В произведении Солженицына я вижу характер откровения об истории страданий человечества. Сталинизм здесь только повод. Роман выходит далеко за эти пределы.
Советский Союз мог бы гордиться Солженицыным, если бы не отрицал его, не объявлял его еретиком. Ведь критически он идет не дальше, чем пошел Хрущев в своей знаменитой речи. Те, которых называют очернителями, как раз стремятся очистить свое гнездо.
Книга Солженицына объединяет Толстого и Достоевского, которых считают антагонистами. Это и есть Солженицын... В книге много измерений. В двух главах (вечер у Макарыгиных) сводятся воедино судьбы... Эти задержки, запинания определяются долгим дыханием, а не тем коротким, которое создает обаяние западного романа... Зримо представлен мир ничего не сознающих, мир сокровенно страдающих в наших запутанных обстоятельствах"1.
"Круг" - нечто большее, чем политическая сатира. Это - выражение самой жизни: и злобность, и духовное величие. Солженицын не рассматривает действительность сквозь призму своих чувств и .политической позиции, а стремится как можно более точно передать то, что есть... Трезво расценивает поступки людей, вникает во внутренние побудительные причины их... Внутренней динамикой своих героев Солженицын интересуется еще больше, чем психологическим наблюдением различных темпераментов. Нержин все же сознает, что душевный мир, которого он достиг, избирая такой выход из положения, могущественнее ожидающих его ужасов"2.
О "Раковом корпусе".
"Роман - блистательное произведение жизни и правды... Литературная сила Солженицына такова, что Русанов, анти-Костоглотов, изображен с той же силой. Он так же силен и так же человечен, как и его антипод. У Русанова есть ощущение, что он все потерял, когда входит в палату. Но ему нечего терять, потому что все, что у него есть, - ложь... Женщины-врачи... Более чем где-либо на этих "женских страницах" выявляется умная человечность автора"3.
"Такую книгу надо держать на столе, под рукой"4.
"Боль - физическая, моральная и психологическая - основная тема Солженицына, и он пишет о ней с остротой и проникновением, недоступным ни одному советскому писателю.
...Только больные по-настоящему свободны и зэки. А за пределами ада люди - рабы политического режима. Раковый корпус - символ болезней советского общества. Для излечения этих социальных недугов Солженицын применяет свою терапию - пишет о вещах, которые нормально запрещено обсуждать"5.
"Раковый корпус и сама болезнь - символы вопреки всему"6.
1 Генрих Белль. Мир заключенных//Рейнский Меркурий.
2 Элен Замойска. Солженицын//Новель обсерватер.
3 Резин Лэвен. Раковый корпус// Драпо руж. 1969. 24 января.
4 Пьер Дюмайе. "Раковый корпус" Солженицына// Лектюр пур ту. 1969. 29 января.
5 Роберт Литтел. "Раковый корпус" Солженицына// Уик-энд. 1969. 17 марта.
6 Марсель Райх-Раницкий. В первом круге ада// Цайт. 1969.3 января.
"Солженицына обвиняют в клевете на советскую действительность. Но если темные стороны есть - стоит ли их скрывать? Кого рассказ писателя задевает до глубины души - должен найти в открытой им ране доброе, а не злое, знак доверия, а не безнадежность... В сознание читателя закрадываются вопросы: "Что такое человек?
Что требовать от человека? Как принять смерть? Каковы пределы человеческих сил?"
"Костоглотов прошел школу, такую же тяжелую, как болезнь. Этим объясняется смесь грубости и нежности, резкости и доброты. Он хочет знать правду обо всем...
Показ народного облика - одна из сильнейших сторон таланта Солженицына. Всегда присутствие народа, любовь и доверие к нему"1.
"Солженицын подчеркивает, что добро доступно каждому человеку... Близость смерти кристаллизует поединок человека с самим собой"2.
"Надо прочесть этот длинный роман, чтобы узнать сегодняшнюю Россию, с ее бедствиями, с ее порывами надежды. Автору удалось написать роман о раке, полный нежности и оптимизма. Вот что больше всего поражает нас у Солженицына"3.
Об обоих романах сразу и о Солженицыне вообще.
"Обе книги обнажают самые корни души... Страх перед смертью заставляет задуматься: что же в жизни самое главное?..
Благодаря Солженицыну образ России выступает из мрака лжи и немоты, в которых она так долго была погребена при Сталине. (...) ...Выразил незримую трагедию своего народа и героизм тех русских, кто незримо в темноте сопротивлялся лагерному аду, у которых и сегодня есть замечательные последователи - они верили в духовную свободу человека и истину"4.
