Я медленно выдыхаю, сосредотачиваясь на почасовой ставке, напечатанной на контракте в моей руке.
Несколько бликов и немного восковой эпиляции — небольшая цена за то, чтобы обеспечить крышу над головой, для меня и мамы.
— Конечно. Я вполне могу сделать эти вещи до пятницы.
— Фантастика. Последнее, что мне нужно от вас, это ваши личные данные, чтобы я могла все уладить.
Мы останавливаемся у стола, она кладет на него папку и передает ручку.
— Зачем тебе мой размер бюстгальтера? — Выпаливаю я, хотя быстро понимаю, что это глупый вопрос.
— Униформа. Все, что вам нужно, будет ждать вас в пятницу вечером.
Я заканчиваю заполнять все, что ей нужно знать. К тому времени, как я добираюсь до конца анкеты, я удивляюсь, что она не спросила длину моего мизинца или даты моего цикла, там так чертовски подробно указаны размеры и галочки, отмечающие то, что мы готовы и чего не хотим делать.
Излишне говорить, что большая часть из них осталась неотмеченной.
Кортни заверила меня, что здесь не происходит ничего неподобающего. Но я чувствую, что она может просто лгать. Думаю, только время покажет. И действительно, мне все равно? Пока я могу получить немного денег, исправить катастрофу в моей жизни, это все, что сейчас имеет значение.
— Отлично. Это потрясающе. Итак, увидимся в пятницу, скажем, без четверти пять. Это дает нам время все обдумать до прибытия клиентов.
Нервы взрываются в моем животе при мысли, что я на самом деле делаю это. Это была шутка между Бри и мной так долго, что я действительно не думала, что это когда-нибудь случится. Но сейчас я на пороге этого, и не из-за чистого очарования, а из-за отчаяния я чувствую себя совершенно иначе, чем всегда думала, что буду.
Я хотела сделать это, потому что думала, что это освободит меня, но прямо сейчас меня в основном просто тошнит.
— Ладно, звучит идеально, — говорю я, выдавливая из себя улыбку, закидываю сумку на плечо и протягиваю ей руку, чтобы пожать.
— Я думаю, ты действительно хорошо впишешься сюда, Джоди. Ты и оглянуться не успеешь, как почувствуешь себя как дома вдали от дома.
Я киваю и высвобождаю руку, быстро направляясь к выходу, надеясь, что на самом деле не похоже, что я бегу.
Я хочу этого… нет. Мне нужно это. Прямо сейчас у меня нет другого выбора.
Все остальные вакансии, за которыми я гонялась последние несколько дней, либо уже заняты, либо не открываются еще как минимум месяц, либо я слишком честно говорила об окончании своей предыдущей работы, а они наотрез отказывались говорить со мной дальше. Пара даже положили трубку.
С тяжелым вздохом выхожу на улицу.
В моем кармане звонит телефон, и я вытаскиваю его и нахожу сообщение от Сары, спрашивающее, как у меня дела, и еще одно от Тоби.
Как и во все другие разы, когда он писал мне сообщения за последние несколько дней, мое сердце ускорилось в моей груди, поскольку во мне продолжает бушевать внутренняя война.
Я все еще злюсь, что он так и не сказал мне, кем он был на самом деле, какой жизнью он на самом деле живет. Но еще больше я просто чертовски скучаю по нему.
Я сказала себе, что дам ему немного времени присмотреть за мамой и побыть со своей семьей, пока я попытаюсь все обдумать, прежде чем соглашусь встретиться с ним и заставить его заговорить. Но с каждым днем моя потребность просто увидеть его только растет, а мой гнев продолжает ослабевать.
Он тоже знает, что что-то не так. Он понял, что я избегаю встречи с ним. Его сообщения приходят все чаще, его просьбы увидеть меня становятся все более и более серьезными. Но я боюсь. Я боюсь, что он либо продолжит мне лгать, либо — что еще хуже — будет совершенно честен в том, кто он такой и чем он на самом деле занимается на работе.
