— Ну вот, начинается, — буркнул Паша, заводя машину.
Я отвернулась и стала улыбаться в окно. Ничего, пусть не расслабляется.
***
Паша домчал до своего особняка быстро и с ветерком. Пока ехала, желудок заурчал, требуя новую порцию еды.
Полина Сергеевна, предугадывая мою необычайную прожорливость, накрыла в гостиной стол, за который меня и родителей усадили как дорогих гостей.
В новом платье и с красиво уложенными волосами мама выглядела королевой. Она жутко смущалась и нервничала. Хоромы Чистяковых привели в замешательство. В новом костюме и с гладко причесанными волосами папа только улыбался и кивал, предпочитая молчать. Я видела растерянность на лице, когда его взгляд упал на стол с пятью столовыми приборами на выбор. Посмотрев сначала на маму, потом на меня, отец неуверенно потянулся к вилке.
Бедные мои родители! Прекрасно понимала, что ради меня нарядились и так стараются. Полина Сергеевна словно не замечала их скованности и вела себя непринужденно. Мило щебетала с мамой, строя планы на будущее. Все-таки она удивительная женщина, не то что ее непутевый сынок.
— Смотри, как наши оживились, — подмигнул Чистяков. Он сидел, развалившись на стуле, и улыбался своей наглой и нахальной улыбочкой. — Только я могу одним ударом заделать сразу троих, — ухмыльнулся довольно.
— Козел ты, — прошептала я. — Когда дети появятся на свет, мы сдохнем.
— Мать поможет, — уверенно заявил Паша. — Она любит малышей, и давно мечтала о внуках.
— На себя нужно надеяться, а не на маму уповать, — нахмурилась я, продолжая сердиться на Чистякова. Его самоуверенность бесила.
— Так я стараюсь, только ты не ценишь, — обиделся он. — Весь месяц не отходил от тебя, и никакой благодарности, одни упреки.
— Придумай что-нибудь оригинальное, тогда может быть, — с насмешкой произнесла я. Это был вызов.
— Дочка, кушай хорошо. Ты так исхудала. Что тебе еще положить? — мама заботливо погладила по руке.
— Набирайся сил, — Полина Сергеевна тоже не отставала. — Наши внуки должны быть здоровыми, — родители многозначительно переглянулись.
— А почему никого не интересует, поел ли я? — спросил Чистяков, но его никто не слушал. Всех волновала лишь будущая многодетная мамочка.
Чистяков вдруг встал, постучал ложкой по хрустальному бокалу, привлекая внимание родителей, и громко объявил:
— Минуточку внимания! Сегодня Надя наконец-то вырвалась из рвотного плена, по этому случаю небольшой сюрприз.
Подмигнув мне, черт кашлянул и хриплым голосом затянул детскую песенку. Пел он отвратительно, медведь черту не просто на ухо наступил, а тщательно потоптался на нем.
Первым не выдержала Полина Сергеевна, задохнувшись от смеха. За ней захохотали остальные, но Паша продолжал смешить, вновь и вновь повторяя куплеты. Закончив выступление, он манерно раскланялся и улыбнулся мне.
— Тебе понравилось? — спросил ехидно. — Теперь я реабилитирован?
— Да, — после концерта и еды я подобрела.
Из-за стола выкатилась настоящим колобком и зевнула. В больнице только и делала, что ела и спала, поэтому насытившись, организм требовал горизонтального положения.
— Если уснешь, все равно буду приставать, — пообещал Паша, обхватив мою талию рукой и привлекая к себе. — Хочу тебя, умираю. Столько времени терпел.
Слушая его озабоченные рассуждения, я позволила довести свое расслабленное тело до комнаты. Рухнув на кровать, лениво наблюдала, как он скидывает с себя одежду.
— Я в душ, — чмокнув меня в щеку, отправился в ванную.
В тот же миг я провалилась в сон и проснулась от щекотки. Паша в халате и с мокрыми волосами сидел на кровати и лизал мою пятку.
— Что ты делаешь? — оттолкнула его, потому что было действительно щекотно.
— Пытаюсь разбудить спящую красавицу. Попытка засчитана, красавица проснулась, — пошутил Чистяков, но от пятки отстал. Вместо неё принялся водить пальцами вверх-вниз по ноге. От его прикосновений по телу поползли мурашки. Сон как рукой сняло, я показала ему язык и направилась в ванную.
