— Последний раз говорю, заткнись! Не забывай, у кого все кнопочки.
Раздается тихий стук.
— Видишь! Альберт пришел, а ты глупости говоришь! — Жаклин открывает дверь и внутрь заходит Гриберг с кожаной сумкой через плечо.
— Внизу полный мрак. Не уверен, что мы сможем с ним договориться. Надо сваливать. Бери ее с собой, если что — кинем ему в зубы. Давай на крышу, там вертолет, — все это мужчина говорит сквозь зубы, постоянно оглядываясь и вытирая пот со лба. Трус!
Мы идем к двери, меня вынуждают ее открыть и выходить первой. Но я не успеваю даже шаг сделать. Толстая, металлическая дверь слетает с петель и залетает в комнату, как картонная. В проеме на задних лапах стоит огромный, больше двух метров зверь. Черная шерсть, длинные, как ножи когти, оскаленная морда. Только по ошметкам одежды я узнаю в нем Орсо. И сердце замирает, когда наши взгляды сталкиваются. А затем раздается громкий, низкий рык. От него холодеет все внутри и подгибаются ноги.
В следующее мгновение я получаю сильный толчок в спину и лечу просто на зверя. Зажмуриваюсь, слышу крик:
— Сюда!
И звуки выстрелов. Зверь хватает меня, швыряет на пол, словно я мусор. Снова выстрелы. Громкое рычание от которого болят уши и сердце стучит в горле. Заползаю в дальний угол и смотрю, как ругару приближается к парочке ученых, жмущихся к стене. Гриберг снова нажимает на курок, но патроны закончились. На пол капают крупные капли крови, но зверю, кажется, до этого нет дела.
— Альберт, придумай что-нибудь! О, боже! Что нам делать?! О, боже! — Жаклин, белая, как стена, в которую она вжимается, трясется и смотрит расширенными глазами на подходящего все ближе ругару. — Альберт?!
Зверь рычит и тогда Грибер, тот самый, у которого вроде как любовь к Жаклин, подло пихает девушку в спину. Та не удерживается и падает просто в лапы ругару. Хруст и голова Жаклин свешивается на плечо, а прекрасные глаза стекленеют. Поломанная кукла падает на пол.
Гриберг, пользуясь тем, что ругару занят, пытается в этот же момент сбежать к двери. А может, меня схватить и прикрыть собственную спину, потому что наши взгляды встречаются ровно за секунду до того, как ученый резко останавливается, всхлипывает и опадает на пол. Потрясенно вижу, что у него вырван позвоночник. И над поверженным Грибергом стоит огромный, черный зверь, скаля на меня пасть.
— Рэйнер… это я, Мари, — всхлипываю от страха, когда он подходит ко мне.
Черная шерсть в пятнах крови, с клыков капает слюна, глаза отливают красным. Где-то внутри зверя рождается утробное, низкое рычание.
— Рэйнер, прошу, не причиняй мне боль. Ты сам потом расстроишься… прошу.
Зверь делает еще шаг, загораживая собой весь свет в комнате.
— Прошу…
Огромные лапы хватают меня с полу и резко поднимают, как игрушку, успеваю только вскрикнуть, когда оказываюсь в опасной близости возле морды зверя. Его нос принюхивается ко мне, рык в груди ругару нарастает. Меня уже трясет, я просто молюсь, чтобы со мной произошло все так же быстро, как с Жаклин. Его холодный нос возит по моей шее, заставляя в ужасе зажмуриваться. Рычание все громче и громче. Постоянное, ужасное… и какое-то странное?? Прислушиваюсь и с удивлением понимаю, что это и не рычание вовсе. Ругару урчит! И стоит только мне об этом подумать, как большой, горячий язык смачно облизывает мою шею, а урчание становится почти рокотом.
И тогда, повинуясь какому-то инстинкту, я обхватываю руками и ногами, насколько могу, тело ругару. Прижимаюсь к нему, кладу голову на плечо и говорю:
— Рэйнер, возвращайся ко мне… я жду.
Эпилог
3 месяца спустя
Дышу свежим воздухом в саду, еще не в силах поверить, что все действительно закончилось. Нашлись все документы, все файлы, полностью обличающие Гриберга и всех его подельников. Суд над ними окончен. Большинство приговорены к переселению в пустоши, но вначале им поставят клеймо. Особый знак, который запрёт их внутреннего зверя навсегда. Рэйнер говорит, что для оборотня нет ничего хуже, чем лишиться своего зверя. Лучше уж сразу смерть.
Габриэль все это время жила у нас, уехала только вчера. Мы ее прятали. И во всей этой шумихе о девушке просто забыли, решив, что Рэма убил кто-то из шайки Гриберга. Мы с ней долго и много разговаривали и очень сдружились за эти месяцы, но Габриэль все равно решила уехать.
Мы перекрасили ее волосы и купили новую, очень консервативную одежду, чтобы девушка не привлекала внимание. Хотя… ничто в ней больше не выдает куклу. Габи решила уехать в небольшой городок на севере страны и работать там учительницей. Жизнь куклы нанесла ей очень глубокую рану, не знаю, оправится ли Габриэль когда-нибудь, но очень верю в чудо для нее, потому что за подобные испытания всегда должна быть награда.
Расставляю столовые приборы. Сегодня будем ужинать тут, на террасе. Я приготовила тушенный картофель с мясом и салат из свежих овощей. На десерт — пирог с вишней и яблоком. С той ночи, когда мы с Рэйнером вернулись домой и я впервые узнала, что такое заниматься любовью с мужчиной, который чувствует твое тело, как свое, я стала потихоньку принимать пищу. Это был не каприз, а осознанное решение, всячески поддерживаемое мои мужчиной.
Вчера, когда я была расстроена уездом Габриэль, Рэй предложил мне руку и сердце. Очень старомодно: став на одно колено и подарив кольцо. Я сначала плакала, потом смеялась, а когда успокоилась, поняла, что счастлива. Здесь и сейчас. С этим несовершенным мужчиной, в этом не самом лучшем мире, находясь не совсем в человеческом теле. Странно, правда? Но оказалось, что для счастья это все неважно.
А сегодня у нас маленький праздник. У меня с утра начались женские недомогания. Первый раз. Знаю, кому-то это покажется глупым, но для меня это огромный шаг в настоящую жизнь. И возможность когда-нибудь иметь большую семью. С моим любимым мужем.
Конец