Разумеется, она знала, что нехорошо подслушивать, подсматривать, читать чужие письма и так далее. Но почему-то терзало смутное подозрение, что происходящее в спальне Брэндона имеет непосредственное отношение к ней самой, к Оле…
— Мама! — услышала она жёсткий, какой-то чужой голос своего возлюбленного. — Давай я сам разберусь с этим, не лезь в мою личную жизнь, хорошо?!
— Это не только твоя жизнь, глупый! — звенящий голос миссис Сандерс тоже казался незнакомым, почти враждебным. — Ты развлекаешься, подставив под удар всех нас, неужели непонятно?!
— Ну какой удар, что ты преувеличиваешь?! Вас это вообще не должно касаться никаким боком.
— Ты уже совершил непоправимое! Ты уже втянул всю семью, связавшись с этой русской девочкой!
Оля похолодела. Колени вдруг отказались её держать и предательски подогнулись. Она судорожно ухватилась за стену, чтобы не упасть.
Дальнейший разговор намертво впечатался в её память, она могла бы воспроизвести его с любой секунды, словно в голове у неё сработал невидимый диктофон. Оля навсегда запомнила и слова, и интонации, и эмоции, сопровождающие этот спор…
— Никуда я вас не втягивал, не надо драматизировать. Да, ей всего семнадцать… но уже через несколько недель будет восемнадцать, и всё — нет никакой проблемы! — уверенно возразил Брэндон матери. — Или ты думаешь, что Ольга побежит в полицию заявлять, что я её изнасиловал? Она этого делать не станет, я тебя уверяю.
— Да при чём тут вообще возраст! — тон миссис Сандерс был близок к истерике. — То есть, конечно же, при чём, но даже это не главное… Мы — её хост-семья, мы несём за неё полную ответственность и отвечаем за всё, что может приключиться с ней в нашем доме. Ты только представляешь, какие неприятности могут нас ждать, если информация о вашей связи просочится наружу? А если об этом узнают партнёры отца… — её голос странно надломился, словно она боролась с рыданиями. — Юрист — и не уследил за тем, что в его собственном доме творится такое беззаконие!
— По-моему, ты слишком сгущаешь краски, — буркнул Брэндон сердито.
— Я не сгущаю, я даже недоговариваю! Пойми, она — гражданка другой страны, не американка! А если её родители устроят скандал? Вдруг она им проговорится?.. Ты представляешь, какие обвинения могут нам предъявить?! Господи Иисусе, я не верю, что ты действительно не осознаёшь последствий своей глупой интрижки! Или мой сын — полный идиот?
— Я не идиот. И это не интрижка, мама, — глухо отозвался Брэндон. — У нас всё намного серьёзнее.
У Оли из глаз внезапно брызнули слёзы. Какой же он хороший!.. Как её защищает…
— Ты меня убиваешь, — застонала миссис Сандерс. — Такое ощущение, что тебе всё ещё шестнадцать! Включи мозги! Ну что серьёзного может быть между вами?! Ольга хорошая девочка, она мне нравится, но она совершенно… совершенно тебе не подходит! Вы с ней никогда не смогли бы стать настоящей парой!
Оля закусила губу, крепко зажмурилась и сползла по стеночке на пол. Сил не было дальше слушать всё это, но и заставить себя уйти она не могла.
— Или ты жениться на ней собрался?
— Ну что ты такое говоришь! — Брэндон засмеялся. Это был отрывистый, злой, совсем невесёлый смех, но Олю потряс сам факт того, что он мог смеяться в такой ситуации. В тот самый момент, когда рушился весь её волшебный мир, который она несколько месяцев так старательно выстраивала в своём воображении!
— Вот видишь, ты и сам понимаешь, что у вас с ней абсолютно разные пути, — продолжала мать Брэндона. — Она вернётся в Россию, а тебе сейчас надо думать прежде всего об экзамене, об ординатуре, о карьере… Что ты можешь ей предложить? Несколько месяцев крайне нерегулярного секса?
— Мам!!!
