– Нет. Вполне в самый раз.
Сейчас, когда в его светлых глазах не было злобы, лицо его больше не казалось Роуз отвратительным, но затихшее раздражение могло проснуться в любую минуту, с любым его неосторожным движением, способным возродить в ней отвращение.
Роуз охватили воспоминания об их ночных свиданиях на корабле, и вместе с ними где-то внутри неё заворочался страх. Она напряжённо следила за ним, как загнанный в угол зверёк.
По мере того, как принц приближался к ней, она начинала чувствовать прикосновение волн, идущих от его тела. Интуитивно шагнув назад, она поляна, что дна не чувствует и ушла бы под воду с головой, если бы её вовремя не подхватили и не вытянули на безопасное мелководье. Правда, в безопасности она себя как раз и не чувствовала.
– Пустите! – с отчаянной решимостью рванулась она их его рук и, почувствовав, что он не спешит выполнять её жаркую просьбу, снова рванулась изо всех сил.
– Успокойся, Роуз, – голос его звучал твёрдо и вместе с тем тихо, словно он обращался к неразумному зверьку, которого пытался приманить. – Я всего лишь хотел помочь… клянусь, – мягко лился его приглушённый голос.
Роуз заставила себя открыть глаза. Только сейчас до неё дошло, что она зажмурилась. Сжав зубы от унижения и ярости, она исподлобья, снизу – вверх, посмотрела на Айдагана. При разнице в росте ей только это и оставалось.
– Это всего лишь моя рука – видишь? – насмешливо проговорил он. – И я обещаю не трогать тебя ими, если ты постараешься не утонуть на мелководье. Договорились?
– Я не утону. Рискну напомнить, что на воде я держусь лучше вашего, – огрызнулась она.
– Не волнуйся ты так. Это начинает выглядеть дешёвой драмой и отдаёт показушнечиством.
– Дешёвой драмой? Вас когда-нибудь насиловали?! – лишь задав этот вопрос вслух она поняла, что сболтнула глупость и мотнула головой. – Я не хочу ничего демонстрировать – я просто вас не хочу. Когда вы стоите так близко, все те ужасные ночи становятся слишком явными…
Выражение лица Айдагана стало холодным. Он отступил назад.
– Ты слишком чувствительно ко всему относишься.
– Я не простила тебя и не доверяю тебе. Даже такой ванной одной на двоих нам мало.
Рот принца сжался в узкую полоску, выражая нетерпение, брови нахмурились, свидетельствуя о раздумьях. Светлые волосы от влаги стали завиваться колечками на лбу и у висков, привычным движение он отбросил их назад:
– Мне жаль – мне правда очень жаль, что так вышло.
– Думаешь, извинений достаточно? Я могу простить тебя разумом, но стоит тебе сделать шаг ко мне, и…
– Внушить отвращение такой красивой женщине – преступление. Дай мне возможность искупить его.
– Повторив всё сначала? – скривилась Роуз с презрением.
– На этот раз, обещаю, всё будет иначе. Я не стану делать ничего без твоей на то воле. Скажешь остановиться, и я остановлюсь.
– Думаете, я вам поверю?
– Испытай меня и узнаешь?
– А если вы решите провалить испытание, то в накладе снова не останетесь? – насмешливо взглянула она на него.
– Я никогда не нарушаю данного слова. Я просто хочу, чтобы ты знала, что поцелуи могут не только жалить, но и приносить истинное наслаждение.
– Чтобы поцелуи приносили наслаждение, нужно любить того, кто тебя целует.
– Никто не поручится, что мы проживём так долго, чтобы суметь вновь встретить своих любимых, Роуз. Из Проклятых Земель мало кому удаётся выбраться. Возможно, это наш последний день в человеческий условиях. Зачем терять то, что можно приобрести.
Она сощурилась, пристально вглядываясь в холодное, надменное, бледное лицо:
– Вы и правда остановитесь, если я того пожелаю?
– Я же дал тебе слово.
– В любой момент?
– В любой момент, – кивнул он.
Непонятно, какой демон подначивал Роуз. Нет, она была далека от любого желания – даже тени его. Но ей хотелось отомстить. Пусть даже и булавочным уколом.
