Читать интересную книгу Каждый сам себе дурак - Кирилл Туровский

— Я же давал тебе двести евро на прошлой неделе, — с укоризной говорю. Мягко, конечно, чтоб не дергалась.

— Двести евро — это сущие гроши, понял?

Быстро она подзавелась и на дергач плюхнулась! Мучайся теперь с ней вместо советов. Бетка романтична, очень романтична. Она даже более романтична, нежели Альфа. Когда к ней иногда приходят мысли и пунктирчики в башенке сцифровываются, она закатывает глаза и смотрит прямо за горизонт, а может, даже и будущее прорицает. Она гонит и гонит, она несет и несет, и даже кажется, что она BCЕ понимает и знает, почему все именно ТАК получилось.

Киваю, вздыхаю, поддакиваю, а сам мимо ушенок плавно передергиваю. В конце концов какое мне дело до ее закидонов? Она может задвигать свою хреномуть сколь душе угодно. Мне по барабану.

— Короче, — перебиваю достаточно резко. — Денег нет. И не предвидится. Ты сама лучше меня знаешь, какие у всех проблемы. Мне самому нужен от тебя самый искренний и чистый совет, который мне больше не у кого спросить.

Ну, это я наврал. Еще я мог спросить у Альфы.

Напомнил ей различные события. Смотрю, а она тускнеет прямо на глазах. Как оплавленная свечка. Человеку для разочарования требуется крайне мало. Я просто сказал Бетке, что у меня сегодня нет денег, и тут же оказалось: это самое глубокое ее разочарование в жизни. И подлость немереная. А если ты ей нравишься или еще что похуже, то тогда это просто финиш и все такое. Бета очень хорошая. А хорошие в людях не ошибаются. Какие уж тут советы!

Сижу, пришибленный. А когти рвать нельзя. Беда, и все тут. А Бета продолжает наворачивать:

— Ах вот оно как? Так бы сразу и сказал. Впрочем, что от тебя ожидать-то? Умным все пытаешься прикидываться? Делами заниматься надо! Советы? Я дам тебе миллионы советов. А толку-то? Соображать больше ты станешь навряд ли. Чесать языком — планировать — может всякий. А мне сейчас нужны евры. Да что тебе объяснять-то?

— Нечего, — уверенно согласился я, а она продолжает в том же духе. Ведь каждый имеет право на собственное мнение.

Иллюзорно все. И бестолково достаточно.

Что, действительно, болтать-то? Повсюду втирают, что у всех одинаковые возможности и все, мол, зависит от человека. Стремление превыше всего. И работать надо потщательней, поэнергичней. Кто не верит, может засунуть хавальник за океан и, обалдевший, столкнуться с фундаментальным достижением цивилизации — Американской Мечтой. И если просек, вцепляйся скорей в другого «чужого» и заглатывай его с потрохами, пока он не опомнился. И Мечту тоже не оприходовал.

Наверное, и мне стоит перестать пичкать себя глупыми побасенками. Перво-наперво нужно любой ценой набить карманчики ласковыми еврятками, а уж потом и за философию рот раззявить. Вот тогда можно запросто и насамолюбоваться и навеликодушничаться. И, как болтают, можно даже какую-нибудь самую продвинутую истинную христину и озарение или сатори какое самое бестолковое в силки завлечь.

Тут очень кстати в дверь затарабанили. Очень даже замечательно это было — претензяки наконец ее гнилые финишировали. Бетка сначала заметно обрадовалась, а потом смущенный смайлик на ее фэйсе рисанулся, и в коридор она, заспешив, побежала.

Ясно, пора и мне заглотнуть, кто это там. Тихонько и осторожно, как маленький гаденыш, покрался я за Бетой. Чего там! Я парень однозначно из любознательных.

Прихожая. Дверь. Глазок.

Там Бетка соловьем разливается и канарейкой прыгает. Пара ребят каких-то. Парни ей тоже смайлы клеют, на лихой раскураж зовут и вечеринку правильную. Лапы раздвигать, наверное. Любви, ясно, им хочется. XL в плане драгз лонгируют. Классно, обещают, будет. Весело всем и захватывающе.

Да, приехал к Бете за советом. А, впрочем, могло бы быть и хуже. Глупо надеяться на хорошее, если «Я» закинули в жизнь кромешную одну-одиношеньку, пусть помалкивает.

Ладно, смотрю.

И аж стеклышко глазка запотело от моей полезной любознательности. Да… Снова не повезло, а Бетка там все унижения за обещания ловит как может, ой, гонит, сейчас не могу, давайте, говорит, попозжей сама приеду, куда скажете. Вали, попробуй, решил я, а парни с ней неохотно так согласились. Еще я подумал, что не стоит теперь у нее ничего спрашивать.

Словом, возвращается, и вдруг совсем неожиданно для меня «желтые Омеги» в плане экстази достает. Что ж, поедаем. Причем в меня она целую таблетку вежливо задвинула, а сама разумно на четвертинке внимание сочла нужным акцентировать. Уж понятно, как сейчас торкнут-то «Омеги». Вернее, конечно, не всех торкнут, а меня одного. Ее-то с четвертиночки так себе цапанет, а меня вот с целой… Впрочем, сдержаться я не мог. Ладно, хаваю, запиваю минералкой.

