Создается впечатление, что Анкерсхаген был не таким уж и захолустьем. В нем жили люди, уважавшие образование, имевшие и широкий кругозор, и широкие интересы.
На периферии биографических материалов – упоминания о мекленбургских консулах, оказывающих пусть и не особо значительную, но весьма своевременную, материальную помощь землякам за границей. О консуле Мекленбурга Кваке упоминает в Автобиографии Г. Шлиман.
2.2. И. Ф. ВЕНДТ, БЛАГОДЕТЕЛЬ
Й. Ф. Вендт – единственный человек (насколько я могу судить по Автобиографии Г. Шлимана), которого Генрих Шлиман называет своим благодетелем [Шлиман Г. Илион. Т.1. С. 44]. Сама фигура Й. Ф. Вендта является несколько загадочной. Родственники Генриха не жили в условиях материального изобилия. В то же время, уроженец Мекленбурга корабельный маклер Й. Ф. Вендт, действовавший в Гамбурге и встреченный там Генрихом в 1841 году, судя по всему, был материально благополучен, имел связи, влияние. Й. Ф. Вендт (1) устроил Генриху несколько хорошо оплачиваемых работ по переписке, поэтому Генрих смог уехать из Гамбурга без долгов, (2) договорился о плавании (бесплатном для Генриха) в Венесуэлу, снабдил его рекомендательными письмами, (3) прислал Генриху как спасшемуся от кораблекрушения собранные на Рождество среди друзей 240 гульденов (20 фунтов), (4) написал рекомендательное письмо генеральному консулу Пруссии в Амстердаме Гепнеру; с помощью Гепнера Генрих поступил в начале 1842 года на работу в торговую фирму Ф. К. Квина [Штоль. С. 83,94] [Шлиман Г. Илион. Т.1. С. 45].
Если смотреть на ситуацию непредвзято (например, не зная фамилий), то можно предположить не только поддержку земляка земляком, но и помощь родственника родственнику. Г. Шлиман в Автобиографии (1880 год) пишет, что Вендт «в детстве воспитывался» с матерью Генриха Луизой [Шлиман Г. Илион. Т.1. С. 43]. Д. Н. Егоров (1923 год) несколько переставляет акценты, говоря о «детском друге матери» [Егоров, 1923. С.20]. По словам Г. Штоля, Й. Ф. Вендт принадлежал «к числу тех немногих людей, которым можно все рассказать, даже то, о чем обычно не говорят из гордости или стыда»; «…добрый дядюшка Вендт – как Генрих напоследок должен был назвать его и охотно назвал…» [Штоль. С. 82, 84].
В описании помощи, оказанной благодетелем Генриха Шлимана Й. Ф. Вендтом, было использовано – в числе иных – слово «земляк». В русском языке существует еще слово «односельчанин», которое имеет все же некий «профессиональный» крестьянский оттенок. Конечно, и Генрих, и те жители Анкерсхагена, с которыми он в основном общался, к крестьянскому труду имели малое отношение. Поэтому понятие «земляки» более уместно. Отметим, что в жизни Генриха Шлимана занимали заметное место отношения и с земляками, и с односельчанами, жителями Анкерсхагена.
Как бы между прочим Г. Штоль (1910 – 1977) (по словам А. К. Гаврилова, патриот Мекленбурга, беллетрист, скрупулезный исследователь [Гаврилов А. К. С. 20], «заставший» современников Г. Шлимана) упоминает: «…Мекленбург – отечество вендов. У многих мекленбуржцев широкие выпуклые скулы, как и у многих русских, – венды тоже славянский народ» [Штоль. С. 114].
Еще одно небольшое замечание. 20 фунтов, высланные Й. Ф. Вендтом Генриху в Амстердам, в пересчете в современные деньги (через обменные курсы, золотое содержание «тех» валют и современную стоимость золота) составляют примерно 410 000 рублей (современных российских) или около 4900 евро…
2.3. ЭРНСТ ШЛИМАН: ПАСТОР, УЧИТЕЛЬ, ОТЕЦ. ДОМАШНЕЕ (РОДИТЕЛЬСКОЕ) ОБУЧЕНИЕ
В детстве Генриха имело место домашнее родительское образование.
Распорядок профессиональной деятельности пастора Эрнста Шлимана позволял ему уделять время воспитанию и образованию сына. «…Генрих был усажен за латинскую грамматику и древнюю историю. Пастор не замечал, что сам уже не очень тверд в этих предметах. (…) Особенно увлекался пастор Шлиман, рассказывая сыну о гибели Помпеи и Геркуланума… (…) Когда о Помпеях было рассказано все, что пастор помнил, наступил черед Гомера. Греческого языка Эрнст Шлиман не знал, но читал Гомера в немецком переводе Фосса. (…) Отец рассказал, что в анкерсхагенском замке, в том самом, где когда-то буйствовал Геннинг Браденкирль, жил в 1769 году Иоганн-Генрих Фосс, переводчик Гомера» [Мейерович М. Л. С. 20].
