— Это значит, что ваша музыка на них не действует?
— Нет. Но у них тоже есть свои предки.
Род немного успокоился: Он-то знал, что большинство местных предков его детей не только были живы, но пока не собирались помирать. Более дряхлые представители рода находились в тридцати световых годах от Грамерая.
— Знаете, я вот все думаю…
— Бедняга, — пожалел Рода скелет. — А ты послушай нашу музыку и навсегда избавишься от этого недуга.
— Нисколько не сомневаюсь. Вот только… я сказать хотел… Вид-то у вас все-таки маленько усталый.
Скелет почти минуту молчал, а потом признался:
— Верно говоришь. Что-то такое чувствуется. Я уже не так молод, как был лет сто назад.
— Я так и предполагал. Очень скоро вам захочется отдохнуть.
— Без сомнения, — ответил скелет и издал шелестящий вздох. — Но я так долго пролежал ничего не делая, что мне очень не хочется снова ложиться в могилу.
— Не перенапрягались бы вы так, — посоветовал скелету Род. — А не то того и гляди после каникул захочется в отпуск.
— А не вам — так молодым, — с тревогой глядя на танцующую молодежь, проговорила Гвен. — Неужто вы никогда не освободите их от этих чар?
— Только если они сами того пожелают — а это навряд ли. Но вы не терзайтесь, добрая госпожа. Безголовых хватает и среди тех, у кого голова на плечах. Так всегда было. — Взгляд его пустых глазниц вдруг остановился на Магнусе и Корделии.
— Даже не думай об этом, — перейдя на «ты», резко бросил Род.
— Не бойся. Вижу, этим думать уж больно нравится. Не станут они безголовыми.
Грегори потянул отца за рукав.
— Папочка. А ты не забыл? Ведь тот принц-притворяшка сказал, что только мертвецы знают…
Род вздрогнул и пристально посмотрел на зомби.
— И точно, именно так он и сказал. Вот они, мертвецы!
— Ты о чем так болтаешь? — поинтересовался скелет.
— О камнях музыкальных, — ответил Род и довольно требовательно вопросил: — Не скажешь ли, откуда они взялись?
— Сказать не скажу, только уж очень я рад, что они появились. Вот, может, Дестина знает? — Он обратился к толпе танцующих и выкрикнул: — Дестина!
Корделия нахмурилась.
— Что еще за Дестина?
Из толпы, пританцовывая, вышла зомби. О том, что некогда она была женщиной, можно было догадаться по обрывкам юбки и полуистлевшему корсету.
— Дестина, — обратился к ней скелет, — скажи, откуда взялись музыкальные камни?
— Ах, — отвечала женщина-зомби, — первый вывалился из Небесного Яйца. Найдите его, идите за ним… — она повернулась к Гэллоуглассам, — …и, может быть, найдете… Ой, надо же!
— Что такое?
Все семейство недоуменно и встревоженно уставилось на нее.
— Какой красавчик! — Дестина протянула костлявую руку, намереваясь подцепить Магнуса под подбородок. — Ты женат, цыпленочек?
Магнус отшатнулся и сжался.
— Нет!
— Он еще слишком юн, — проговорила Гвен с металлом в голосе.
— Почему же так уж юн? Мой первый муженек в его возрасте уже был папашей. Нет, мне нужен, нужен другой муж. Ну, красавчик, возьмешь меня в жены?
— О… нет! — Магнус отступил еще дальше назад. — Ты… Вы… Вы не можете так думать!
— Как раз так она и думает, — развеял его сомнения скелет. — Иди к нам и отведай вечной жизни!
— Боюсь, эта дама не совсем та невестка, о которой я мечтал… — попытался встрять Род.
— Вот поцелуешь меня — и знаешь, как я тебе понравлюсь! — зазывно провыла зомби и приблизила свой череп к голове Магнуса.
— Ты врешь! — выкрикнул Магнус и попятился. — Небесами клянусь, врешь!
— Да ты только попробуй! — Скелет потянулся за Магнусом, Дестина захихикала и шагнула вперед. — Ну побудь же с нами, не упрямься!
— Он с вами ни за что не останется! — Гвен вышла вперед, заслонила собой сына и занесла руку, но тут же растерялась.
— Не надо, мама. — Голос у Магнуса дрожал, но он попытался остановить мать. — Они всего лишь несчастные, опустошенные создания!
Гвен скривилась.
— Мне и самой не хотелось бы наказывать тех, кто наконец получил свою жалкую меру радости.
— Мера радости! — Скелет запрокинул череп, в его черных глазницах вспыхнули огоньки. — Мера радости! Вот уж славно сказано!
