очень даже нравится, и у меня даже осталось время для проекта Ларк.
Теперь я откидываюсь на стуле, чтобы Ларк могла все рассмотреть, и улыбаюсь в знак извинения.
— Возможно, я перестаралась.
В ответ она тоже улыбается, мудро и понимающе. Эта улыбка дает понять, что мы могли бы подружиться.
— Но помните: сейчас мы выбираем композицию — набор форм, которые вам нравятся. Постарайтесь пока не смотреть на цвета.
После этого совета Ларк исключает несколько вариантов. Хоть и сказала не смотреть на цвета, я наблюдаю, к чему она тянется, на будущее. В какой-то момент она указывает пальцем на комбинацию светло-зеленого и светло-розового, вдохновленную напитками, заказанными по моей настоятельной просьбе к такос — лимонад с лаймом и лимонад с арбузом. Я попробовала оба и отдала Риду с лаймом.
— Этот не такой сладкий, — сказала я. — А мой на вкус как кариес. — Я сделала большой глоток, только чтобы увидеть, как он очаровательно качает головой в неодобрении.
Смотрю на палец Ларк. Если не думать о наших с Ридом напитках, это не мой стиль: как будто надпись для каталога Лили Пулитцер. Но, может быть, Ларк — несмотря на черные скинни и выцветшую футболку с Ramones, которая ей велика, — втайне фанатеет от цветочных летних платьев и свитеров, накинутых на плечи.
— Вам нравится пастель, — высказываю я догадку. — Хороший выбор для меловой доски на стене.
Она вяло отталкивает листок.
— Нет, мне нравится… знаете. Черный. — Она указывает на свой наряд. Она словно загуглила: «Одеться как ньюйоркец».
— Мы, конечно же, можем выбрать что-то нейтральное. Но яркий акцент…
Я не успеваю договорить — резко хлопает дверь и предупредительно пищит сигнализация. Сначала я думаю, что это Джейд, которая вышла по делам, чтобы не смущать Ларк, но затем слышу низкий голос:
— Мать твою! Как эту штуку вырубить?!
Ларк, явно удивленная, замирает на стуле. Договариваясь о встрече, она сказала, что днем в пятницу подходит, потому что Кэмерон будет искать новое место для съемок нового проекта.
— Кэмерон, — сказала она, как и в 60 % своих фраз, — предпочитает, чтобы я брала на себя все, что касается дома. — Как будто выбор того, на что он каждое утро будет смотреть у себя в спальне, недостойно утонченных чувств художника.
У входа раздалось еще одно ругательство.
Ларк смущенно моргает.
— Простите, — говорит она, а затем кричит: — Надо ввести пароль, милый! Ты ведь помнишь?
Тишина. Ларк, кажется, что-то считает.
— Дата нашего первого свидания? — кричит она.
Снова считает, а затем встает со стула.
— Я скоро вернусь.
Пиканье становится громче и чаще. Я бы, наверное, нервничала из-за встречи с клиентом, который не дает другому принять решение, но мне слишком интересно, будет ли на нем шапочка и кожаные браслеты.
Ларк и Кэмерон входят на кухню с натянуто вежливым видом, как у парочек, которые приходят на вечеринку, только что поругавшись в машине из-за того, кто всегда разгружает посудомойку. Моим родителям такой вид удавался на ура: вежливость всегда перевешивала натянутость. Ларк и Кэмерону практика точно не помешает, но я все равно чувствую дрожь узнавания, этот знакомый дискомфорт внутри.
— Здрасьте! — выдаю я, как и в детстве. Словно мозг отправил рту сигнал реакции по умолчанию. Я встаю со стула и протягиваю Кэмерону руку.
— Я Мэг Мак…
— Только посмотрите! — восклицает Кэмерон, тряся мою руку. Мне это не нравится — это «Только посмотрите!», будто я делающий первые шаги ползунок. — Планировщик Парк-Слоуп, верно? Повезло же нам заманить тебя в эту часть Бруклина!
— Да, целых три километра прошла! — Шутка сработала, потому что я произнесла ее радостно, и Кэмерон улыбнулся во все тридцать два зуба. Он без шапки, но зато в браслетах, которые в жизни куда нелепее, чем на фото.
Мне кажется, образ Ларк был его идеей, потому что сам он одет примерно так же: черные ботинки, темные джинсы, черная винтажная футболка. Он красив, не так, как Рид Сазерленд, но это недостижимый стандарт для большинства, учитывая мое личное пристрастие к его лицу. И все же в привлекательности Кэмерона есть что-то отталкивающее — эта манера а-ля для тебя праздник, что я с тобой говорю.
— Не поймите меня неправильно, — продолжает он. — Слоуп просто отлично подходит для семейной жизни.
«Слоуп»? В статье про Кэмерона на IMDb написано, что он из Малибу, так что я уже оскорблена. Была бы тут Лашель, она бы одарила его своим взглядом, взглядом, в котором «д» и «о» нарисованы, как зло смотрящие в сторону глаза. Но я лишь согласно киваю. От Ларк исходит стойкий аромат испанского стыда, зато он смягчает резкий запах парфюма Кэмерона.
— Мне нравится атмосфера этого места, понимаете? Оно такое… — Я уже знаю, к чему он ведет, и готовлюсь к новой волне раздражения, — суровое, — заканчивает он.
— А-га. — Я отпускаю его руку. Ну ладно. Рядом есть «Икеа», хватит так восхищаться Ред-Хуком. — В общем, очень приятно с вами познакомиться. У вас красивый дом. — Построенный в прошлом году.
— Само собой, мы еще осваиваемся. — Он обнимает Ларк. — Но у меня в помощниках эта принцесса.
Сто процентов фразы в моей голове теперь начинаются с его имени. Кэмерон хуже всех. Кэмерон никогда бы не взял сэндвич для Ларк. Кэмерон даже, скорее всего, не знает, что такое стихи. Кэмерон… арр.
Киваю и улыбаюсь.
Ларк выныривает из-под его руки и садится на свой стул.
— Мы с Мэг кое-что смотрели, — произносит она холодно. Мне кажется, она намекает ему пойти заняться чем-то еще: например, смазать браслеты кремом для кожаных изделий или вроде того. Но Кэмерон обходит стол и наклоняется над моими набросками. Я сажусь рядом с Ларк, стараясь воодушевить ее улыбкой.
— Это что, для детской комнаты? — спрашивает Кэмерон, смотря на розово-зеленую гамму. Из-за ворота его рубашки свесилось очередное украшение. Акулий зуб. На тонком кожаном шнурке. Рида бы инфаркт хватил.
— Кэм, — шикает на него Ларк.
А я издаю легкий, добродушный смешок, хотя в душе хочу придушить его этим шнурком.