Рэй и Гарри еще не были официально представлены друг другу, но знал, что она должна была заметить старикашку, который приходил ко мне раз или два в неделю с тех пор, как я переехал. Его визиты были частыми, и я был уверен, что упоминал о нем достаточно, чтобы Рэй уже запомнила его имя.
Но Рэй, к моему удивлению, покачала головой.
— Ты упоминал о нем несколько раз, но, по-моему, никогда не рассказывал мне о нем по-настоящему.
— Ну что ж, — я снова взял в руки меню, — почему бы нам не заказать напитки и закуски? А потом я расскажу тебе все, что нужно знать о Гарри Фишере.
* * *
— Итак, расскажи мне о неуловимом Гарри, — попросила Рэй после того, как официант удалился с нашим заказом напитков и закусок. — Ты знал его в детстве?
Я покачал головой, небрежно сложив руки на столе.
— Нет. Я познакомился с ним в тюрьме.
Рэй даже не поморщилась.
— Он тоже был заключенным?
Я улыбнулся и хихикнул при мысли о том, что Гарри сделал что-то настолько плохое, что его посадили за решетку.
— Нет. Гарри один из офицеров в «Уэйуорде», и он вроде как взял меня под свое крыло.
Это немного обескуражило ее. Между ее бровями пролегла морщинка, когда Рэй нахмурилась от любопытства.
— Ты действительно подружился с офицером? Разве это не запрещено или что-то в этом роде?
— Э-э… Я имею в виду, — я поднял руку, пожав плечами, — что есть подходящие отношения, а есть неподходящие. Например, один мой знакомый, Зеро…
— Полагаю, это не его настоящее имя?
— Мне и в голову не приходило спросить. Он просто всегда был Зеро.
Она поджала губы, подавляя смешок, и кивнула, жестом показывая, чтобы я продолжал.
— В общем, он переспал с одной из сотрудниц, и… — Я поджал губы и покачал головой. — Да, это был один из тех неуместных случаев. Мы все делали вид, что не знаем, но, я имею в виду, трудно игнорировать людей, трахающихся в туалете общежития, понимаешь? Не самое уединенное место на планете.
Рэй фыркнула от смеха, подперев подбородок ладонью. С безмятежным выражением лица она слушала меня так, словно я рассказывал ей о любимых воскресеньях моего детства или о чем-то подобном. И мне не было дела до того, странно это или нет. Было приятно, что меня слушали. Как будто то, что я говорил, имеет значение.
— В общем, Гарри стал моим вдохновением, чтобы стать еще лучше. Он хороший парень, самый лучший. Если бы не он, меня бы здесь не было.
— Как вы познакомились? — спросила Рэй.
— Ну, я имею в виду, не считая того, что я приехал туда, а он возглавил очень, очень тщательный досмотр моего тела? — Я ухмыльнулся и слегка фыркнул от своей слабой попытки пошутить, но она не засмеялась, и я быстро прочистил горло и поерзал на стуле. — Эм… я, конечно, видел его поблизости. Я знал, кто он, а Гарри знал, кто я… но мы никогда не общались. Я вообще мало разговаривал, понимаешь? И поначалу был больше сосредоточен на том, чтобы не высовываться и не злить многих людей.
— Но через некоторое время наступил мой день рождения. И еще была годовщина смерти Билли. И я… — Я перевел взгляд на висящую на стене голову оленя и пожал плечами, глядя на его безжизненный взгляд. — Я не очень хорошо с этим справился, наверное. Как будто… я всегда знал, за что меня арестовали, за что осудили, но до того дня это не доходило до меня.
В этот неловкий момент появился официант и принес наши напитки, пробормотав извинения. Заверив нас, что закуски скоро принесут, и приняв заказ на ужин, он снова скрылся. Я подумал, что он просто не хотел продлевать свой дискомфорт, задерживаясь здесь, и подумал, что, возможно, сейчас не время говорить об этом.
Черт, может, мне вообще не стоит об этом говорить?
— Итак, что случилось? — спросила Рэй, помешивая соломинкой свою кока-колу.
Я покачал головой.
— Нет, ты… ты не хочешь знать этого дерьма. Я не должен был…
— Солджер, — мягко оборвала она меня, — я действительно хочу знать. Я хочу знать о тебе все.