Существует много не совсем лестных оценок жизни и поступков Эрнста Шлимана. Если смотреть объективно, «по гамбургскому счету», его жизнь сложилась не так уж и плохо. До оставления им должности пастора его жизнь была благополучной. Несколько лет (напряженный и трагичный период) длилось разбирательство его деятельности, которое окончилось опять-таки благополучно; Эрнст Шлиман добровольно ушел с должности пастора с вполне приличной компенсацией. Несколько лет прожил не особенно обеспеченной, но и не сильно тяжелой жизнью: будучи вдовцом, женился второй раз (его женой стала женщина почти на 30 лет моложе его; с именем София), во втором браке появились дети. Сын Генрих, начав 1 марта 1844 года работу в торговой фирме «Шредер и К», оказывал материальную помощь и отцу, и другим членам семьи. С середины 1840-х годов до 1870 года (год смерти Шлимана-старшего) Эрнст Шлиман был в целом материально обеспечен, и, не в последнюю очередь, благодаря финансовой поддержке сына Генриха («Почитай отца твоего…» (Втор 5:16)). Умер Эрнст, зная, что Генрих стал миллионером, совершил кругосветное путешествие, занялся археологией, посетил Помпеи, побывал на Великой Китайской стене и практически приступил к раскопкам Трои. Сомневался ли он в успехе сына? Пусть читатель сам ответит себе на этот вопрос. Наверное, Эрнст Шлиман перестал сомневаться в сыне после получения двух бочонков бордо и ящика сигар. Он получил их от того самого сына Генриха, который отправился почти-что нищим и почти больным в незнакомый город, без особой материальной помощи отца (к тому времени обремененного новой семьей). После 1870 года Генрих продолжал материально поддерживать вдову отца, так как та носила фамилию Шлиман (и кроме того, добавим, была матерью его сводного брата). Так что, суммы, вложенные Эрнстом Шлиманом в книги о Помпеях и о всемирной истории, оказались не чудачеством пастора-неудачника, фантазированием далекого от реальной жизни, запутавшегося в паутине мечтаний, страстей и обстоятельств человека, а вполне эффективными инвестициями.
В 1850 году почти стал богатым человеком другой сын Эрнста Шлимана, Людвиг (умер в США; видимо, от неправильного лечения; располагал на момент смерти приличным капиталом). Устроилась жизнь у сестер Генриха. Видимо, не так уж плохо воспитывал и воспитал своих детей Эрнст Шлиман. «…Кто из вас без греха…» (Ин 8:7).
2.4. ДАЛЕКАЯ ГАНЗА, БЛИЗКИЕ ПОМПЕИ
Генрих аккумулировал, преобразовывал атмосферу сказочности и транслировал ее на более высокий уровень.
Вряд ли пастор Эрнст Шлиман, отец Генриха, стал бы слушать «россказни» Пранге и Велерта о сокровищах и кладах; пастор, раскапывающий курганы и отыскивающий драгоценности, смотрелся бы странно.
Когда Эрнст Шлиман жаловался на бедность, Генрих советовал ему выкопать серебряную чашу или золотую колыбель. Это не могло восприниматься иначе как наивность и фантазии ребенка. Но «археологические идеи» Генриха накладывались на информацию о раскопках кургана в соседнем Румсхагене, на вести о раскопках в разных частях света, в Помпеях, в Геркулануме [Богданов И. А., 2008 а. С. 48]. Что-то неясное тревожило душу Эрнста Шлимана… «Этот мальчик говорит странные вещи, но мне кажется в его словах что-то есть…». Пастор Эрнст Шлиман, проживающий в Анкерсхагене, приобретает книгу о раскопках в Помпеях. В художественном изложении Г. Штоля покупка этой книги потребовала экономии на еде для всей семьи в течение месяца [Штоль. С. 35]. Книги в то время стоили не мало.
Переместимся по хронологической шкале. Г. Штоль утверждает, что книга самого Генриха Шлимана о Трое в 1883 году стоила 45 марок [Штоль. С. 385] (в переводе на золотое содержание «той» марки и считая по значениям цены на золото ЦБ РФ на 02.02.2016 получаем 44408 рублей или 536 евро).
Вернемся к детству Г. Шлимана. Сомнительно, чтобы в (ориентировочно) 1829 году книги стоили дешевле, чем в 1883 году. Но предположим – условно, – что книга о раскопках в Помпеях и «Всемирная история для детей», приобретенные пастором Эрнстом Шлиманом (примерно в 1829 году), стоили (каждая) в 10 раз меньше стоимости книги Г. Шлимана в 1883 году. Такое предположение маловероятно: чем глубже в прошлое, тем дороже книги; примем названное предположение как временную рабочую гипотезу. Но и при таком расчете 4440 рублей или 53 евро (за одну книгу) – сумма заметная для многодетной семьи. Тем не менее, Эрнст Шлиман шел на эти расходы и на то, чтобы поддерживать и одобрять интерес детей, по крайней мере – Генриха, к археологии и истории. Интересно, много бы нашлось семей, где отец, услышав намерение сына раскопать Трою (!?), одобрил бы такой план? И сколько человек, не считая Эрнста Шлимана, одобряли намерение Генриха Шлимана «раскопать Трою» до момента нахождения «клада Приама» в 1873 году? Разве только направленные Судьбой в Троаду англичане, уроженцы Мальты, братья Калверты, совладельцы «троянского холма». (Ориентировочная дата знакомства Г. Шлимана с одним из братьев, Фрэнком Калвертом, десятое августа 1868 года.). Эрнст Шлиман умер в ноябре 1870 года, когда раскопки Трои стали реальностью (пробные раскопки Генрих Шлиман осуществил в апреле 1870 года). Так что его моральную поддержку (в какие-то периоды не особенно ощутимую, но тем не менее) Генрих имел с детства и почти до открытия «клада Приама». В письме от июня 1870 года поддержку усилий отца выразил четырнадцатилетний сын Г. Шлимана Сергей [Богданов И. А., 2008 б. С. 201].