Он вскакивает, как только видит меня, его лицо разбито, глаза налиты кровью, а волосы в гребаном беспорядке. Он совсем не похож на собранного мужчину, к которому я привыкл за последние несколько месяцев.
— Тоби, — зовет он, приближаясь ко мне.
В ту секунду, когда он оказывается на расстоянии вытянутой руки, он потрясает меня до чертиков, притягивая в свои объятия, сжимая так сильно, что становится больно, в то время как все его тело дрожит от страха. То самое душераздирающее чувство, которое я сейчас более чем разделяю.
— Папа, — кричит Стелла позади меня. Гален отпускает меня и притягивает ее в наши объятия.
Несмотря на ситуацию, то, что они оба здесь, когда они обнимают меня, делает это намного более терпимым. Раньше мне приходилось справляться с болезнью мамы только при поддержке моей тети Пенни и холодного и извращенного ублюдка, который называл себя моим отцом.
Я знаю, что это была моя вина. Я мог бы рассказать ребятам, что происходит. Я мог бы заручиться их поддержкой, когда она столкнулась с лечением и справилась с побочными эффектами всего этого, но я знала, что, если я откроюсь, они окунутся в мою жизнь глубже, и, честно говоря, все было и так достаточно плохо, даже если бы они не узнали правды. Я полагал, что мы все можем сражаться только в одной битве за раз, и мама была самой насущной из этих проблем.
— Что ты знаешь? — Спрашиваю я, когда Гален наконец отпускает нас.
Стелла всхлипывает, и я изо всех сил стараюсь не смотреть на нее, когда она поднимает руку, чтобы вытереть слезу со щеки. Если я увижу, как она разваливается, то я уже знаю, что это сломает меня.
— Ничего, — говорит Гален низким и хриплым голосом, борясь с эмоциями, перекрывающими горло. — Они забрали ее сразу, как мы приехали сюда, и с тех пор я ничего не слышал.
— Господи, — бормочу я, отступая на шаг от них двоих и направляясь к стойке регистрации.
— Тоби, — зовет Стелла. — Ничего не поделать. Просто дай им время. — Но, несмотря на то, что я знаю, что ее слова верны, я не могу смириться с мыслью о том, что буду бесполезен, поэтому продолжаю идти вперед и перебиваю человека, разговаривающего с женщиной за столом.
— Мне нужно знать, что происходит с Марией Арити, — требую я, не обращая внимания на протесты женщины, которая на полпути объяснила, в чем ее проблема.
— Простите, сэр. Если бы вы могли просто…
— Нет, мне нужно знать, что происходит. Вызовите врача?
— Сэр, пожалуйста…
— Тоби, братан. Просто расслабься, ладно? — Голос Себа прерывает мое отчаяние, и его теплая рука ложится мне на плечо. — Просто позволь им делать свою работу.
— Но—
— Я знаю, мужик. Я, черт возьми, знаю. — Другой рукой он обхватывает мое плечо и, извинившись за мою грубость, утаскивает меня в тихий коридор, ведущий к двойным дверям.
Он стоит передо мной, наклоняясь, чтобы поймать мой взгляд, его руки сжимают мои плечи для поддержки.
— Я знаю, что ты сейчас волнуешься, чувак. Но перекладывание своего веса на других не поможет.
— Как ты делал, когда Стелла была здесь? — Я огрызаюсь, слишком хорошо помня, как он действовал.
— Точно. Меня это никуда не привело, но чуть не выбросило. Они присматривают за ней. Я знаю, что это чертовски отстойно, но тебе просто нужно подождать.
— Я не могу потерять ее. Только не после всего этого дерьма.
— Не потеряешь, — уверенно говорит он.
— Как ты вообще такое мог сказать? Возможно, она уже… — Я оборвал себя, прежде чем разразился всхлип.
— Потому что у нее слишком много того, ради чего стоит жить. Смотри, — он отпускает меня и выбрасывает руку, указывая туда, где Гален и Стелла сбиваются в кучу и с беспокойством наблюдают за нами. — Она не оставит их, когда только что получила обратно.
— Черт, надеюсь, ты прав.
— Я всегда чертовски прав.
— Ты придурок, — усмехаюсь я.
— Да, это часть моего обаяния. А теперь, ты собираешься остыть, или мне придется вышвырнуть тебя, чтобы спасти работу медсестер?
