Успение*
Успение Твое, Мати Богородица,Опозданием Фомы нам открылося.Святым Духом апостол водитсяДалеко от братского клироса.Покидает он страны далекие,Переходит он реки широкие,Горы высокие —И приходит к братьям апостолам.
Вскричал он, Фома, со рыданием:«Завела меня пучина понтова!Вы блаженны последним лобзанием,А Фома, сирота, он лишен того!Уж вы дайте мне, рабу покорному,Поклониться тому месту горнему,Гробу чудотворному,Как дано было прочим апостолам».
Между двух дерев холм виднеется,Красно солнце садится за море,На холме том гроб белеется,Гроб белеется беломраморен.Белы ноги у Фомы подгибаются,Белы руки у него опускаются,Очи смыкаются, —И нашла туга на апостолов.
Снова плач близнеца возносится,Подымается к небу ясному,Злая грусть в сердца братьев просится.«Ах, увы мне, увы мне, несчастному!Неужели, Мати, в таком загоне я,Что стал хуже жида — Авфония,Лишен благовония?Нелюбимый я среди апостолов!»
И ко гробу Фома подводится,Подводится ко гробу белому,Где почила Святая Богородица.Диво дивное сердцу оробелому!Расцвели там, большие и малые,Цветы белые, желтые и алые,Цветы небывалые.И склонились святые апостолы.
Вместо тела Богородицы Пречистыя —Купина цветов благовонная;Поясок из парчи золотистыйОставила Матерь БлагосклоннаяВ награду за Фомино терпение,В награду за Фомино смирениеИ уверение.И прославили Деву апостолы.
Покров*
Под чтение пономарей,Под звонкие напевы клиросаЮродивый узрел Андрей,Как небо пламенем раскрылося.А в пламени, как царский хор,Блистает воинство небесное,И распростертый омофорВ руках Невесты Неневестныя.Ударил колокольный звонИ клиры праздничными гласами, —Выходит дьякон на амвонПред царскими иконостасами.А дьякон тот — святой Роман,Что «сладкопевцем» называется, —Он видит чудо, не обман,Что златом в небе расстилается.Андрей бросается впередНавстречу воинству победномуИ омофору, что даетПокров богатому и бедному.И чудом вещим пораженНарод и причт, и царь с царицею,И сонм благочестивых женСклонился долу вереницею.«Даю вам, дети, свой покров:Без пастыря — глухое стадо вы,Но пастырь здесь — и нет оков,Как дым, исчезнут козни адовы».Горит звезда святых небес,Мечи дрожат лучом пылающим, —И лик божественный исчез,Растаяв в куполе сияющем.Край неба утром засерел,Андрей поведал нищей братии,Что в ночь протекшую он зрелВ святом соборе Халкопратии.
Заключение (Одигитрия)*
Водительница Одигитрия! Ты в море движешь корабли, Звездой сияешь нам вдали, Далеко от родной земли! Ведешь Ты средь камней и скал, Где волны воют, как шакал, Где рок смертельный нас искал, — Ты же из бури, пучины, погибели, рева, Выведешь к пристани нас, Одигитрия Дева!
Водительница Одигитрия! Ты воинство ведешь на бой, И ратные — сильны Тобой, На смерть готов из них любой. Стучат блаженные мечи! И воздух жарок, как в печи, А в небе светлые лучи! Ты не допустишь детей до последнего срама. Ты распростерла над ними Свою орифламму!
Водительница Одигитрия! Ты целым возвратишь царя, Ты миру — красная заря! Ты не сгораешь, век горя! Победа дастся в свой черед: Как знамя, с нами Мать идет, — И вражий клонится народ. Ты нам — охрана, победа, защита и сила, Оком Своим Ты враждебные рати скосила!
Водительница Одигитрия! Помазан не был я царем, Мне дан лишь жизни злой ярем: Не сами мы судьбу берем. Но я, как странник, страха полн, Грозит разбиться утлый челн, И как спастись от ярых волн? Ты приведешь меня в тихую, сладкую воду, Где я узнаю покорности ясной свободу.
Февраль 1909
Глиняные голубки
Третья книга стихов*
«Из глины голубых голубок…»*
Е. Нагродской
Из глины голубых голубокЛепил прилежной я рукой,Вдыхая душу в них дыханьем.И шевелилися с шуршаньем,И жалися одна к другой,Садяся в круг на круглый кубок.Клевали алые малины,Лениво пили молоко,Закинув горла голубые,И были как совсем живые,Но не летали далеко,И знал я, что они из глины.И показалось мне бездушнымТаинственное ремесло,И призрачными стали птицы,И начала душа томиться,Чтоб сердце дар свой принеслоЖивым голубкам, но послушным.
1913
Часть первая. Веселый путь*
I. В дороге*
Посвящается Юр. Юркуну
«Нет, жизни мельница не стерла…»*
Нет, жизни мельница не стерлаЛюбовной смелости в крови, —Хочу запеть во все я горлоМальчишескую песнь любви!Довольно таять! мы не бабыИ не эстеты, черт возьми!Поверьте, мы не так уж слабы,Чтоб дамам корчить bel-ami[81]!Ах да, боа, перчатки, перьяИ юбок шелковых фру-фру…Мы — два веселых подмастерья —Идем, обнявшись, поутру.Придется — красим и заборы,Простую песенку споем.Без уверенья верны взоры,Весь мир другой, когда вдвоем.Что нам обманчивая слава?На мненье света наплевать!Отель закрыт — с травой канаваЗаменит пышную кровать.Нам все равно: столицы, селаИли некошеный пустырь,Куда ведет, смеясь, веселый,Влюбленный в солнце поводырь.Цветем, как впору только розе,Пою бесцельно, словно чиж,И ни в какой манерной позеТеперь меня не уличишь.Движенья нежности — не резки,И смелая любовь — проста.Не лучше ль свадебной поездкиИдти пешком, уста в уста?
«Вы — молчаливо-нежное дитя…»*
Вы — молчаливо-нежное дитя,Лениво грезите о Дориане,И на лице, как на сквозном экране,Мечты капризные скользят, летя.Мне нравится чуть уловимый шорохСтраницы книжной у моих шкафов,И, обернувшись, я всегда готовОтвет найти в прозрачно-серых взорах.Знакомый трепет будится в душе,Как будто близко расцветает роза,А вдалеке играют БерлиозаИ слышен запах старого саше.С лукавством милым вы тихонько ждете,Задумчиво-пленительный божок,И вдруг неслышно, кошкой подойдете, —И поцелуй уста мои обжег.
«Слезами сердце я омою…»
Слезами сердце я омоюИ праздную уйму печаль, —Ведь в веющий теплом февральВесна встречается с зимою.Как в сельский топленный покойПротрубит солнце светом новым,Что сердцу должно быть готовымСтать полноводною рекой, —Так, в дом вступив, мой гость нежданныйПринес мне молодость и свет,Зарю грядущих теплых летИ поцелуй любви желанной.Все голубее тонкий лед,Он скоро сломится, я знаю,И вся душа, все мысли к маюУж окрыляют свой полет.
«Я твой до дна… бери и пей…»