я. — Стоит вам сказать полслова, и вся милиция будет дневать и ночевать у ваших дверей!
— Это угроза другого рода, — сказала Марина. — Можно, я вам все расскажу по порядку?
— Конечно, — сказал я. — Для этого я здесь.
Пока она готовилась к своему рассказу, я поудобнее устроился в кресле.
— У меня есть сын, — начала Марина.
— Вот как, — отреагировал я.
— Я говорю об этом лишь потому, что это, что называется, малоизвестный факт моей биографии, — сказала Марина.
— Я польщен вашим доверием, — отреагировал я.
— Он живет в Зареченске, — пояснила Марина. — С бабушкой. У него даже фамилия другая.
— Фамилия мужа? — предположил я.
— Нет, фамилия бабушки. Он просто Миша Филатов. Но вы не думайте, я бываю там регулярно…
— Я в этом не сомневаюсь, — поспешил заверить ее я.
Она кивнула.
— Ему уже двенадцать лет, — добавила она осторожно.
Видимо, я как-то на это отреагировал, потому что она улыбнулась и сказала:
— Да, да, я уже не столь молода, как вы предполагали.
— Напротив! — воскликнул я. — Я поражаюсь тому, что у вас хватило мужества сохранить ребенка в том возрасте, когда большинство отказывается от детей.
Она вздохнула.
— Да, это так. В восемнадцать лет у молодой девчонки, если она хочет пробиться на эстраду, и без того масса препон, а тут еще ребенок… Почти все советовали мне избавиться от него. Все, кроме мамы.
— Я от всей души приветствую ваше решение, — сказал я.
Она смущенно улыбнулась.
— Спасибо. Только ваше поздравление несколько запоздало. Он уже учится в шестом классе.
Я промолчал, давая ей собраться с мыслями.
— Вы, наверное, знаете, — начала она снова, — что почти два года я прожила в Австрии. Я была замужем за австрийцем.
— Конечно, — солгал я, не моргнув глазом.
Жизнь звезд интересовала меня очень мало, и из всех многочисленных сведений о Марине Рокше я знал только ее имя и фамилию.
— Его звали, как вас, — улыбнулась она. — Только на немецкий манер. Пауль Рейнхард. Высокий блондин со стальными глазами и туго набитым кошельком. Я не могла устоять, как вы понимаете.
— Надеюсь, вы были счастливы в этом браке? — спросил я.
Вышло невпопад, потому что она сразу помрачнела.
— Увы, совсем наоборот. Конечно, он был великолепен, мой славный Пауль, истинный ариец с аристократическими замашками. Как он был галантен, как заботлив, — она говорила это с горечью, и я понял, что продолжение будет куда более печальным.
Так и вышло.
— Но все это было пустой мишурой, — она безрадостно улыбнулась. — Мой славный Пауль оказался на поверку мерзким гомиком.
— Что вы говорите? — ахнул я, внутренне готовый к чему-то подобному.
— Да, увы, — сказала она с грустью. — Он уверял меня, что я была для него последней надеждой. Что именно со мной он надеялся вернуться в нормальный секс… Вы извините, Паша, что я рассказываю вам все эти подробности, но без них вам будет трудно понять все дальнейшее. Понимаете, он считал себя религиозным человеком и даже однажды чуть не стал католическим монахом. Поэтому все это его мучило.