Читать интересную книгу "Секрет дьявола - Лилиан Харрис"

ее намокшей мягкостью.

— Детка, — рычу я. — Тебе это очень нужно, не так ли?

— Пожалуйста. Я хочу почувствовать то, что ты делаешь со мной. То, что ты всегда делаешь…

— Блять. — Я делаю длинный вдох, обвожу кончиком пальца ее клитор, добавляю второй. — Я буду защищать тебя, каждый твой великолепный дюйм. — Не сводя с нее глаз, я медленно ввожу в нее палец. — Никто не посмеет прикоснуться к тебе снова. Отныне ты будешь чувствовать только мои руки.

— Да, — кричит она, ее руки сжимают простыни, ее спина выгибается, а веки трепещут. — Еще. Я хочу тебя глубже.

— Я всегда дам тебе то, что ты хочешь. — Я ввожу оба пальца на всю длину.

Она извивается, тяжело дышит, эти дразнящие стоны удовольствия заставляют меня двигаться сильнее, ударяя по ее точке G так, что мое имя вырывается из ее рта, ее стенки крепко сжимают меня.

Я прижимаюсь губами к ее губам, никогда не желая целовать другую женщину, пока я жив. Вот на что это должно быть похоже. Я понятия не имел об этом раньше — до нее. Ничто и никогда не сравнится с этим. Если она оставит меня. Когда она оставит меня. Я никогда больше не буду в порядке.

Может, я смогу убедить ее остаться. Что этот дом, со мной, это то место, где она должна быть.

— Сильнее, — рыдает она, когда мы отделяемся, ее выдохи веером расходятся по мне, когда ее взгляд устремляется в мой, ее рука сжимает мою шею. — Мне нужно сильнее.

И я даю ей это, мои согнутые пальцы проникают внутрь, пока она не вздрагивает.

— Ты такая молодец, Джоэлль. — Мой большой палец одновременно поглаживает ее клитор. — Тебе будет так хорошо, когда ты обхватишь мой член.

— Трахни меня, пожалуйста, просто сделай это, — Слова вырываются из нее в спешке, и дрожь за ними заставляет меня захотеть сделать именно это.

— Не сегодня, детка. Я хочу не торопясь познакомиться с твоим телом. — Я завожусь сильнее. — И я хочу, чтобы ты узнала мое.

— О Боже, да, — кричит она, ее стены смыкаются вокруг меня, втягивая меня внутрь, мой член напряжен и дергается у ее бедра, нуждаясь в ее тепле.

Ее тело содрогается, ее хныканье становится сильнее, ее киска дрожит вокруг меня волнами.

— Да, вот так, детка. Дай мне почувствовать тебя. Дай мне услышать это, — Я опираюсь на руку. — Позволь мне увидеть эти глаза, когда ты кончишь.

— Энцо, да… — Ее голос замирает, ее взгляд устремлен на меня, и когда она срывается, она не скрывает этого. Она позволяет мне видеть все это, и я смакую каждый момент.

ГЛАВА 17

ДЖОЭЛЛЬ

После того, как он коснулся меня, заставил меня почувствовать себя частью той девушки, которой я была, он держал меня в своих объятиях в течение, казалось, нескольких часов. Женщины в соседней комнате давно забыты, их отправили домой его люди, которым он приказал вывести их из своего дома.

Меня никогда раньше не обнимал мужчина. Вообще никогда. Единственный парень, который у меня был, когда мне было восемнадцать, был просто мальчиком. Мы продержались не больше нескольких месяцев, и все последующие были такими же. Они были хорошими парнями, но ни одного я не запомнила и не тосковала по нему.

Не то что Энцо. Он вырезал часть меня. Завладел ею. Поглотил ее. Как будто она все время была его. Как будто я была его всегда.

С ним я невесома, потеряна в мире, о котором и не подозревала. Но он заставляет меня хотеть этого. Нормальности. Жизнь с ним, с Робби. И, возможно, он сможет защитить нас. Может быть, я ошибалась во всем этом. Он уже так много сделал для меня. Может быть, я могу доверить ему свои секреты. Если кто-то и может помочь мне, то Энцо, возможно, тот, кто может это сделать.

Но мне нужно время, чтобы убедиться, что это правильный шаг. Если Робби все еще жив, то я должна быть абсолютно уверена, что, рассказав Энцо, я не наврежу своему сыну.

Энцо шелестит рядом со мной, его большая рука обвивает мое бедро, притягивая меня ближе, когда он стонет. Его рот опускается на мое плечо так мягко, как не должно быть у такого жесткого мужчины, как он. И все же, именно таким он всегда был со мной, не так ли? Мириадами лиц, ангел и дьявол в одном теле.

Он заснул рядом со мной на всю ночь, не желая уходить, и я тоже не хотела, чтобы он уходил. Он заставил все уродливое померкнуть, нашел красоту, которой я когда-то обладала, и вывел ее на поверхность.

Я могу полюбить его. По-настоящему полюбить. Эта мысль причиняет боль, мое сердце тяжелеет, кровоточит от музыки, которую мы могли бы создать. Но может ли это действительно быть нашей песней? Сможем ли мы петь слова вслух, или нам суждено биться под мелодию, которая никогда не подходила?

После того, как он принес нам еду прошлой ночью, мы ели в постели, смеясь, как давно потерянные друзья, влюбленные, пробудившиеся от цветов, льющихся из мира, который когда-то был таким темным, таким одиноким. До этого момента. Пока он не вошел в мою жизнь и не изменил все. К лучшему или к худшему. Я еще не знаю. Я слишком боюсь узнать.

Страх — вот что я знала последние девять лет. Мой единственный настоящий друг или враг. Это одно и то же. В моем мире людям трудно доверять.

Но я доверяю ему.

Разве нет?

— Доброе утро, детка, — говорит он, в его голосе звучит мужская сила, окутывая меня своей безопасностью, чем-то чужим, но чего я так жажду.

— Доброе утро. — Я поворачиваюсь к нему, обожающая улыбка широко расплывается по его лицу.

— Надеюсь, ты хорошо спала, потому что я точно да. — Он сжимает руку на моем бедре и целует кончик моего носа.

Мое сердце замирает.

— Лучше не бывает. — Я усмехаюсь, имея в виду это. Спать, пока мои враги следили за каждым моим шагом, входили в мой дом без приглашения, — это не то, что я бы назвала качественным сном.

— Хорошо. Может быть, мы сможем сделать это постоянным. — Его ладонь перемещается к моей попке, массируя ее, пока он целует мою шею.

Мои соски вздрагивают от его прикосновений, мои стоны сменяются гулом, мои пальцы вплетаются в его волосы. Просыпаясь рядом с ним каждый день, я не знаю, готова ли я к этому. Я уже глубоко влюбилась в этого