на свободе, у него есть возможность навредить Кэти.
– Ты готова поговорить немного об этом? Пока мы сидели в зале ожидания, мы поискали информацию о преступлениях в Интернете. Подумали, что, возможно, мы узнаем кого-то из членов семей жертв. Но пока ничего.
– Ребята, вы читали об убийствах? – Кэти смотрела на нас, явно нервничая.
– Мы читали о том, что делали твои родители, – мягко и тепло сказал Лео. – Ты такая же жертва, Кэти. Ты потеряла родителей, по крайней мере, таких родителей, которых ты себе представляла. Тебе пришлось с этим жить.
– Ты не заслуживаешь этого. Это не твои преступления.
Я надеялась, что со временем и с нашей с Лео дружеской поддержкой Кэти сможет поверить в то, что мы не осуждаем ее и что наше отношение к ней не изменилось.
Кэти тяжело вздохнула и медленно кивнула самой себе. Она подняла глаза, ее взгляд был твердым и решительным.
– Это не совсем так.
Я насторожилась, но постаралась не выдать это.
– Что ты имеешь в виду? – Я не была уверена, что хотела услышать ответ на этот вопрос.
Кэти не сомневалась в себе, как в последний раз в пекарне.
– Как я поняла, вы прочитали про всех жертв?
Мы с Лео молча кивнули.
– Тогда вы, наверное, прочитали и про последнюю жертву. Последний человек, которого они убили, это мужчина. Но они также похитили его жену. Эми Стоун. Она сбежала.
Эми Стоун. Я зацепилась за это имя.
– Ну конечно. И как я не догадалась еще в зале ожидания? – Я повернулась к Лео. – Это она. Расплата за мужа. Если мы найдем ее, все это закончится.
Он кивнул и хотел сказать что-то, но Кэти перебила его:
– Нет. Пару лет назад она покончила жизнь самоубийством. И я не сомневаюсь, из-за чего. – Кэти больше не смотрела нам в глаза. – Так что, по сути, мои родители убили и ее тоже. – Она шмыгнула носом, казалось, что она погрузилась в воспоминания.
Мы с Лео молча ждали, не зная, что сказать.
Наконец Кэти откашлялась и продолжила:
– Я хотела сказать, что еще до этой пары, до Эми и… Джона… – Она снова откашлялась: у нее не получалось справиться с эмоциями. – До них маму с папой практически поймали за другое убийство. Примерно за год до последнего. – Она снова посмотрела на нас. – Я была их алиби. Я поклялась, что они были со мной. Я солгала.
Я моргнула. И не сразу сообразила, что Кэти рассказывала не о женщине, что сидела напротив нас. Совсем не о ней. А о себе в далеком детстве. О двенадцатилетней Кэти. Нет… если это случилось на год раньше, то одиннадцатилетней, может, даже десятилетней; я не была уверена.
– Кэти, ты была ребенком. – Лео оказался быстрее меня. – Конечно, ты солгала… – Хоть он и начал говорить успокаивающим тоном, постепенно он становился тяжелее и мрачнее. – Удивительно, на что иногда готовы пойти дети ради своих родителей. Это… не их вина.
Даже в своем отчаянном состоянии Кэти вопросительно склонила голову и посмотрела на Лео.
Я напомнила себе, что все это сейчас не о нем.
– Кроме того, слабо верится, что все сводилось к слову ребенка. Особенно ребенка подозреваемых.
– Да, были и другие факторы. Я возвращалась в то время и вспоминала… много раз. Многое там сделали неправильно. – Она пожала плечами. – Но мое слово было одним из решающих факторов. – Она гордо выпрямилась. – Так что это моя вина. На мне смерть Джона Стоуна. И Эми.
Я начала переубеждать ее, но Кэти покачала головой:
– Не надо. – Она посмотрела на меня и сразу же отвела взгляд.
Мы с Лео молча сидели по обеим сторонам кровати. Мы посмотрели друг на друга и поняли, что оба не знаем, что в такой ситуации можно сказать. К тому же Кэти столько времени была не до конца искренна с нами, и становиться на ее защиту было сложно.
Не знаю, сколько времени прошло, несколько секунд или несколько часов. Скорее всего, секунд, но молчание тянулось так долго, что звук приборов у кровати Кэти напоминал громкую барабанную партию.
– Планирую не открывать завтра «Милого корги». Тогда, если тебя выпишут завтра утром, мы можем весь день смотреть «Лучшего пекаря Британии» или, – я попыталась шутить, – если тебе вколют достаточно обезболивающего, ты разрешишь мне посмотреть повторы «Она написала убийство».
К счастью, Кэти решила мне подыграть и картинно вздрогнула.
– Не думаю, что для этого в мире есть столько обезболивающего. И почему тебе хочется смотреть про убийства, неужели в жизни не хватает? – Она слегка улыбнулась. – Но магазин закрывать необязательно. Ты можешь продавать книги без меня.
– Это не обсуждается. Я хочу взять выходной, и ради этого я готова воспользоваться своим лучшим другом. – Я улыбнулась. По-настоящему. – А если тебя оставят здесь еще на день, я возьму с собой Джессику Флетчер.
– Как можно выбрать Джессику Флетчер, когда есть Пол Голливуд? – Кэти почти пришла в себя. – Может, стоит попросить врачей, чтобы тебе сделали МРТ? Вдруг у тебя травма мозга?
– Могу предложить компромисс. У меня есть все выпуски «Планеты Земля». Это несколько часов чистейшего удовольствия, – Лео повел бровями. – В озвучке Сигурни Уивер. Это шедевральная вещь.
Мы с Кэти посмотрели друг на друга и начали смеяться, затем одинаково, как близняшки, поморщились от боли. Я шлепнула Лео по плечу:
– Не нужно быть детективом, чтобы вычислить, кто из нас смотритель парка.
Он равнодушно пожал плечами.
– Хорошо, еще у меня есть сериалы «Нар-ко» и «Оранжевый – хит сезона».
– Знаешь… – обратилась ко мне Кэти, – Джессика Флетчер начинает нравиться мне все больше и больше.
Мы продолжали обсуждать достоинства телевидения, пока не стало ясно, что не существует такого шоу, которое понравилось бы всем троим. Было здорово, что мы немного подурачились, хоть и смеяться было больно. Мы забыли о мире убийств, темном прошлом и больничных палатах.
Но быстро вернулись в реальность, когда зашла медсестра, чтобы проверить Кэти. Она управлялась быстро и ловко, и хотя она не произнесла ни слова, было видно, что она не одобряет такое количество посетителей для такого позднего вечера.
– Я останусь с Кэти на ночь, – объявил Лео, как только медсестра закрыла за собой дверь. Кэти хотела возразить, но он поднял руку: – Не спорить. Решение принято.
– Я собиралась заночевать здесь.
Он посмотрел на меня:
– Тебе тоже не спорить. Я отвезу тебя к Ватсону, уверен, что ты очень нужна ему. А потом отвезу вас домой и вернусь сюда.
Вспомнив о Ватсоне, я не могла спорить. Мой бедный парень был потрясен от случившегося,