Упрямо вздёрнув подбородок, Роуз сказала:
– Приятного купания, ваше высочество, – она даже сделала насмешливый реверанс – делать это всерьёз обнажённой было слишком дурным вкусом.
А потом, держа спину как можно прямее и стараясь двигаться как можно спокойнее, не поддаваясь желанию выскочить из воды как ошпаренная и натянуть на себя одежду побыстрее, она вышла из озера.
В какой-то момент ей показалось, что дурная сторона его натуры возьмёт вверх, но, по счастью, Роуз ошиблась. Её выходка его разозлила, раззодорила, но и позабавила – тоже.
Когда, с трудом натянув платье на мокрую кожу, она обернулась в его сторону, Лейнор Айдаган выглядел расслабленным, его беззаботный вид снова вернулся к нему:
– Зря, моя прекрасная роза, вы столь старательно выставляете свои шипы. Цветы недолговечны.
– Да, мой принц, – кивнула она и пошла по направлению к пещере.
Улыбка играла на её губах. Роуз чувствовала себя победительницей.
К тому же… принц сдержал данное слово. Хоть какое-то понятие о благородстве в нём все же есть.
О человеке, от которого может зависеть твоя жизнь, всегда хочется думать хорошо.
Остаток дня прошёл быстро – гораздо быстрее, чем хотелось бы. Хоть и решено было идти налегке, все же без воды, оружия и кое-каких съестных припасов обойтись было никак нельзя. Решили сделать нечто вроде заплечных мешков, которые на ночь, распустив, можно будет превратить в одеяло, устраиваясь на ночлег.
Было бы отлично, сумей они взять с собой лодку. Но плыть по морю можно лишь в противоположную от намеченного пункта, сторону, что, конечно же, не вариант.
Поразительно, но как только принимаешь решение брать с собою только самое необходимое, как необходимым становится всё.
Айдаган, после инцидента в озере, держался спокойно, будто бы ничего и не случилось, а сама Роуз испытывала некоторую неловкость. Она не могла понять, что её вызывает: этот мужчина ей совсем не нравился, да и незнакомцем его назвать было сложно, потому что, в некотором роде, они уже были знакомы слишком близко – куда ближе, чем ей бы хотелось. А с другой стороны, она совсем его не знала.
Он разговаривал мало и держался на расстоянии. Наверное, всё-таки обиделся, – подумала Роуз. Мужчины почему-то часто обижаются на слово «нет».
Усевшись на землю, он то чертил что-то, то стирал, то задумчиво глядел на воду. Создавалось впечатление, будто что-то подсчитывает. Роуз распирало от любопытства узнать, что он там замышляет по поводу их дальнейших передвижений: как-никак, она сторона заинтересованная.
Несмотря на то, что солнце давно уже успело перевалить за полдень, жара стояла такая, что прямо на камнях можно было бы яйца жарить, при условии, конечно, если бы они у них были. Солнце, отражаясь от воды, слепило глаза. Как завтра под таким палящим солнцем они станут передвигаться, Роуз не представляла. Она была северянкой, и всегда плохо переносила духоту.
– Здесь должна быть река, – подняв на неё взгляд, проговорил принц.
– Где?
Приблизившись, Роуз увидела, что принц исхитрился у своих ног едва ли не карту нарисовать.
– Приблизительно тут, – ткнул он длинной палкой в хитросплетении извилистых линий. – Если мои расчёты верны, то мы сможем взять лодку и пойти на вёслах. Так будет легче нести с собой необходимые припасы и в известной степени сэкономит нам силы.
– А если вы ошибаетесь?
–Если я ошибаюсь, мы можем потерять несколько дней в пустую. И тогда нам придётся идти налегке, положившись на удачу и на то, что пропитание придётся искать в дороге, – по напряженному лицу его скользнуло недовольство. – Я не люблю полагаться на удачу. Предпочитаю точный расчёт.
– Если пойдём на лодке и ваш план удастся, выиграем несколько дней.
– Всё верно.
– Давайте рискнём, – согласилась она.
Вечер выдался тихим и спокойным. Хотелось насладиться каждой секундой этой относительной безопасностью перед долгой дорогой, наверняка полной превратностей.
Айдаган разжёг костёр.