Я не хотела этого делать, но в конце концов я уступила, чтобы узнать больше о семье Чирилло, и прочитала несколько новостных статей, которые нашла в Интернете. Каждая была страшнее предыдущей. Были сообщения о насилии, вымогательстве, торговле наркотиками, азартных играх, мошенничестве, и это лишь некоторые из них. Мысль о том, что парень, которого я впустила в свою жизнь, участвует в некоторых из них, заставляет мою голову кружиться, и не в хорошем смысле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я знаю, что у него есть темная жилка. Я увидела это в ту самую первую ночь, когда мы встретились, еще до того, как он привязал меня к Андреевскому кресту. И с тех пор я это видела. Но я с радостью верила, что это было его прошлое, жестокое обращение со стороны отца и его страх за мать после ее болезни. Я и глазом не моргнула, когда он сказал мне, что его травмы прошлой ночью были нанесены какими-то пьяными и перевозбужденными посетителями отеля, в котором он работает. Теперь я понимаю, что все это, должно быть, было полной чушью, и я купилась на это. Все это.
Тоби: Могу я увидеть тебя сегодня вечером?
Джоди: Я еще не уверена в своих планах. Просто направляюсь домой, чтобы увидеть маму.
Это не ложь, но вина течет по моим венам, зная, что я оттягиваю неизбежное.
Тоби: Я сделал что-то не так? Я не могу отделаться от ощущения, что ты меня отталкиваешь.
Я опускаю телефон и продолжаю идти к метро, отчаянно пытаясь набраться смелости, чтобы просто встретиться с ним, рассказать обо всем этом открыто, а затем попытаться решить, куда мне идти дальше.
Не похоже, что я живу спокойной жизнью, и, если я испорчу что-то с ним, это разрушит мой дзен или что-то в этом роде. В моей жизни сейчас нет чертового дзена.
Джоди: Мне очень жаль, сейчас все просто безумно.
Я отказываюсь добавлять что-либо еще, мне нужно знать, где сейчас находится его голова.
Тоби: Тогда позволь мне помочь тебе отвлечься от этого. Скажи да, Демон.
— Дерьмо, — шиплю я, спускаясь по лестнице к станции и прикладывая карточку на входе.
Джоди: Да.
Мой желудок переворачивается, когда я обдумываю тот факт, что могла только что совершить серьезную ошибку. Но я полагаю, что уже слишком поздно, тем более, что я спускаюсь по эскалатору, а сигнал моего телефона отключается.
Мое сердце колотится в чертовых ушах, когда я сажусь в почти пустой поезд и барабаню пальцами по бедру.
Я хочу увидеть его, я хочу, больше, чем я даже хочу признаться себе. Но… дерьмо.
Будет ли он тем же человеком, в которого я влюблялась теперь, когда я знаю правду? Или он просто будет каким-то монстром, связанным со всеми этими ужасными вещами?
Вещи, в которые Джо успел ввязаться. Темный и опасный мир, с которым я не хочу связываться.
Господи, что подумает мама?
Я провожу рукой по лицу. Все, о чем она говорила с тех пор, как Тоби выбежал из дома в воскресенье вечером, — это о том, когда я снова увижу его, и о том, что она хочет знать о каждой минуте нашего уик-энда вдали от дома. Это похоже на то, что она живет опосредованно через нас, и как бы мне ни нравилось убегать от реальности, которую это ей дает, это также причиняет боль.
Как только мой телефон получает какой-то сигнал, он начинает жужжать у меня в руке по мере доставки сообщения за сообщением.
Мне не нужно смотреть вниз, чтобы понять, что это все он. И когда я, наконец, поднимаю его, я понимаю, что права.
Тоби: Хорошая девочка, Демон.
Мурашки пробегают по всему моему телу, когда я слышу, как он рычит эти слова мне на ухо.
Тоби: Я заеду за тобой в семь.
Тоби: Джоди?
Тоби: Ты уже передумала?
Тоби: Демон…
Опять же, как будто он стоит прямо позади меня, когда я читаю последнее. Волосы на затылке встают дыбом, и потребность, которую я пыталась игнорировать с тех пор, как Бри на днях рассказала мне правду, вырывается вперед.
Я не знаю, кого, черт возьми, я пытаюсь обмануть, пытаясь убедить себя, что я не хочу его, теперь, когда я знаю правду.
Частью его привлекательности в ту первую ночь было его отношение плохого мальчика, которому на все наплевать.
Все, что на самом деле сделала «Правда», — это подтвердила, что это было абсолютной правдой.