с тобой. Спи, Клот. Доброй ночи.
— Добрых снов, Эллен!
* * *
«Я не замечала за собой слежки, — думала бесстрашная Эллен, лёжа в постели. — Моё шестое чувство меня бы не подвело, если бы за мной кто-то шёл по пятам. Я шла сюда окольными путями, сделала большой круголя…»
Если это полтергейст в квартире Китти — то возможно, это дух, привязанный к определённому месту. Эллен решила заняться своим мини-расследованием. Если это розыгрыш или телефонное хулиганство — тот, кто ей звонил, позвонит сегодня туда, к Китти, а трубку там не возьмут. Эллен сделала некоторую хитрость, которую подсмотрела в шпионских фильмах — ведь она всегда училась на практике, ежеминутно, даже когда занималась таким невинным развлекательным делом, как просмотр кино. Уходя из квартиры Китти, она закрыла там все двери и на каждую осторожно наклеила свои волоски. Если во время её отсутствия кто-то проник бы в квартиру, и начал бы ходить, раскрывая двери, волоски бы оказались на полу, и тогда Эллен бы приняла определённые меры. Она бы прежде всего сделала вывод о том, что в квартиру проникает некий злоумышленник, и он же, возможно, названивает по телефону, чтобы сбить Эллен с панталыку.
Однако, если это никакой не полтергейст, а сверхъестественное существо, то оно может позвонить и сюда, в дом Итчи.
«Это абсурд. Даже если он позвонит или не позвонит — это ничего не объяснит!» — промелькнула у Эллен рациональная мысль. Тем не менее, она рассчитывала хоть как-то приблизить разгадку и понимание Истины. Пролить Свет на эту Тьму.
Даже если он хулиган или маньяк, даже если он следил за ней — отважится ли он звонить сюда, в дом её родной тёти? Тем более, телефон стоит в гостиной, звонок может разбудить господина и госпожу Итчи. А вдруг он не маньяк и не хулиган? Вдруг демон? Как объяснить то, что произошло со стулом, и появление странной тени? Не иначе как полтергейст, а полтергейст — это уже явно происки духа или демона, и они попадают под резолюцию ТДВГ!
И что делать, если он позвонит?
Время уже за полночь. Обычно он звонит в полночь. Нет, он сегодня не позвонил и вряд ли позвонит. Эллен ворочалась в постели. Наконец она стала засыпать, дремать, к ней стали приходить видения на грани бодрствования и сна. Среди этих видений явно мелькала та высокая тень. Но Эллен почему-то не боялась её.
«Кто ты? Кто же ты?»
Она вдруг резко проснулась и распахнула глаза. В комнате младшей кузины царил полумрак. На улице накрапывал лёгкий дождь. Эллен не поняла, от чего она проснулась. Она нащупала часы, включила подсветку — два часа ночи. Эллен машинально встала с постели, вдела ноги в тапки и подошла к двери. Он решила, что сходит в туалет и выпьет стакан воды. Туалет находился внизу, сразу рядом с лестницей.
Эллен побывала там, потом постояла перед лестницей, раздумывая, идти ли ей на кухню за водой или нет. Путь на кухню должен был проходить через гостиную. И тут вдруг…
Раздался телефонный звонок. Эллен вздрогнула.
Телефон звонил, несмотря на это.
«Сейчас встанет тётя Элла или дядя Даймон, и возьмут».
Звонок звонил пять раз, шесть, семь. Господин и госпожа Итчи не вставали. Эллен стало не по себе. Будто тот стакан воды, который она собиралась выпить, вылили ей за воротник. На негнущихся ногах она направилась к телефону.
«Это меня…» — билась в ней одна мысль, вместе с бешено отбивающим чечётку сердцем.
Но когда она взяла трубку, на неё напало состояние спокойствия, расслабленности. Будто она поступила совершенно правильно, выполнила свой долг с чистой совестью.
— Алло… — прохрипела она. Голос её был хриплым спросонья, и она боялась разбудить родителей кузины.
— Пыталась от меня скрыться, верно? — всё тот же насмешливый Голос.
— А ты… не вовремя. Опоздал сегодня, — сразу нашлась Эллен.
— Прости за столь вопиющую непунктуальность, — с пафосной иронией заявил Голос. — Ну, что ты теперь думаешь? Интересно тебя послушать.
— Я тебе не скажу, что я думаю, — уклончиво ответила девушка.
«Какое странное чувство. Я будто ждала этого звонка, и… этот его голос… почему мне так приятно его слышать, почему мне так приятно, когда он со мною говорит? Это бред!»
— Можешь и не говорить. Ты напугана. Признаюсь, я вчера переборщил. Но ты должна была убедиться в моей сущности и природе. А также в том, что стоит мне только захотеть — и я до тебя доберусь.
— Почему же не добираешься? — спросила Эллен.
— Это прозвучало как заигрывание? — поинтересовался Голос.
— Я тебя не боюсь. И если ты мне покажешься, я совсем не против.
— Показался же я тебе вчера. И вот результат — ты начала меня избегать, прятаться в домах, где много людей. Но люди тебя не спасут — они крепко спят. Даже если ты закричишь — не услышат и не проснутся.
— Вчера ты не совсем мне показался. Я хочу ещё раз тебя увидеть, — проговорила Эллен, сбивчиво дыша.
«Зачем я это сказала?! Что со мной?! Я с ума сошла!»
— И я вовсе не… прячусь. Я хотела проверить, кто ты. Всё это необычно. Я думаю, что ты не человек. И ты… ты мне интересен, вот! — проговорила она на одном дыхании, не дождавшись, пока Голос что-нибудь скажет.
Она готова была вырвать себе язык. Настолько она сейчас запуталась!
— Ясно, что ты не боишься. Ты каждый раз берёшь трубку, хотя имеешь выбор не взять. Ты идёшь навстречу Кошмару, идёшь всё глубже и глубже во Тьму, и скоро вернуться не сможешь уже. Ты идёшь навстречу Хаосу, Эллен.
— Хаос уже не так меня пугает… если у Хаоса такой Голос, как у тебя, то… то бояться там нечего.
— Когда-нибудь, возможно, я покажу тебе, что значит Хаос, — задумчиво произнёс Голос. И спросил: — Так ты говоришь, что хочешь видеть меня, хочешь, чтобы я пришёл?
— Да, — выдавила из себя Эллен.
— Тогда ты должна кое-что сделать для меня.
— Что именно? — она поняла, что её раскручивают на какую-то сделку, и уже пожелала о своём опрометчивом согласии.
Однако просьба оказалась совсем необычной и, как ни странно, невинной:
— Не уничтожай больше паутину на карнизе. И никогда, больше никогда не убивай пауков, даже если они будут ползать по тебе.
— Э… Так ты что, из общества по защите насекомых? — Эллен нашла в себе силы сыронизировать.
— Пауки — это не насекомые, Эллен. Пауки — это такие членистоногие. Вдумайся в это слово — членистоногие. О чём оно тебе говорит?