– Что – оба?
Келлан замер и прерывисто выдохнул. Пристально глядя на меня, он прошептал:
– Вы оба важны для меня.
Я приникла к нему, а он смотрел на меня сверху вниз и медленно дышал
полуоткрытым ртом.
– Важны… Почему?
Он чуть мотнул головой и отступил еще на полшага.
– Кира, отпусти меня. Тебе это ни к чему… Возвращайся к Денни.
Он было собрался оттолкнуть меня, но я не позволила.
Слово вырвалось прежде, чем я успела подумать.
– Останься.
– Пожалуйста, Кира, уходи, – прошептал он.
Его прекрасные глаза вдруг заблестели, а безупречное лицо исказилось.
– Останься… Пожалуйста. Останься со мной… Не покидай меня, – молила я тихо,
сорвавшись на последнем слове.
Я сама не ведала, что говорила. Мне просто была невыносима мысль, что я никогда
больше его не увижу.
По щеке Келлана скатилась одинокая слеза, и я окончательно сломалась. Его боль и
страдание пробудили во мне доселе неведомые чувства. Я хотела защитить его, исцелить и
была готова отдать что угодно, лишь бы унять эти мучения. На их фоне стало неважным все:
холодность, раздражение, женщины, Денни, правда и ложь.
Он продолжал тихим голосом упрашивать – меня или себя?
– Не надо. Я не хочу…
Я безрассудно провела ладонью по его щеке и стерла пальцем слезу. Мне
моментально стало ясно, что это было ошибкой. Прикосновение вышло чересчур интимным.
Тепло его кожи разошлось по моей руке и воспламенило все тело. Его дыхание прервалось,
когда мы закрыли глаза, и я знала, что должна была повернуться и со всех ног бежать в бар.
Я также понимала, что уже поздно.
– Кира, пожалуйста… Дай мне уйти, – прошептал Келлан.
Оставив его слова без внимания, я обвила свободной рукой его шею и потянула его к
себе, пока наши губы не соприкоснулись. Мне было невыносимо видеть его лицо и читать
его мысли – я не знала и своих, – а потому я плотно сомкнула веки и снова прижалась к
нему. Его тело окаменело, но губы не противились моим поцелуям.
– Не делай этого, – шепнул он так тихо, что я едва расслышала.
Я все еще не понимала, к кому из нас он обращался, и крепче впилась в его губы, а он
издал почти болезненный стон.
– Кира, что ты делаешь? – повторил он шепотом, все еще напряженный всем своим
существом.
Я помедлила, почти касаясь его губами.
– Не знаю… Только не уезжай, пожалуйста, не оставляй меня, – прошептала я,
задыхаясь и не открывая глаз, чтобы не видеть его реакции на мои мольбы.
Келлан выдохнул и шепнул:
– Кира… Пожалуйста…
Затем, содрогнувшись всем телом, он наконец с силой впечатал свои губы в мои и
упоенно меня поцеловал.
Он крепко обнял меня за талию и прижал к себе. Его губы разомкнулись, язык
коснулся моего. Я застонала от возникшего ощущения, от его вкуса и стала жадно искать его
вновь. Исполненная чувств, туманивших мой разум, я припадала губами к его губам, и мои
пальцы зарывались в его густую шевелюру. Смутно я понимала, что мы движемся. Келлан
медленно увлекал меня вперед, и я не знала куда и зачем, но мне было все равно – лишь бы
он не отпускал меня. Я ощутила, как он уперся во что-то твердое, и воспользовалась случаем
прижаться к нему как можно плотнее. Наше дыхание участилось, и он застонал, притянув
меня к себе.
Его руки скользнули мне под футболку и сомкнулись на пояснице, я вздохнула,
почувствовав, как его кожа ласково соприкоснулась с моей. Он пошарил позади себя, желая
узнать, к чему прижимался. Я услышала щелчок и наконец открыла глаза, чтобы взглянуть,
где мы находились.
Келлан упирался спиной в закрытую дверь кофейной будки посреди парковки. Каким-
то участком сознания я знала, что она где-то поблизости, мне просто было невдомек, что мы
оказались так близко к ней. Келлан завел за спину руку, которую убрал с моей талии, и
повернул дверную ручку. Дверь чудесным образом отворилась, будучи не запертой. Та часть
меня, что еще могла разумно мыслить, задумалась, что было бы, окажись она на замке, но в
целом мне было глубоко наплевать. Я лишь хотела попасть в место более укромное, чем
открытое пространство парковки.
Келлан отпрянул от двери, чтобы распахнуть ее. Наши губы на миг замерли, и я
отважилась взглянуть ему в глаза. Мое дыхание пресеклось от страсти, которая пылала в
них. Я не могла думать. Не могла пошевелиться. Все, на что я была способна, – это смотреть
в темно-синие горящие глаза Келлана. Он обнял меня, потом завел руки ниже и легко меня
подхватил. Мы попятились в темноту.
Келлан осторожно выпустил меня и закрыл дверь. Какое-то время мы стояли во
мраке: я обнимала Келлана за шею, он же, положив мне на талию одну руку, другой чуть
прижимал створку. Было тихо, и наше дыхание оглушало. Что-то в этой темноте, в
ощущении тела Келлана рядом с моим и в том, как мы задыхались, напрочь сорвало мне
крышу, и я окончательно лишилась рассудка. Осталась только страсть – нет,
необходимость… настойчивая, жгучая необходимость.
Затем Келлан пошевелился. Медленно, держа меня очень крепко, он опустился на
колени сам и понудил меня.
Мои руки порхнули к его куртке, спешно снимая ее, прежде чем перейти к рубашке и
чуть не в безумии сорвать с него всякую одежду. Глаза достаточно приспособились к
слабому свету, проникавшему в высокие окна, чтобы видеть точеную грудь Келлана. Его
мускулы были на удивление тугими, но кожа – поразительно нежной. Идеальной. Я провела
по ней пальцами, задерживаясь кончиками в ямках. Он тяжело дышал, его грудь вздымалась
и опадала, а я изучала каждую линию на его животе, задержавшись на удлиненном «V»
внизу. Келлан издал глухой стон и быстро, со всхлипом вдохнул. Мое тело мгновенно
отреагировало, наполняясь желанием, и я сама застонала от удовольствия, когда теплые губы
Келлана коснулись моей шеи. Они устремились ниже, одновременно он снял с меня кофту и
расстегнул мою рубашку. Я сорвала ее, едва он разделался с последней пуговицей, и наши
обнаженные тела слились.
Он тяжело выдохнул и, пожирая меня глазами так, что я задрожала, провел ладонью
по моей шее и ниже – по груди, животу. Моя кожа приятно вспыхивала от его
прикосновений. Я застонала так громко, что если бы сохранила рассудок, то непременно
сгорела бы от стыда. Он сделал очередной выдох и двинул руку обратно, вверх, задержав ее
на груди: принял ее в ладонь и поласкал сосок через тонкую ткань лифчика. Почти
задыхаясь, я выгнулась под его рукой. Больше мне было не выдержать. Я хотела его
немедленно и вновь нашла его губы. Келлан дышал так же часто, как и я сама.
Опершись на руку, он уложил меня на пол и лег сам. Мне было наплевать на грязь.
Аромат кофе будоражил меня. Он столь волшебно смешивался с пленительным запахом
Келлана, что я знала: отныне они станут неразрывными в моей памяти. Чуть царапнув спину
Келлана, я едва не сошла с ума от его глубинного горлового стона. Забыв себя, я оттолкнула
его бедра, чтобы добраться до джинсов. Он замычал от желания и со свистом втянул воздух
сквозь зубы, я же расстегивала пуговицы и молнию его ширинки. Я сдернула его джинсы и
чуть помедлила, любуясь Келланом. У него уже стоял как штык, выпирая сквозь материю, и
я наполнилась истомой при мысли, что приму его в свое тело. Я тоже была полностью готова
и легонько провела пальцами по его пенису, и Келлан осторожно прижался ко мне губами.
Наши лбы соприкоснулись. Стиснув его член рукой сквозь трусы, я вспоминала, каково мне
было в прошлый раз, и отчаянно желала ощутить это вновь. Его губы атаковали меня, а руки
вдруг принялись задирать мою свободную юбку и стаскивать трусики. У меня не осталось
мыслей. Я до боли хотела Келлана.
– Боже… Пожалуйста, Келлан… – простонала я ему в ухо.
Он проворно избавился от лишней одежды и вторгся в меня, прежде чем мой
смятенный мозг сумел осознать случившееся. Мне пришлось чуть закусить его плечо, чтобы
не взвыть от наслаждения. Он зарылся лицом мне в шею и помедлил, восстанавливая
дыхание. Я в нетерпении подалась к нему бедрами, и он со стоном вошел в меня сильнее и
глубже. Мне было мало. К своему удивлению, я так и сказала ему, и Келлан повиновался
грубо и неистово.
– Боже, Кира… – расслышала я слабый голос. – Господи… да.
Он прошептал мне в шею что-то невнятное. Его слова, интонации и жаркое дыхание,
обжигавшее мне кожу, потрясли мое тело, подобно девятому валу, и я еще крепче вцепилась
в него.
Внутри меня вспыхнуло пламя, и я вздрогнула от его ярости. Чувство было знакомым,