Роуз понимала, что принц красив. Очень красив. Совсем чуждой ей красотой, которая в их краях не встречается, да и в любых других, наверное, не часто. Красота Вольфа была понятнее и ближе, но сам он был так далеко – как горизонт. Попробуй, дойди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Если бы вы были священником, сколько бы душ вы могли спасти, – задумчиво проговорила Роуз.
– Приблизительно столько же, сколько погубил, – он вновь улыбнулся и в светлых глазах засветилось нечто, похожее на нежность. – Признаться, без особых усилий. Но тебя я не хочу губить, Роуз, прекрасная леди Вестерлинг…
– Ты меня уже погубил.
– Ну так попробуй получить хоть каплю удовольствий от своего падения.
– А если я их тех, кто счастлив только тогда, когда летает или стоит высоко?
Айдаган рассмеялся:
– Тогда позволь мне помочь тебе взлететь.
– Вы самоуверенный индюк, – фыркнула Роуз с презрением. – До скучного самовлюблённый.
– Ты невероятно честная особа. В других условиях это может стоит тебе головы, крошка.
Она стояла неподвижно, не поддаваясь ему навстречу и заставляя себя не отшатываться от его губ.
Бледные пальцы принца казались тонкими, но оказались крепкими, когда скользнули к ней на затылок. Он смотрел ей в глаза, с вызовом и обещанием, жёстко и вместе с тем – нежно.
Инстинктивно она всё-таки упёрлась ему в грудь руками. Этот жест давало ложное (о, насколько ложное – она знала) ощущение хоть какого-то контроля над ситуацией. Кожа под ладонями была гладкой, прохладной, чуть влажной. Мышцы твёрдыми, как камень. Сердце его прыгало под её ладонями. А глаза – сильно блестели.
Она не двигалась, пытаясь превратиться в статую. Роуз казалось, что она и правда цепенеем и каменеет, видя, как темнеют его глаза и губы.
Что-то в ней медленно переворачивалось. И это «что-то» было не похожим на привычные возмущение и страх.
Тепло его тело чувствовалось даже сквозь прохладную воду, как шёлк разделяющую их обнажённые тела.
Роуз замерла, когда его рука змеёй обвилась вокруг её тонкой талии и прижала её к принцу Айдагану. Пальцы левой руки скользили по её спине, и от этих прикосновений становилось чуть щекотно и по телу шли незнакомые волны, которые хотелось чувствовать. От которых веки тяжелели и закрывались. От его прикосновений появлялось желание откинуть голову назад.
Принц поцеловал её. Мягко обхватил ладонями её груди и сжал их. Большие и указательные пальцы рук принялись играть с её сосками, заставляя их напрягаться, делая твёрдыми, как камешки. Его язык скользнул ей в рот, она чувствовала его возбуждение, и сама была возбуждена.
Горячая, влажная, разомлевшая…
Они оба дышали тяжело и неровно. Взгляд его сделался горячечным, голодным, как у зверя.
– Вы обещали мне остановиться, когда я попрошу, – с хищной улыбкой проговорила Роуз, по-прежнему глядя на него снизу-вверх.
– Я…
– Вы дали мне слово, что остановитесь, если я того захочу. И я говорю – довольно.
На острых скулах вспыхнул яркий бардовый румянец. Страсть, которую она разожгла в нём, была столь же ярко различима, как вспыхнувшая в чёрном ночном небе молния.
– Вы дали мне слово, – с коварной улыбкой проговорила Роуз, отбрасывая мокрые волосы обратно за спину, открывая его взгляду совершенную грудь, длинную лебяжью шею, тонкие ключицы.
Принц не двигался. Роуз тоже не шевелилась. Они оба смотрели друг на друга так, словно взгляды из были клинками, и они держали в этот момент удар, ожидая, пока противник дрогнет.
– Ты этого не хочешь, – грудь Айдагана тяжело поднималась и опускалась от с трудом сдерживаемо желания и гнева.
– Речь шла не о моих желаниях, а моих словах. Вы сказали: «по первому моему слову»?..
На её губах играла издевающаяся улыбка. Она понимала, что играет с огнём и не знала, что будет дальше. Хотя в глубине души надеялась, что он даст возможность уважать себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Принц смотрел на неё долгим, пронзительным взглядом. Губы его скривились в циничной улыбке, от которой у девушки запылали щёки.
Принц возвышался над ней, загораживая своими плечами весь мир. И несмотря на светлый цвет радужки, глаза его в этот момент были тёмными.