class="p1">— Их ноги состоят из сегментов… из маленьких члеников.
— Именно. Благодаря этому ноги их очень гибкие, и могут направить в разные стороны, куда паук пожелает. Паук всегда имеет выбор, куда ему отправиться. В этом ведь вся соль. Выбор Пути, Выбор Дороги. Совсем в разные стороны паук может пойти. Вперёд, назад, влево, вправо, а благодаря паутине — по диагонали, вверх и вниз.
— Да. Чрезвычайно приспособляющееся ко всему существо.
— Будь тоже членистоногой, Эллен. У тебя тоже есть право выбирать. Всегда.
— Ты что, назвал меня паучихой? Ну спасибо, — хихикнула Эллен.
Она почувствовала, что ей совсем легко и хорошо на душе.
— Ты услышишь мой голос завтра, — пообещал он.
Это было последнее, что он сказал.
«Ха! Кажется, он любит пауков. Может, он энтомолог какой-нибудь?» — подумала Эллен. Ей стало приятно и уютно вдруг, она потянулась. Затем она вернулась в постель и стала засыпать. Сквозь полуприкрытые веки она наблюдала, как тьма в комнате сгущается, подступает к ней ближе, поглощает её. И Эллен мягко тонула в этой Тьме, погружаясь в крепкий блаженный сон. В самый последний момент перед засыпанием ей вдруг показалось, что кто-то слегка коснулся её волос и медленно провёл по голове, но Эллен и в голову не пришло вскакивать и истерически визжать. Наоборот, она с умилением улыбнулась. Рука, которая до неё дотронулась, принадлежала ребёнку. Эллен вспомнился мальчик на качелях во дворе.
* * *
Когда меня разбудил верный будильник, я не сразу вспомнила, что было вчера. Я спустилась, пошла принимать душ. Тут только память вернулась ко мне. Только сейчас моё вчерашнее приключение казалось бредом. Вероятно, этот Паук — чудак, псих, наверняка знаком с кем-то из Коганской шайки или из школы, раз знает о Ханре. Но слишком уж он странный. Когда я вышла из ванной и направилась на кухню, Эллен собиралась в колледж, папа уже уехал на работу, а мама… Мама ещё не оделась, не накрасилась, в домашнем халате помогала мне и Эллен собрать с собой закуску-ланч.
— Ты пропускаешь сегодня работу? — удивилась я.
— Сегодня пятница. Мы вчера обсудили с моей начальницей у Эдгейсов, что по пятницам я буду иногда работать дома. Мне надо будет пройти обследование у врачей, специально записываюсь на пятницу. Мне пошли навстречу. Я хотя бы хозяйством в свободное время позанимаюсь!
Я удивилась. Что там Паук вчера говорил, что мама отпросится? Он экстрасенс?! С Эллен мы выходили вместе и вместе шли до метро.
— Ты придёшь к нам ночевать сегодня? — спросила я.
— Нет, я после колледжа — сразу домой. Хочу позаниматься платьем. Ну и уроками. Чтобы освободить себе выходные для приятных дел, — улыбнулась кузина.
— Ты хорошо спала у нас?
— О да, очень! А как ты спала?
— Как всегда, очень крепко!
— И тебя ничего не разбудило? — пригляделась ко мне почему-то Эллен.
— А что меня могло разбудить?
— Я ночью вставала, ходила в туалет и попить воды. Очень волновалась, что могла разбудить кого-то. По этой причине я тоже сегодня буду спать дома, то есть у Китти.
— Эллен, нашла из-за чего волноваться! — улыбнулась я. — Я тоже иногда хожу в туалет, и иногда даже с грохотом спускаюсь по лестнице, и дверь хлопается, если сквозняк, но мои родители и слова ни разу мне не сказали, они спят крепко, и их комната далеко от дверей в туалет. Поэтому зря ты боишься их разбудить.
— Очень на это надеюсь, — улыбнулась кузина.
Снова она сегодня какая-то сама не своя.
Что ж, кое-что из того, что говорил Паук, сбылось: мама решила сегодня поработать дома. А что там насчёт Ханра? Следовало бы проверить эту наводку.
В школе прежде всего надо получать знания. Это основная цель посещения школы. В самом начале дня мне несказанно повезло. В раздевалке, когда я вешала свою куртку, меня окликнула учительница музыки, госпожа Блейтон:
— Клотильда, доброе утро! Рада тебя видеть. Пойдём, зайдём ко мне в кабинет, я хочу тебе кое-что передать в подарок, — добрая женщина улыбнулась.
Я с опаской взглянула на часы. Первый урок — контрольная по геометрии, не хотелось бы на неё опоздать!
— Больше десяти минут до звонка. Ты успеешь. Это будет быстро, — поторопила меня Блейтон. И опустила глаза, извиняясь и объясняя: —Мне сегодня надо будет уйти после второго урока. Прости, что не получается пригласить тебя сегодня на чай, как я обещала. Но моё приглашение в силе, обязательно заходи в любой другой день после уроков!
— Что вы, госпожа Блейтон! Не стоит… — пробормотала я, окончательно смутившись. Эта милая дама проявляла ко мне такое чуткое внимание, будто я её старинная подруга, а в сущности мы чужие люди. Она учительница, я ученица.
Через две минуты мы уже спускались в подвал, госпожа Блейтон подошла к кабинету музыки и открыла его ключом:
— Помню о твоей просьбе. Я пошуршала в нотах, которые содержатся в школьной нотной библиотеке. Да-да, в том зелёном шкафу в углу. И кое-что для тебя нашла. Не понятно, как эти ноты там оказались, я их никогда раньше не видела, но я готова тебе их подарить, возможно, для тебя они подойдут.
— Правда? Там старинные танцы? — спросила я.
Признаться, я в тот момент задумалась, зачем я попросила именно старинные танцы. Мне надо было поговорить с госпожой Блейтон в тот день, когда я выслеживала Ханра, чтобы не привлечь его внимание. Вот я и ляпнула про эти танцы. А добрая женщина потратила для меня время, нашла для меня ноты. Я должна быть искренне благодарной.
— Ну, насколько старинные — судить не мне. Ещё раз повторяю — я ничего не знаю про эти ноты. Ни того, откуда они взялись, ни того, что это там за музыка. Но это определённо вальс!
Госпожа Блейтон завела меня в кабинет, включила свет.
— Вот, я их приготовила. Они у меня на столе.
Она вручила мне потёртое издание нот, небольшого формата, тоненькую книжечку. Видно, что книжечка с нотами побывала уже в чьих-то руках. Я взглянула на название, оно мне ни о чём не говорило. На обложке изображён скрипичный ключ, нотный стан. Обложка в тёмных чёрных, коричневых и оранжевых расцветках.
«Ты и я — одно звено в цепи. Музыкальный сборник Л. П. Хэйеса», — прочла я.
Внизу увидела обозначение: «Издательство СЛОН, 1976 год».
— А кто такой Л.П. Хэйес? Это автор песен? Композитор? Я такого не знаю, — призналась я. И с любопытством посмотрела на госпожу Блейтон.
Но учительница музыки покачала головой:
— Увы, я его тоже не знаю. Я пыталась о нём навести