— Что “мам”, разве я не права? Только не говори мне, что уже надавал ей каких-то обещаний, которые всё равно не сможешь выполнить, и настроил планов на совместное будущее…
— Я ничего не обещал, но…
— И слава богу! И не обещай! И вообще заканчивай всё это немедленно!!!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как — “заканчивай”?! — слышно было по голосу, что Брэндон психанул. — Ты думаешь, это так легко? У меня тоже есть чувства…
— Слышать ничего не хочу о твоих чувствах, ты их пока не заслужил! Ох, никогда не думала, что скажу такое, но как же хорошо, что ты завтра уезжаешь…
Брэндон ответил что-то неразборчивое, Оля не расслышала.
— Да просто объяснишь ей всё как есть: что тебе сейчас не до романтики, учёба в приоритете, — безжалостно отозвалась миссис Сандерс. — Ольга неглупа, она всё поймёт. Главное, дать ей понять — ничего между вами быть не может, а всё, что уже было — всего лишь… помутнение. Пожалуйста, вежливо объясни ей, что она… просто не так тебя поняла.
И снова в ответ — что-то тихое, неразборчивое, но скорее утвердительное.
— Кстати, как там та милая девушка — твоя однокурсница, которая приезжала на прошлое Рождество? — спросила вдруг миссис Сандерс совершенно другим тоном.
— Эмили…
— Да, Эмили — вы с ней больше не встречаетесь?
— Нет, мы больше не встречаемся. Ещё вопросы?
— А зря. Вот она намного больше тебе подходила по всем параметрам. И тоже будущий врач!..
— Я девушек себе выбираю не по профессии.
— Дорогой, ты же знаешь, что я никогда не лезла в твою личную жизнь до сего дня, но умоляю, не называй Ольгу своей девушкой, это просто смешно! Кстати, ты не думал, что она могла тебя намеренно соблазнить?
— В каком смысле?
— Ну, специально завлекала… заигрывала… чтобы ты увлёкся. Ты и увлёкся, болван. А может быть, она просто хочет с твоей помощью зацепиться в Америке. Остаться здесь насовсем… Она всегда с таким восторгом говорит о Штатах! Я не сомневаюсь, что если бы у неё был выбор, она с лёгкостью оставила бы Россию и переехала сюда…
Олю замутило. Она хочет остаться в Америке при помощи Брэндона?! Она его использует?.. Да ей подобное и в голову не приходило!
Почему-то в памяти всплыло, как в рождественскую ночь миссис Сандерс обняла и поцеловала Олю, прежде чем отправиться спать. Какая же она дура — расчувствовалась тогда и приняла это за знак какого-то особо расположения, почти материнской симпатии… Наивная идиотка! К ней с самого начала были добры, очень добры в этом доме, но… как говорится, nothing personal.* А она нагло злоупотребила их гостеприимством и радушием, навоображала себе, что стала для всех Сандерсов близким человеком… за что теперь и расплачивается.
Слушать дальше было совершенно невыносимо. Олю душили слёзы. Оперевшись о стену, она с трудом поднялась и на дрожащих, подгибающихся ногах добрела обратно до их с Джуди комнаты. Там, ничего не видя перед собой, почти наощупь доковыляла до своей кровати и рухнула на неё как подкошенная.
___________________________
* Nothing personal (англ.) — ничего личного.
33
Рус
Калифорния, наше время
Озеро Тахо по праву считалось одной из жемчужин северной Калифорнии. Растущие вдоль берегов высоченные стройные сосны, живописные пляжи, чистейший воздух, кружащий голову и буквально опьяняющий свежим хвойным ароматом… И бескрайняя, пронзительно-голубая гладь огромного, насколько только хватало взгляда, озера.
Всё вкупе это производило поистине грандиозное впечатление. Рус и Оля долго, очень долго стояли на обзорной площадке, обнявшись и завернувшись в один плед на двоих, и уютно молчали на пару. Если бы у Руса спросили, чего он хочет в данный момент — он бы честно ответил, что ничего, потому что именно здесь и сейчас он был абсолютно, по-детски незамутнённо, безоблачно и безгранично счастлив.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Им было очень хорошо и спокойно вместе. Вниз к воде вела довольно популярная туристическая тропа, но сейчас и на самой площадке, и в окрестностях было не слишком-то многолюдно, так что легко можно было вообразить, будто они остались вдвоём на целой планете. Словно первопроходцы на лоне природы, пока ещё не тронутой цивилизацией…