Я киваю, на самом деле, не чувствуя себя спокойнее, но зная, что он прав. Я нужен ей здесь, а не расхаживаю по автостоянке с охраной, следящей за каждым моим движением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Отлично. А теперь иди и будь с ними. Ты им нужен. Я пойду найду нам всем какой-нибудь дерьмовый кофе.
Расправив плечи и высоко подняв голову, я следую его совету и возвращаюсь в зону ожидания, где сидит Гален, обняв Стеллу, и они оба осторожно смотрят на меня.
Не говоря ни слова, я опускаюсь с другой стороны от Стеллы и беру ее за руку.
Ее озабоченный взгляд обжигает мое лицо, но я не спускаю глаз с дверей, из которых, как я видел, выходили врачи и медсестры, выкрикивая имена близких пациентов, которых они лечат.
— Мне жаль, что ты снова проходишь через это.
Мои зубы скрипят, когда я пытаюсь не позволять себе думать о худшем варианте.
Если операция прошла не так успешно, как они сначала думали, если лечение не помогло… Все это было напрасно. Все, что она перенесла от рук этого монстра, было бессмысленным.
— На этот раз я не один. Что бы это ни было, мы справимся с этим вместе.
Рука Галена сжимает мое плечо.
— Ты все правильно понял, Сынок. — От его слов у меня в горле образуется гигантский комок эмоций.
В конце концов Себ возвращается, на удивление, с приличным кофе, который он раздает, прежде чем упасть рядом со мной и попытаться устроиться поудобнее на дерьмовом пластиковом сидении.
Я хочу отметить, что ничего хорошего из того, чтобы ждать так долго, не выйдет, но воздержусь. Ни Галену, ни Стелле не нужно слышать мой негатив.
— Как прошли выходные? — Наконец спрашивает Стелла. — Маленькая птичка сказала мне, что у тебя были грязные выходные с новой девушкой.
— Стелла, — рычу я, чувствуя, как интерес Галена к ее словам оживляется.
— Что? Отвлеки нас. Пожалуйста, — умоляет она, заставляя меня таять.
— Она потеряла работу в четверг. Я отвел ее в хижину Эвана, чтобы она отвлеклась.
— У Эвана есть хижина? — Повторяет Стелла, свирепо глядя вокруг меня на Себа. — Я чувствую, что это то место, где мы должны были быть. — Она изгибает бровь, и он в ответ закатывает глаза.
— Все было немного… безумно, если ты не заметила, принцесса.
Она отшвыривает его.
— Мы поедем. Или, если ты не хочешь идти, я заберу девочек.
Гален смеется над своей дочерью.
— Тебе бы это понравилось. Это в глуши. Горячая ванна, открытый огонь. — Ее глаза расширились еще больше после моего описания. — Мы пойдем. Все мы, когда дерьмо уляжется, — предлагаю я, надеясь, что Эван не будет возражать. — Давненько мы все туда не ходили.
— Я видел фотографии, они впечатляют, — добавляет Гален.
Среди нас воцаряется тишина. Даже узнать побольше о моих выходных с Джоди уже недостаточно, чтобы отвлечь Стеллу.
Секунды тикают, каждая кажется длиннее предыдущей, пока я смотрю на двери, мое сердце подпрыгивает к горлу каждый раз, когда кто-то проталкивается в них.
Рука Стеллы по-прежнему крепко сжата в моей, и, к счастью, я могу получить от этого немного силы.
Я молюсь о том, чтобы каждый раз, когда появляется врач или медсестра, они искали нас и сообщали какие-то новости.
Разочарование и тоска переполняют меня, когда они неизбежно обращаются к кому-то другому, но как только имя мамы слетает с губ врача, мной овладевает только ослепляющий страх.
У меня кружится голова. Кровь шумит у меня в ушах с такой силой, что я едва слышу слова, слетающие с губ доктора, когда он объясняет состояние мамы.
Я выделяю несколько слов, но этого недостаточно, чтобы полностью понять, что происходит на самом деле.
— Усталость… стресс… обезвоживание… не торопитесь…
Я смотрю на Галена и Стеллу, они кивают, и на их лицах появляется облегчение.
— П-подождите, — говорю я, поднимая руку. — Она в порядке?
Доктор пристально смотрит на меня, вероятно, удивляясь, зачем он потрудился объяснить все, что он только что сделал, чтобы я не слушал, но к черту все это. Он не тот, кто прошел через все, что я пережил.