К моему облегчению, раздается третий звонок.
— Ладно, мы пошли. Бывай, Рэйнер. Рад был узнать, что ты теперь в нашей команде любителей кукол. Заглядывай в клуб «Кукольный дом», у нас бывает весело, охране на входе скажи, что ты от меня.
Парочка уходит, я провожаю их взглядом, надеясь увидеть, что Габриэль еще хоть как-то себя выдаст, но она идет с ровной спиной и отсутствующим выражением лица.
— Мари, смотри на сцену, — тихо говорит мне Орсо, откинувшись на спинку кресла.
Я быстро перевожу взгляд, испугавшись, что опять забылась. Плохая из меня кукла, однозначно. Весь первый акт сижу не шевелясь. И не потому, что увлечена происходящим на сцене, хотя артисты, безусловно, выше всяких похвал, а потому, что перевариваю услышанное. Получается, куклы созданы для особых запросов. Какие именно это хотелки зависит от конкретного мужчины. Но большинству, наверняка, по душе особая кукольная покорность и желание угодить во всем, встроенное в базовую прошивку, или как там говорят компьютерщики.
Власть. Абсолютная. Над пусть и не живым, но все же существом. Вот чего хотят обладатели дорогой игрушки. У нас на Земле тоже последнее время сильно увлеклись искусственным интеллектом. Интересно, сколько времени нам понадобится, чтобы уподобиться этому миру? У нас тоже полно мужиков, желающих иметь в своем владении всегда покорную куклу. Как скоро мы станем на этот же путь?
Актриса поет арию, но я ничего не слышу, глядя прямо перед собой, в ужасе от собственных мыслей.
* * *
Во время антракта, мы выходим в буфет. Орсо берет шампанское нам обоим. Я не уверена, что мне можно это пить, поэтому просто держу бокал в руках. Возле нас часто кто-то останавливается. Разговоры всегда об одном и том же, как и взгляды исподтишка постоянно одинаково любопытные.
— Твоя игрушка? — возле нас останавливается очередная манерная дамочка. — Я не думала, что ты из таких.
— Из каких? — равнодушно спрашивает Орсо, глядя куда-то мимо барышни, тычущей ему в лицо огромным декольте.
— Из тех, кто любит искусственное, — девушка окатывает меня презрительным взглядом.
— Я всякое люблю. Разнообразие — мое все, — отвечает Орсло, едва не зевая.
Дамочка еще что-то говорит в том же тоне, а я, пользуясь случаем, немного отхожу. Даже если он меня хватится, прикинусь непонимающей, скажу, что меня сдвинула толпа, рванувшая к буфету.
На самом деле, мне кажется, я видела оранжевую голову Габриэль. Возможно, мы с ней больше никогда не встретимся, нужно ловить любую возможность. Я должна на сто процентов убедиться, что мне не показались ее эмоции. Иначе… иначе не знаю что. Но спать спокойно я точно не смогу, представляя, как она томится в руках озабоченного садиста.
Бочком, мелкими шажками, посматривая туда, где я видела всполох оранжевого, по метру, но приближаюсь к нужному месту. Да! Я не ошиблась! Вон они стоят. Блондин разговаривает с каким-то пузатым господином, не выпуская талии Габриэль. Девушка стоит прямая, как палка, глядя прямо перед собой. Мужчины, видимо, говорят о чем-то приятном им, потому что улыбаются, а блондин сильнее прижимает к себе Габриэль, очень нескромно поглаживая ее по попке прямо среди толпы. На щеках девушки вспыхивают красные пятна, но она продолжает смотреть прямо. Господи, ну и выдержка!
Я продолжаю медленно, но верно двигаться к цели, стараясь, чтобы на меня не очень много обращали внимания, хотя это явно проигрышный вариант, учитывая розовые волосы и яркое платье. В этот момент блондин резко поворачивает голову, словно почувствовав мой взгляд. Просто каким-то чудом я успеваю спрятаться за колонну. Стою там какое-то время, понимая, что теряю время и Орсо может заметить мое отсутствие быстрее, чем я дойду до Габриэль, но и рисковать высовываться тоже не хочется. Именно тут, за колонной, я и становлюсь свидетельницей интересного разговора.
Два женских голоса, молодых, манерных. Один хрипловатый, другой наоборот — писклявый.
— Нет, ну ты это видела? — писклявый с возмущением.
