что-то типа того. Он ошибся?
Я покачала головой и представила мой бедный маленький разбитый «мини-купер». И почему я даже не вспоминала про него?
– Кажется, мою машину уже не починить. К тому же еще неизвестно, какие там могут быть повреждения под ней.
Мама похлопала меня по ноге:
– Это всего лишь машина, дорогая. Ты, Кэти и Ватсон живы. Это все, что имеет значение.
– Конечно.
Я постаралась больше не думать о машине. Я любила свою малышку, и каким-то чудесным образом она сохранила нам троим жизни.
Мы сидели в машине, и за несколько минут я рассказала им, что произошло. Я едва начала, а по маминым щекам уже потекли слезы.
Барри не плакал, но было видно, как он потрясен.
– Фред, должно быть, это сделал какой-то сумасшедший. – Он посмотрел на меня тяжелым взглядом.
Я не привыкла к такому серьезному Барри. Это совершенно выбило меня из колеи.
– Ну конечно же, по-другому и не скажешь. – Мама медленно гладила меня по руке. Не знаю, замечала ли она сама это движение. Возможно, подсознательно она проверяла, нет ли на мне ран. – Он уже убил Сэмми и стрелял в Кэти. Никаких сомнений не может быть, этот человек съехал с катушек.
Барри не отводил взгляд:
– Мне кажется, ты немного недооцениваешь его, дорогая. Я не сомневаюсь в твоих способностях, но у этого человека есть какая-то определенная цель.
– Теперь мы знаем, с чего начать. Это поможет.
Я кратко пересказала им историю Кэти. Им не нужны были подробности. Мама ясно вспомнила их дело из разговоров с папой, а Барри, как и вся страна, два десятка лет назад следил за новыми преступлениями по телевизору.
Мама и Барри переглянулись, а затем мама обратилась ко мне:
– Все намного хуже, чем я думала. Преступник, должно быть, и правда какой-то сумасшедший. Зачем кому-то понадобилась Кэти? Я понимаю, что у пострадавших были семьи, но Кэти была тогда совсем маленькой. Зачем убивать ее? Она же ничего не сделала. И почему теперь?
– Без понятия. Но теперь мы наконец-то знаем, почему все это происходит. Это должно помочь. Только подумать, я столько времени потратила, подозревая Карлу и Марка Грина. Я была так далека от правды.
– Ну что ж, кто бы мог подумать? – вздохнула мама. – Но мне даже жаль, что это оказалась не Карла и не Марк. Мне они кажутся такими ужасными.
Я была согласна с мамой, но затем вспомнила тираду Карлы в «Милом корги». Вдруг я осознала, как долго мы уже сидим на парковке. Было уже почти восемь часов вечера.
– Мне нужно в больницу. Меня осмотрят, и к тому же я не хочу надолго оставлять Кэти одну. С ней сейчас Лео, но мне тоже нужно поддержать ее.
Барри аккуратно чмокнул меня в щеку, дотронувшись губами до неповрежденной кожи. Затем перебрался обратно за руль. Когда он сдавал назад, «фольксваген» заглох. Фургон выглядел как бельмо на глазу: горохово-зеленый и белый снаружи, сбоку – фреска с цветами психоделических оттенков. К тому же фургон отчаянно нуждался в ремонте. У них с мамой еще был пикап, но они оба были очень сентиментальны по поводу этого фургона. Барри поколдовал с машиной, и меньше чем через минуту мы уже ехали в больницу.
Я озвучила мысль, которая начала подъедать меня еще в ветеринарной клинике. Однако она была слишком сумасшедшей, чтобы иметь какой-либо смысл. Слишком безумной, чтобы даже озвучить ее.
– Как ты думаешь, Регина и Пенелопа Гарбл могут быть как-то причастны к этому?
Мама замерла:
– Ты имеешь в виду, что они охотятся на тебя, а не на Кэти? Что все это время ты была их истинной целью?
Я покачала головой:
– Нет. Я так не думаю, это нелогично. Просто странно, что они появились как раз в тот момент, когда все это началось. Хотят забрать у меня магазин, в то время как жизнь Кэти в опасности. Очень странное совпадение. Может, они как-то связаны с одной из жертв Убийц Милосердия.
– Это ты устроила набег на мою миску с конфетами, Уинифред? – Барри подмигнул мне в зеркало заднего вида. К нему возвращалось чувство юмора. Несмотря на то что мама не одобряла его радости от подобной еды, в гараже у него стояла целая банка печенья с каннабисом.
– Вряд ли. – Я засмеялась и поморщилась.
Мама ахнула и крепче сжала мою руку:
– Все хорошо?
– Да. Немного болят ребра, и все. Наверно, от ремня.
Кажется, прилив адреналина заканчивался. Хорошо, что мы поехали в больницу, и не только ради Кэти.
Я посмотрела на Барри:
– Ты прав. Это глупая идея.
– Не переживай по поводу сестер Гарбл. Они не получат твой магазин, и я готов поспорить, что они также не будут твоими соседями. Близнецы Ноа и Джон надеются на эти места. И мне определенно нравится, что у моих детей будет три уютных магазинчика в одном месте.
От его слов мое сердце растаяло. Барри считает меня своим ребенком. Я тут же заскучала по папе.
– Не была бы так уверена. Они были довольно настойчивы вчера на похоронах, их не переубедить.
Барри хмыкнул и слегка ударил ладонью по рулю:
– Не бери их в голову. Не думаю, что мне нужно заходить слишком далеко. Я сделаю им предложение, от которого они не смогут отказаться. Я хотел те магазины, когда ими владели еще Агата и Луиза, но я никак не мог уговорить Агату.
И снова я вспомнила, как сильно Сьюзан ненавидела мою семью. Ее обвинения в богатстве Барри и о том, как он унижает людей. Я не верила, что он мог поступать так специально, но было нетрудно догадаться – особенно с его футболками, штанами для йоги и тем, что он ездит на практически развалюхе, которой уже больше сорока лет, – что у этого мужчины нет лишней копеечки за душой.
Мое отношение к Сьюзан стало меняться за последние пару дней.
– А ты не думал продать Марку помещение, в котором у него сейчас магазин с фокусами? Ты бы сделал его по-настоящему счастливым.
– Дорогая, если я продам Марку помещение, банк заберет его в течение года. – Он быстро взглянул на меня в зеркало заднего вида. – Что-то мне подсказывает, что ты наслушалась россказней его сестры?
– Что ты имеешь в виду? Как это банк заберет его?
Они с мамой переглянулись, Барри кивнул и продолжил следить за дорогой.
Мама похлопала меня по колену:
– Милая, у Марка Грина задолженность по арендной плате примерно на четыре с половиной года. Его магазин приносит ему