Казалось маловероятным, что такая, как она — красивая в сдержанном и простом смысле, невинная по отношению к тому, что я делал и видел, — захочет знать все это, не говоря уже о том, что она будет сидеть здесь со мной, зная, что есть большая вероятность того, что она поцелует меня позже, как делала это каждую ночь в течение нескольких недель. Тем не менее, в конце концов, мне пришлось признать, что это моя реальность, настолько сюрреалистичная и хорошая, насколько она была хороша, и Рэй хотела знать обо мне.
Поэтому, немного поколебавшись и тяжело выдохнув от волнения, я начал с того места, на котором остановился.
— Ладно, эм… в общем, я ввязался в какое-то дерьмо с одним случайным парнем. Я его толком не знал. Он… не знаю… он посмотрел на меня или что-то в этом роде, и я сделал глупый, неприятный комментарий, и в любом случае, меня бросили в дыру на неделю, что было…
Не потребовалось много размышлений, чтобы вернуть мой разум обратно в ту оглушительную, сводящую с ума камеру темного отчаяния. Душераздирающей тишины и одиночества было само по себе достаточно, чтобы довести человека до безумия, если он еще не был там.
Я отмахнулся от этой мысли и продолжил:
— В общем, я был в плохом месте, а когда вышел оттуда, стало еще хуже. Я думал о Билли больше, чем когда-либо, а это говорит о многом, учитывая, что я думал о нем практически постоянно, и это выбивало меня из колеи. Мне казалось, что все, что я там получаю, я заслужил, поэтому намеренно старался все испортить для себя. Ввязывался в драки, больше времени проводил в одиночке, и через несколько месяцев Гарри, наконец, встретился со мной и спросил, какого черта я делаю. Он сказал, что видел в этом месте настоящих кусков дерьма, но никогда не считал меня таковым, так что мне пора вытащить голову из задницы, пока я не получил еще больше ненужных сроков. Так что я послушал его.
Рэй наградила меня теплой улыбкой.
— А остальное — история.
— Остальное — история, — заключил я, когда официант принес нам закуски.
* * *
Позже Рэй спросила:
— Когда ты был ребенком, о чем ты мечтал, какой будет твоя жизнь?
Я ответил ей очень прямо, хотя и удручающе:
— Я ни о чем не мечтал. И только надеялся, что мои бабушка и дедушка будут жить вечно, но они не жили.
Волна меланхолии нахлынула на нее, когда она медленно отправила в рот кусочек курицы-гриль.
Затем Рэй спросила:
— Хорошо, еще один вопрос. Кто был твоим лучшим другом в детстве?
И я ответил просто:
— Билли.
Это поразило ее, и я подавил желание подтвердить, что да, я непреднамеренно убил своего лучшего друга.
— Мне очень жаль, — сказала Рэй, вместо того чтобы сказать очевидное, и я оценил ее ответ гораздо больше.
Никто никогда не сожалел раньше.
Никто никогда не был за злодея.
— Ладно, моя очередь. — Я потер руки, решив сделать это хотя бы в какой-то степени интересным. — Итак, почему ты переехала в Ривер-Каньон?
Пристальный взгляд ее зеленых глаз внезапно прервался, когда Рэй опустила взгляд на тарелки с фаршированными грибами и крабовыми котлетами. Тяжелые сглатывания, от которых напряглись мышцы ее горла, подсказали мне, что я допустил ошибку, задав этот вопрос. Рэй явно не хотела говорить об этом, и я с уверенностью предположил, что это как-то связано с Сетом и его приятелями в наших старых местах.
— По той же причине, что и ты, — наконец ответила она после нескольких долгих минут молчания, вернув свой взгляд, теперь окутанный болью и печалью, к моему. — Начать все сначала.
* * *
Ужин был наполнен едой, которую я хотел бы никогда не пробовать, только потому, что знал, что буду скучать по ней каждый второй вечер, когда не смогу ее отведать. Беседа между нами текла легко и непринужденно, скрепляясь долгими взглядами и легкомысленным, иногда нервным смехом. Было приятно осознавать, что наша связь выходит за рамки физической и существует не только благодаря Ною, его заразительному характеру и короткой, но важной встрече в нашем прошлом.