— О чем ты? — хрипловатый с недоумением и легкой усталостью.
— Господин Орсо, Рэйнер, привел с собой куклу!
— И что? Это нынче модно: заводить зверушку, — сказано пренебрежительно и с большой долей презрения.
— Модно. Но я никак не ожидала от него такого! Он казался достойным мужчиной.
— Он такой и есть.
— Разве? Разве может достойный мужчина выгуливать куклу? Спать с ней? Это же фу! — писклявый голос становится еще выше, когда возмущается.
— А почему нет? У Рэйнера нет жены или подруги, а мужские нужды есть. Слышала, что он очень темпераментный мужчина.
— Но почему бы тогда не найти невесту…
— Слушай, ну кто рискнет связаться с мутантом? — прерывает писклявую хрипловатый голос. — Ты рискнешь? Ну вот, я так и думала. И я не рискну, мне моя жизнь нравится, я не хочу доживать ее калекой, или умереть в лапах ругару. Тем более, вокруг столько темпераментных и безопасных самцов.
— Но он такой… — в писклявом голосе явно слышно томление.
— Да, Рэйнер очень хорош, но недостаточно, чтобы ради него умереть. Или у тебя другое мнение?
— Но ведь у него была невеста…
— Да, десять лет назад. И мы все помним, что это закончилось для нее реанимацией. Даже волчья регенерация не помогла Жозефине избежать больничной койки и прискорбно долгого лечения. Поэтому я и считаю, что в случае Рэйнера, кукла для него самый лучший вариант. Даже если ноги-руки ей оторвет, отнесет в сервисный центр и ее починят. Минимум хлопот и никаких душевных терзаний, удобно, правда?
— Да, удобно…
Голоса удаляются, а я на долгую минуту выпадаю из реальной жизни, переваривая полученную информацию. Ругару, волки? О чем они вообще??
* * *
«Даже если ноги-руки ей оторвет, отнесет в сервисный центр и ее починят. Минимум хлопот и никаких душевных терзаний, удобно, правда?», — продолжает звучать в моей голове хрипловатый женский голос.
Больные люди, больное общество! Наверное, внутри куклы есть какие-то органы, потому что знакомое ноющее чувство образуется в левой стороне груди. «Удобно, правда?»
Гадины! Мужики пользуются, женщины закрывают на это глаза! Хочется взорвать тут все к такой-то матери! Выжечь эту опухоль с тела общества! Задыхаюсь, стараюсь уговорить себя успокоиться. У кукол нет таких эмоций, нельзя себя выдавать. Раздается тонкий звук дзынь, и моя рука становится мокрой. С удивлением опускаю глаза и вижу, что сломала ножку у бокала, того самого, что мне дал господин Орсо.
Удивленно смотрю на собственные руки. Порезов нет. Аккуратно, чтобы никто не видел, выбрасываю бокал на дно урны, стоящей возле колонны. Я что, вот этими тоненькими пальчиками и худенькими ручками сломала ножку у бокала? Вот просто нажатием большого пальца? А это уже интересно и нуждается в проверке. Действительно ли у меня столько силы, или же просто попалась треснутая посуда?
В толпе мелькает оранжевая шевелюра, и я автоматически поднимаю голову. Блондин с Габриэль заходят в туалет. Проходит несколько томительно долгих минут, когда я каждую секунду жду, что вот сейчас меня окликнет Орсо. Но нет. Меня никто не ищет. Открывается дверь туалета и выходит блондин, идет к какому-то мужику, выхватив по пути у официанта бокал шампанского. Габриэль осталась в комнате. Это мой шанс.
Юркой змейкой пробираюсь к уборной, выждав и убедившись, что никто на меня не смотрит, ныряю в приоткрытую дверь. Я захожу очень тихо, и девушка не слышит меня, к тому же, именно в этот момент она стоит возле умывальника и моет руки, шум воды заглушает мои шаги. Я успеваю заметить каплю крови, быстро нырнувшую с пальцев куклы в водосток. Габриэль умывается, закрывает кран и резко выдернув салфетку из автомата, поворачивается в мою сторону.
Замирает, испуганно вытаращив на меня глаза. Но это всего лишь доля секунды. В следующий момент ее лицо теряет любые эмоции, становится спокойным и равнодушным, кукольным. Она продолжает вытирать руки бумажной салфеткой и почти проходит мимо меня к двери, когда я хватаю ее за предплечье и говорю: