«Я требую, что бы мне позволили связаться с Американским посольством», - сказала Рэйчел, изо всех сил стараясь подавить дрожь в голосе.
«Я не думаю, что вы в праве требовать что-либо. Вы – шпионка и умрете за это».
«Я не шпионка!» - сердито закричала Рэйчел.
Со снисходительной улыбкой на устах Алексеева произнесла: «Неужели, мисс Кларк? Данное поведение бессмысленно. Ваша вина бесспорна».
«Послушайте, вы», - ответила Рэйчел,- «я не знаю, что, черт возьми, вы и все эти остальные жлобы собираетесь делать, но я скажу вам прямо сейчас, это не сработает!».
В ответ майор Алексеева потянулась, чтобы открыть другой ящик стола. На этот раз она достала лист бумаги, содержащей один абзац текста с двумя пробелами. Окинув его взглядом, она наклонилась и придвинула лист к Рэйчел.
«Что это, черт возьми?» - спросила Рэйчел, вопросительно уставившись на бумагу.
«Ну как же, ваше чистосердечное признание, конечно же», - приятным голосом ответила русская. Из кармана формы она извлекла ручку и бросила ее на стол перед Рэйчел. Она обожала позволять себе небольшую издевку вроде этой. - «Пожалуйста, подпишите это».
«Фак ю!»- выругалась Рэйчел. – «Я ничего не стану делать. Я хочу переговорить с американским посольством».
Майор Алексеева поднялась и обошла вокруг стола. «Началось…» - подумал стенографист. Алексеева слегка присела на стол, глазами продолжая буравить Рэйчел. Она приподняла чайную чашку Рэйчел и небрежно опустила кончик своего пальца в чай. То, что надо. «Вы вообразили себя маленькой тигрицей, не так ли, мисс Кларк?»- промурлыкала она.
«Я не боюсь вас», - солгала Рэйчел, но ее выдала тихая дрожь в голосе.
Быстрым движением руки Алексеева выплеснула содержимое чашки Рэйчел в лицо. Чай не был настолько горячим, чтобы ошпарить кожу девушки, но все же достаточно для того, чтобы вызвать значительное… раздражение.
Рэйчел завопила и вскочила от неожиданности. Подобно леопарду, Алексеева соскользнула со стола и атаковала свою добычу. В мгновение ока, оказавшись рядом с ошеломленной Рэйчел, она ухватила ту за волосы чуть выше лба и зафиксировала ее голову в этом положении так крепко, как только могла. «Ты курва!»- зарычала она. - «Жалкий маленький червь. Меня ты не сможешь обмануть, американка. Я знаю, какая ты». Она наклонилась, и ее лицо оказалось очень близко от своей жертвы. «Твои глаза обо всем мне говорят. Вы вовсе не храбрая, мисс Кларк. НЕ ТАК ЛИ? Нет. Вы – кролик, и не более. Маленький напуганный кролик. Я, мисс Кларк, это я хищник». Склоняясь все ближе, Алексеева коснулась кончиком языка щеки Рэйчел: «И на досуге я тебя сожру»,- хрипло прошептала она.
После этого она выпрямилась, все еще держа девушку за волосы, на ее приоткрытых губах играла жестокая улыбка. Наконец отпустив Рэйчел, майор приказала: «Пока этого достаточно. Уберите с глаз моих эту хитрую шлюху».
Стенографист вскочил на ноги. Открыв дверь, он подозвал двух ждущих конвоиров. Рэйчел все еще кашляла, когда ее увели. Майор Алексеева, бросив взгляд на стенографиста, кивнула ему по направлению к двери, указывая, что он может удалиться.
Оставшись один на один с собой, Алексеева подошла к окну и оглядела ряд серых зданий. Несмотря на то, что только что был сделан важный шаг к слому духа этой девушки, все же она была не слишком довольна тем, как прошел допрос. Ее беспокоил тот небольшой трюк с языком. Это было чересчур непрофессионально. Ну и зачем она это сделала? Шокировать девочку. Нет, решила она. Не то. По правде говоря, она сомневалась, что Кларк даже обратила на это внимание. Тогда для чего? Не будь это столь абсурдным, она могла бы почти поверить в то, что чувствовала к этой невысокой красивой девушке сексуальное влечение. Это было неслыханно. Она была прекрасно осведомлена о том, что некоторые ее коллеги частенько испытывают возбуждение, пытая своих жертв. Некоторые шли даже на насилие. Если кто-то из заключенных умирал, не выдерживая, что в этом плохого? Цифры никого не волновали. Как элита КГБ они имели карт-бланш для того, что бы делать все что им заблагорассудится.
За эти годы она допросила сотни людей, мужчин и женщин всех возрастов. Но никогда не чувствовала ничего похожего на сегодняшнее ощущение. Было… что-то… в ней. Что-то, чего не пощупаешь пальцами. Валентина вспомнила испуганные зеленые глаза. Она определенно находила их интригующими, почти… знакомыми.
Майор встряхнула головой. «Нет, Валентина!»- отчитала она саму себя. - «Это дурдом. Ты никогда прежде не могла встречаться с Кларк». В ее дверь постучали. «Войдите».
«Извините, товарищ майор», - это был Эрнст Брюнер, глава секретной полиции Штази в данном округе. В то время как он и его люди делали основную часть работы по выявлению врагов ГДР, случаи подобные этому оставались в компетенции КГБ. Официально КГБ находилось здесь всего лишь на правах «стороннего наблюдателя», но никто не сомневался в том, кто действительно правит балом. Как второе по рангу должностное лицо в КГБ и первое, которое непосредственно принимает участие в делах, майор Алексеева во всем была признанной главой этого региона.
«Да, Брюнер?»
Альберт Брюнер был жестоким человеком. Как боевой офицер, во время войны он провел три кошмарных года на Восточном фронте, сражаясь против русских. В своей последующей работе на восточногерманскую тайную полицию он был свидетелем и участником бесконечного числа зверств. Он непосредственно принимал участие в ликвидации многих врагов ГДР. Никто из тех, кто знал его, не назвал бы его застенчивым.
И все же он побаивался этой женщины, хотя не было явных причин для этого, но, однако, он уважал ее. Блестящая, красивая русская обладала словно… внутренней дикостью. Не смотря на то, что мужчины не обладают подобной привычкой, он часто задавался вопросом: на что это может быть похоже – заниматься с ней любовью. Или неправильно сказано? Он сомневался что слово «любовь» здесь было уместно. Насколько он мог судить, она была не способна ни дарить ее, ни принимать. Как же то вульгарное слово, которое так сильно любят американцы? Поиметь? Да, кажется так. Он хотел бы поиметь ее. По правде говоря, была большая вероятность того, что это она отымела бы его. Это ни капли его не волновало. То, что она была столь сильна, делало ее еще более желанной.
Брюнер сглотнул, что бы справится с сухостью в горле. «Американка, товарищ майор», - произнес он. - «Вы желаете применить к ней какие-либо особые меры?» «Особые меры» было ключевой фразой ко всем неприятностям, которые могли бы произойти с Кларк.
Алексеева закрыла глаза и помассировала переносицу. «Нет», - ответила она. - «Я думаю, не в этот раз». Она взглянула на свои настоящие швейцарские часы – еще один «подарок» арестованного. Они показывали 10:10. «Приведете ее обратно в 5:00» - распорядилась она.