всех без разбору, а потом прочитала Терёхе по-блошиному скачущую – с пятого на десятое – лекцию. Начала блоха торжественно.
– Мать моя была женщина, а отец – блошиный паук! Через них я и стала блохой человеческой. И учти: я не блоха – ха-ха. Я блоха – ого-го! Всё, что надо для продолжения рода имею. Только не хочу я род продлевать. Сама хочу жить вечно, а все иные-прочие пусть хоть завтра передохнут! Поэтому, перед лицом вечности не совру тебе ни словечка, а исполню гавайский танец Хулу и лекцию по гавайеведению прочту. Так что – стынь и глохни! И учти: я из Гонопупу сюда не просто так на корабельной собаке переехала и тут у вас, на дрожжах российских взошла. И ещё неизвестно кем завтра стану.
– Кем же блоха может стать? Только мокрым местом.
– Не дождёшься! Ты песню про блоху слыхал?
– Не-а.
– Так слушай, лапотник!
Дребезжа, как пустая консервная банка, блоха запела:
Жил, был король когда-то.
При нём блоха жила.
Милей родного брата
Она ему была.
Блоха? Ха-ха! Блоха? Ха-ха!
Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Зовёт король портного.
– Послушай, ты, чурбан,
Для друга дорогого
Сшей бархатный кафтан!..
Вот в золото и бархат блоха наряжена,
И полная свобода ей при дворе дана.
Король ей сан министра и с ним звезду даёт,
А с нею и другие пошли все блохи в ход.
Понял, блин? Мы блохи вас в дальний угол задвинем и все человеческие высокие места займём. Поэтому слушай про мои родные Гавайи, вдруг тебя когда-нибудь туда вышлют… Так вот. Когда гавайские имена и предметы отлились в письменную форму, – продолжила блоха уже строже, – многие из них оказались далеки от разговорного варианта. К примеру, Honoruru превратился в Honolulu. Сечёшь? Язык, духовная ось народа, – мать моя была женщина, – изменился доне́льзя! А тут ещё 1893 году, гавайская народная монархия медным тазом накрылась. И вскоре на 90 % белое правительство, вообще запретило говорить, обучать и даже мычать на гавайском языке в гос. школах. Хамское вытеснение языка продолжалось аж до второй половины XX века. Но! Несмотря на беспредел правительства, гавайский язык никуда не исчез. Правда, число говорящих на нем сократилось до пяти-шести тысяч.
– Всё, блоха! Кончай, свои лекции.
– И не мечтай, недомерок! Раньше времени не кончу. И знаешь почему? Потому что Гавайи чуть российскими не стали. Поэтому слушай, балбес! Вот тебе на заметку: остров Ниихау – единственная территория в мире, на которой гавайский язык – основной. Соответственно английский – иностранный. Народец ниихау говорит страшно быстро, опуская почти все гласные и целые слоги. Примерно так: «Трх – кргл дрк». Что означает – Терёха – круглый дурак. Ты вообще понимаешь, скотина ты этакая, что гавайский язык является аналитическим, а народ ниихау может оказаться полностью пророссийским?
– Ниихуа себе…
– Ниихау! Ниихау, подлец ты этакий! Ни языка, ни создаваемой им дополнительной музыки жизни, не понимаешь, – от обиды и неутолённой жажды похвал, вдруг заговорила блоха журчливым Самохиным голосом.
– Это ж какая такая в нашей жизни дополнительная музыка есть?
– А такая, – даже подпрыгнула блоха от глупости человеческой, – звук жизни есть у каждого из вас, только не всяк дурак звук этот слышит.
– А всяк умный, тот, значит, слышит?
– А умных звук вообще не колышет. Да и нет почти среди вас умных.
– Ну и какой же, к примеру, у меня звук жизни?
– А высокий, самолётный. Свистишь ты всю дорогу своим соплом, репризки направо-налево раскидываешь. Вот звук сопла и стал для тебя основным. Он тебя вдаль уносит, а умишком своим ты в цирке вонючем застрял. Ну и вот тебе напоследок: вылетишь ты с этим сопельным звуком в трубу. Или вообще его утеряешь и с позором окочуришься!
– Глупости городишь, блоха человеческая.
– Мать моя была женщина! Кто бы про глупости чавкал. Вот я посмотрю, куда тебя завтра сопло свистящее вынесет! Тогда уж точно запоёшь: не блоха – ха-ха, а Терёх – ох-ох!
Варюха-горюха
Крашенная-перекрашенная, снаружи чуть грубоватая, но внутри чутко-ранимая, безнадежно несовершеннолетняя и от этого по временам тоскующая, Варюха-горюха сперва наблюдала за Оленькой и Терентием Фомичом со смехом, потом с удивлением, после с досадой и под конец – с восхищением!
Подростково-родительская жизнь Терентия Фомича и Оленьки представлялась Варюхе в смешных и грубых тонах. Не в смысле домогательств: знала точно – такого нет, и быть не может. А в смысле телесной смехотворности: Оленька куколка высоко-стройная, с глянцевым личиком и вкрадчивой повадкой – Фомич диспластик-малорослик: скачущий, как на пружинках, гибкий-прегибкий, но при этом какой-то недотёсанный. Когда вместе идут – смех разбирает…
Про диспластиков Варюхе в кружке «Ранних физиологических отношений» разъяснили: диспластики – люди, у которых в соединительной ткани есть офигенные отклонения от нормы.
– Настоящих диспластиков, конечно, маловато. Просто-таки с воробьиный нос – вразумлял Варюху на индивидуальном собеседовании, препод ранних физиологических отношений, – Ты вот, к примеру, можешь себя узлом завязать?
– А-а.
– Ну, то-то же. А они могут, да ещё как! Они, чёрт бы их побрал, такие гибкие, что легко способны, не сгибая колен, достать локтями до пола. И пальцы на руках у них отводятся в от ладони сторону не на сорок пять, а на все сто восемьдесят градусов! Патологическая подвижность у этих самых диспластиков наблюдается и в других членах тела. Понимаешь в каких?
– А-а.
– Под дурочку косишь? Ладно, про другие члены тела – проехали. Скажу ещё только про ноги: диспластики могут их обкрутить одну об другую так, что у тебя, Варюха, глаза на лоб от удивления полезут.
– Обалдайс полный, – сказала в ответ Варюха и, не прощаясь, ушла.
Посещать «эрфэушки» – уроки ранних физиологических отношений – она бросила быстро: во дворе разъясняли предметней и проще.
Освободив часть мозга от «эрфэушек», стала Варюха-горюха снова наблюдать за Оленькой и Фомичом: без всякой задней мысли, а так, с некоторой завистью и лёгким томлением – родители Горюхины погибли в аварии, когда ей было шесть лет, вот и наблюдала.
А тут ещё длинного шута горохового рядом с Терентием Фомичом увидела. Ну и проследила за ними. Что в кафе старикашечки вытворяли! Настоящую клоунаду представили. Вот бы ей к ним, – третьей! В мужское переодеться – достать ботинки огромные расквашенные, на нос клубнику пупырчатую насадить – и давай народ смехом с копыт валить.
Но сразу же Варюха себя и одёрнула: какие там клоунады, какие носы пупырчатые! Решила стать ветеринаром, – значит, ветеринаром!
Быстро поймав во