"Солженицын стал легендой не столько по политическому и художественному значению своего творчества, сколько по поразительному поведению этого человека - его решимости и его мужеству, с которыми он отстаивает свою писательскую работу и продолжает ее, не давая ввести себя в заблуждение"5.
"Поскольку Советский Союз стремится быть образцом социализма, то и поведение Союза писателей становится примером для других. Молчание в этом вопросе нам кажется недопустимым. Творчество Солженицына заставило нас глубоко вдуматься в эти противоречия, которые ставят под угрозу будущее социалистической культуры"6.
К сожалению, эти слова Пьера Дэкса не были услышаны Союзом писателей СССР, не послужили ему подсказкой. Союз продолжал ломать голову над тем, что ему делать со строптивым писателем Солженицыным...
1 Андре Стиль. Вступление к "Раковому корпусу"//Новель критик.
2 Элен Замойска. Солженицын//Новель обсерватер.
3 Клодин Жорден. Александр Солженицын: по ту сторону рака, гимн жизни.
4 Элен Замойска. Солженицын//Новель обсерватер.
5 Марсель Райх-Раницкий. В первом круге ада//Цайт. 1969.3 января.
6 Пьер Дэкс. Дело Солженицына//Леттр франсез. 1969.15 января.
Александр Исаевич путешествовал с Можаевым с 27 июня по 3 июля. Можно было бы и больше, но уж больно плохи дороги на Рязанщине. Сделали в общей сложности около тысячи километров. Из путешествия муж привез заснятые фотопленки. В одну из своих поездок в Рязань я отпечатала ему с них фотографии. Среди типов мужиков был и тот, с которого Можаев писал своего Федора Кузькина.
Из Рязани (к его возвращению я тоже туда приехала) мы вернулись в Борзовку вместе с моей мамой. Сам переезд этот памятен. По дороге мы свернули с Рязанского шоссе в сторону и посетили старинный городок Зарайск, в котором Александр Исаевич когда-то в одну из своих велосипедных поездок побывал и о котором много интересного рассказывал. Кремль, Никольская церковь, собор Иоанна Предтечи, обрыв над рекой Осетр...
Из путешествия Александр Исаевич вернулся не совсем здоровым. И, хотя по приезде нашем на дачку стояли очень жаркие дни, я должна была не один раз ставить мужу то банки, то горчичники. Чтобы на это уходило меньше времени, он порой ложился на бок и получал банки, вопреки всем правилам медицины, сразу на грудь и спину...
Но это не мешает Александру Исаевичу почти тотчас идти к своему столику над Истьей. Наконец-то снова вернулся к писанию романа! Когда спрашиваю, говорит, что работается ничего.
В моем дневнике и раньше проскальзывали упоминания о работе моего мужа над романом. Они будут встречаться и дальше.
21 м а я - С. пишет главу о дяде Ромаше.
6 и ю н я - С. один в Борзовке, работает.
8 и ю н я - С. написал главу сегодня, устал.
9 июня - С. работает наверху, потом за своим столиком под ивами. Похоже, у него впервые начались "муки творчества". А тут еще он потерял (вероятно, в музее) одну важную бумажку. В общем, второй день у него очень скверное настроение.
17 июня - утром С., как все последние дни, много косил. Потом - пишет.
9 июля - С. занимается, пишет. Говорит, что работается ничего.
10 и ю л я - С. снова неплохо работает.
18 и ю л я - С. работает над Лениным.
19 и ю л я - С., работая над Лениным, продолжает находить общее с ним - Ленин не мог слышать балалайки за стеной!
7-8-9 августа- ...работает над "Самсоновской катастрофой".
17 августа - от соседского громкоговорителя защищается 3-й Героической симфонией Бетховена. Говорит, что под нее "Самсоновская катастрофа" хорошо пишется. Вспомнил, как под нее же писал сталинские главы!..
С. говорит, что ему сейчас хорошо работается.
22 августа- С. говорит, что "Самсоновская катастрофа" неожиданно очень разрастается.
30 августа - слушали на "Гру" две главы из "Самсоновской катастрофы", которые С. наговорил.
Наряду с писанием романа, работой в архивах и библиотеках, с просмотром старых журналов и газет Александр Исаевич все время стремится отыскивать очевидцев тех событий, которые должен описать. Однажды в премерзкую погоду мы ездили в Малоярославец, где он интервьюировал одного рекомендованного ему старичка и был разочарован, что тот не участвовал в первой мировой войне. А в Москве познакомился с другим старичком - кажется, Шпаковым. Хотя тот был участником первой мировой войны, но был не артиллеристом, как ожидалось, а кавалеристом Нарвского полка. Зато он оказался уроженцем Тамбова, геральдистом, да еще генеалогом! С ним муж увидится еще не один раз...