И он принялся отбивать ритм, постукивая костяшками по тазобедренной кости, а мелодию играл на ребрах и при этом еще напевал:
Было в жизни у нас много гадости,А теперь своя мера радости.Нам в могилках теперь не лежится,Так и тянет в ночи порезвиться!
Магнус сглотнул подступивший к горлу ком.
— А мне послышалось, что он пропел «пожениться»…
— Ну, пошли!
Скелет подскочил к Магнусу.
Юноша отскочил назад, а его место занял отец. Скелет налетел на грудь Рода и упал на землю. Кости сухо застучали.
— Что ты наделал! — завыла Дестина.
— А точнее: что мы будем делать? — поправил ее Род.
Скелет начал собирать себя по косточкам и подниматься.
— Ужасно не хотелось бы драться с ними.
Такая фраза из уст Грегори звучала особенно забавно.
— А что же еще делать? — спросила Корделия.
Скелет поднялся и тут же снова запел:
Сколько прелести, сколько сладостиМы нашли в своей мере радости!Эту меру измерить нельзя,Так танцуйте с нами, друзья!
— Зато можно убежать! — делая красноречивые жесты, крикнул Род.
И все побежали.
Зомби весело взвыли, загрохотали костями и бросились в погоню.
— Куда же нам бежать? — тяжело дыша, спросил Грегори.
— Только прямо вперед! — крикнул на бегу обогнавший всех Магнус.
— Взлетайте! — скомандовала Гвен. — Не хватало еще, чтобы вы ноги переломали!
Все послушно поднялись на фут над землей и помчались настолько быстро, насколько можно было себе позволить в темноте и в незнакомых местах. Позади зомби слышались возбужденные крики деревенской молодежи, тоже подключившейся к погоне. Музыкальные камни внесли свою лепту в казну общего волнения. Со всех сторон понеслась взбудораженная громкая музыка.
А потом, совершенно неожиданно, перед семейством Гэллоуглассов возник крутой подъем, и они оказались в каменном мешке — тесном ущелье, замкнутом со всех сторон.
— Назад! — прокричал Магнус. — Выбираемся отсюда, а не то нас сейчас…
Вход в ущелье уже запрудили жизнерадостные зомби и зомбированная молодежь.
— Слишком поздно. — Род развел руки в стороны, пытаясь защитить Гвен и детей. Вопящая толпа надвигалась на них, молодые люди несли с собой дребезжащие без умолку музыкальные камни.
А потом музыка и вопли зазвучали позади Гэллоуглассов.
— Это эхо! Оно отлетает от скал! — воскликнула Корделия.
— Нет! — прокричал в ответ Магнус. — Они натаскали музыкальных камней наверх!
Так и было. Стены ущелья дрожали, резонировали, музыка неслась со всех сторон.
— Что же нам теперь делать? — всхлипнул Грегори. — Куда деваться?
— Можно улететь! — пылко вскричала Гвен.
А в следующий миг помело Корделии взмыло ввысь подобно ракете. Все трое мальчиков устремились вслед за сестрой, Род и Гвен — за ними.
Ущелье, оставшееся внизу, наполнилось разочарованными стонами на фоне непрерывно звучащей музыки.
— Ну, слава Богу! — вырвалось у Магнуса. — А я уже боялся, что мне придется с ними драться. Еще рассыпались бы…
— Куда теперь? — осведомился Джеффри.
Род вдруг улыбнулся.
— Эгей! Как раз тут его и надо искать!
— Кого? — нахмурилась Гвен.
— Да эта дамочка-зомби обмолвилась насчет Небесного Яйца. Идите, дескать, за ним, а там…
— Откуда в небе возьмется яйцо, — с всегдашней рассудительностью поинтересовался Грегори.
— Может, она про луну говорила?
— Если так, то нам следует подождать, — заметила Гвен. — Луна только-только взошла.
— Можно и подождать, — вздохнул Род. — Вот только сдается мне, что она имела в виду не луну, а тот самый дирижабль, за которым мы уже пару дней топаем.
— Ой, точно! — обрадовалась Корделия.
— Наверняка! — подхватил Джеффри. — Помните, я как его увидел в первый раз, так сразу и сказал, что он на гигантское яйцо смахивает?
— Похоже, он совершает облеты окрестностей, — проворчал Род.
— Что же, мы прошли по кругу? — спросила Гвен.
— Боюсь, что так, милая. И завтра нам надо из этого круга вырваться. Но сегодня давайте-ка устраиваться на ночлег. Поищем хорошее местечко. Прости, дорогая, так и не удалось тебе выспаться в кровати.
Гвен полетела рядом с мужем и взяла его за руку.
— Еще больше я мечтала о закрывающейся двери — но это ничего, потерпим.
— Теперь выбирать не приходится, — сдержанно отозвался Род. — В путь, любовь моя. Поглядим, удастся ли вообще хоть немного поспать.