— Это значит да? — прокричал вслед черт, но я ему не ответила, пусть помучается, зараза.
Долго стояла под душем, наслаждаясь процессом, потом также долго рассматривала себя в зеркале, отмечая произошедшие изменения. С тремя малышами скоро меня разнесет, и я в лучшем случае могу только лежать как тюлениха. Или бегемотиха. В душе я уже решила уступить, потому что понимала, основа его душевного равновесия — физические отношения. Если их не будет, не будет ни его, ни надежды на подобие семейных отношений.
Я напялила на себя красивое белье и вернулась в комнату.
— Иди ко мне, — пожирая плотоядным взглядом мое полуодетое тело, он протянул свои загребущие руки и увлек на кровать.
— Как ты пахнешь! — Чистяков принялся меня обнюхивать и вдруг впился губами в плечо и принялся вылизывать его, опускаясь к подмышкам.
— Вкусная, — поднял он мутные глаза, в них уже кипело что-то термоядерное.
Его язык путешествовал по моей коже, рисуя символы страсти. Паша напоминал голодного волка, жадно облизываещего свою добычу прежде, чем проглотить ее одним махом. И эта его бешеная страстность проникала с влажностью в мою кровь, которая при каждом касании закипала волнением. Пузырьками возбуждения. Он ласкал меня языком так долго, что я взывала.
— Быстрее, — попыталась поторопить его, но мне мягко закрыли рот рукой, мол заткнись и не мешай.
Когда он развел мои ноги, я услышала голос:
— Ты знаешь, я понял, чем ты пахнешь. Всеми женщинами одновременно.
Ночью я все-таки захотела спать, но он не унимался, показывая, чем закончится любой пост в нашей совместной жизни, если она случится.
— У меня скоро роды начнутся, не могу больше, уймись, — завернулась в одеяло, чтобы перестал доставать.
— Ничего, пусть карапузы почувствуют, какой у них папа, — рассмеялся Чистяков, целуя грудь и не слушая мои жалобы.
На следующее утро проснулась первой и прямиком направилась на кухню. Желудок завывал от голода. Пока раздумывала, что бы такое съесть, в кухне появилась мама Чистякова. Она быстро приготовила салат и омлет, потом пила чай и задумчиво улыбалась, пока я с аппетитом уплетала еду.
— Надя, ты мне очень нравишься, — призналась Полина Сергеевна, запретив убирать со стола. — Паша совсем другим стал. Спокойным, внимательным, — покачав головой, она рассмеялась и я вместе с ней. — Хочу, чтобы вы были счастливы.
Я не верила, что он угомонится и перестанет рассматривать всех женщин как постельную принадлежность, но спорить с ней не стала.
— Он успокоится, дай ему время, — пообещала Полина Сергеевна. — Скоро появятся дети, они имеют право на полноценную семью. Я одна воспитывала своего шалопая, — вздохнула женщина. — Тебе будет тяжело.
Разговор с Полиной Сергеевной заставил задуматься. В детстве я хвостиком бегала за отцом и любила его даже больше, чем маму. Вспомнила улыбку, шершавые натруженные руки, и глаза защипало от слез.
Поэтому, когда Чистяков позвал покупать свадебное платье, согласилась. Действительно, что я все время о себе думаю, пора и о малышах позаботиться. В салоне Паша выбрал самое дорогое тряпье.
— Кораблик тоже женится. Мы должны затмить его! — он задорно рассмеялся. Даже сейчас Чистяков не успокаивался, затевая глупое соревнование.
Осмотрев меня со всех сторон, заявил, что безумно хочет- вот прямо здесь и сейчас.
— Нет, — отпихнула его жестко.
Следующие дни пролетали один за другим. Свадьбу организовывало агентство, поэтому маму и папу устранили от хлопот. Пытке подвергся лишь Паша, когда Полина Сергеевна потащила его в магазин за костюмом. Возражений, что весь шкаф забит тряпьем, она не принимала и пнула сына, когда тот вздумал упираться.
В один из таких суматошных дней мы встретились в ресторане с Кораблевым и его невестой. Высокая, темноволосая и улыбчивая Ангела была удивительно похожа на Анджелину Джоли. Метнула гневный взгляд на Чистякова, понимая, что знакомство Арсения с этой девушкой было не случайным. Не удивлюсь, если этот интриган специально все подстроил. Паша лишь состроил невинное лицо и продолжил блистать остроумием.