– Давайте выпьем? – предложил он и, откупорив бутылку, протянул её девушке. – Общие попойки всегда сближают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Думаете, сближение – это то, что нам сейчас нужно? – фыркнула Роуз.
Он смерил её взглядом. Глаза принца странно мерцали в полумраке.
– Я для вас больше не опасен. Я не думал, что ваши чувства к маленькому лордёнышу столь серьёзны. Сколько раз в жизни вы видели его? Пять? Десять? Может быть, даже пятнадцать?.. – с усмешкой отхлебнул он их бутыли.
– Какая вам разница?
– Действительно, никакой, – кивнул он. – Для настоящей любви всё это мелочи. Главное, что она есть.
– Почему вы всё время, раз за разом, поднимаете эту тему? – недовольно спросила Роуз.
– Может быть, я ревную? – пристально глянул Айдаган на Роуз, а потом рассмеялся мягким, издевательским смехом. – Почему вы молчите?
– А что мне сказать?
– Да что хотите? Здесь, среди огня и воды мы с вами совершенно свободны и то, чего не стерпят стены дворца, прекрасно вытерпят стены пещеры. Вы правда всё ещё думаете, что любите?..
– Я об этом не думаю.
– Значит – не любите, – удовлетворённо произнёс он. – Когда любят, то думают.
Роуз хотелось осадить его, но слова застревали в горле. И она отхлебнула вина, чтобы прогнать неприятное ощущение. Стоило повернуть голову, как она снова натыкалась на взгляд его светлых, стальных глаз и почему-то чувствовала себя… странно.
«Я могла бы влюбиться в него, – с неприятным чувством подумала про себя Роуз. – Будь он таким, как сейчас, с самого начала. Но нельзя забывать, что всё это лишь притворство, лишь игра – на самом деле этот человек холоден, как клинок, расчётлив, как астроном и жесток, как зверь. Все его мягкие речи – всего лишь игра. Он представляется себе котом, а я вижусь ему мышью».
– Я всё ещё никак не могу выбросить из головы тебя такой, какой видел сегодня утром…
– Это был день, – холодно поправила она его.
Он продолжал, словно бы не слыша:
– Мокрая и обнажённая – ты была чертовски соблазнительна. Кажется, никогда в жизни ещё мне так не хотелось заняться ни с кем любовью
– Какое странно выражение, – сдерживая гнев, отвечала Роуз. – Разве любовью занимаются? Её испытывают, чувствуют…
– Какими же словами мне обозначить желание, что ты будешь во мне? – с улыбкой продолжал он, делая очередной глоток.
– Мне не нужны ваши слова…
– Что тебе нужно? Что мне сказать или сделать, чтобы ты меня захотела?
– Я не знаю. Возможно – ничего. Я просто…
– Ты слишком много думаешь о будущем, которого вообще может не быть. У нас есть здесь и сейчас, а дальше? Дальше будут удлиняющиеся тени и уплотняющийся мрак, из которого, возможно, ни одному из нас не выбраться. Так почему не провести эту ночь, дыша полной грудью? Живя на полную катушку? Я не понимаю.
– Это вовсе не сложно понять. Я вас не люблю – вы не любите меня. Здесь просто нет других женщин, а будь любая другая, более сговорчивая, вы бы не то, что времени – взгляда на меня не потратили. И я знаю это. Знаю, что я не единственная, что я для вас лишь сосуд, который может принести удовольствие. Не более.
– Для большинства мужчин женщина – сосуд. Мужская любовь эта благодарность за доставленное удовольствие. Для нас, мужчин, важно знать, что мы дороги вам и уметь осязать в своих объятиях теплое тело с гладкой кожей.
– С ваших слов выходит, что мужчины очень скучные и примитивные сознания.
– Дай мне шанс показать тебе, что плотская любовь – это не только унижение и боль. Позволь исправить мою ошибку. Не упрямься, прекрасная Роза, спрячь свои шипы и колючки. Ты боишься сдаться, боишься показаться слабой, такой, как все?.. Твои страхи не обоснованы. Ты уже принадлежала мне, как только может женщина принадлежать мужчине и мне уже не нужна победа над тобой. Сегодня я хочу другого…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Поднявшись, он медленно приближался к ней, ближе с каждым словом. Роуз не двигалась, не сводя с него глаз.
– Сегодня я хочу не брать, а давать.