Через сорок минут совершенно неожиданно предлагает вискаря на промоушен ласковый. Ну, «Red, что ли, Label». А себе пивка слабой «Баварии» из холодильника дернула. Словом, думает, я после «желтых» и вискарика как-нибудь дуркану и смоюсь, а она как раз четвертью и пивом разогреется и к пацанятам когти выдвинет. Ну уж нет, меня на мякине не проведешь. Так подло под «желтые» синево подсовывать может только человек, которому по натури на вас глубоко по плевкам. Так что решил потрошить мозги так, чтоб ей поздняк было куда-либо выдвигаться. Согласитесь, замысел был верный и весьма неплохой?

Все путем. Начинаем типа на ньюс раскладываться по языкам. Бетка все думает тайком, как бы меня сплавить. Кивает все, кивает, поддерживает беседу, еле сдерживаясь. Я делаю вид, что пришел надолго и угощениям не нарадуюсь.

— Что сейчас читаешь? — спрашивает.

— Бердяева, — вру я, с трудом припоминая какое-то имя из ящика.

— Угу, хорошая книга, — отхлебывает, кивая.

— Ты ж не читала, — наглею.

— Раз ты читаешь, значит интересно.

Бета живет в привычном мире. Последние волны телесериалов, рассказы подруг, а главное — сплетни. Ну там чужие свадьбы, измены, болезни, аборты и разводы. И еще те люди, кто уже успешно вскочил на своего золотого барана. В отличие от нее, естественно, непутевой.

Среди девок верхом на золотых баранах Кейт Мосс, Бритни и Клаудиа как ее там. Хотя кажется, что от этих напомаженных девушек в журналах прямо со страниц воняет макияжем, хоть нос затыкай. А другие девки, молодые, румяные, чистые, умные, сидят и втюхивают, впаривают друг другу, как жить правильно и стремиться к чему надо на йогах грамотных и шейпингах расчудесных. Вздыхают и спать со своими коммерсантишками достойными тащатся.

У Беты было четыре любимых журнала: «Лиза», «Клава», «Веселые кретинки» и «Абортница». Кажется, так они назывались. Последние два — наиболее близкие ей по духу и телу. Волокущие ее в яркую, ослепительно серую жизнь. В такую, где, по ее наивному мнению, не было еще никого.

— Ну ты пей виски, — говорит она так ласково. Тем самым наивно выдавая себя с нехитрым замыслом меня слить.

Когда человек намыливается тебя облапошить, самое лучшее, что ты можешь делать, так это незатейливо чепушить. И не надеяться тем паче никогда, что ты можешь хоть что-то просечь. Из «чужих» не выбить ничего никак и никогда. Так что то немногое, что оставалось, это чепушить, бредятничать, вуалировать «Я». Все, больше ничего.

Мы долго разговаривали с Беткой. Я, понятно, съезжал к дурнякам после «желтых» с вискариком, но медленно. Ну, чтобы дойти до кондиции, когда милой барышне уже будет поздно куда-либо ехать. А Бетка так дергалась и переживала, что прям жалко ее становилось до слез. Уж очень ей, видимо, поехать хотелось. Наверное, эти парняшики монетой подбрасывали на партиз. Конечно, все меня сейчас бесило. Вообще. По жизни. Когда-то Бета тоже что-то лопотала и сопротивлялась. Но теперь она перестала притворяться. Она повзрослела и ВСЕ поняла. И стала порядочным стремящимся человеком.

Говорить было бесполезно. Из ста двадцати шести языков не нашлось бы ни одного, который смог бы помочь мне. Мне и моим неполученным советам. Единственное, что оставалось, это посоветовать Бете смело отправляться во всех известных направлениях, а самому уходить смотреть, как там ночь и блики после «желтых». Так я и сделал. Хотя, конечно, нужно было отдизайнить ей хлебальник. Конкретно дизайн лица видоизменить.

Так все потом говорили.

* * *

Ночь и блики.

Темень и я.

Что ж, решил без колебаний увидеть хотя бы краешек космоса в своем путешествии. Выхолощить себя по дурке так, чтоб свои не узнали. Такой имидж, или как там, обрести, чтоб тибетцы с мексиканцами обзавидовались. Болтают, что если повезет, зазавидовать могут даже инопланетяне. Или пингвины. А уж пингвины-то точняк разбираются.

Тащусь по каким-то улицам. Самого Западного Города. Этот Город мне порядком поднадоел. Хотя здесь попадались симпатичные стены старых немецких домов. Хотя здесь, как и везде, кое-где был электрический свет.

Ночью довольно тихо. Ночью на улицах почти нет «чужих». Ночью всегда можно поймать крупные неприятности, а может, даже и приключения. Но однозначно, все, кто попадаются тебе, уже не скучны.