Не попал ли снова туда какой-нибудь камешек? Убедившись в полной естественности тех форм, похлопала по застёжкам и сказала:
– Гора-то настоящая?
Мирон создал ужимку неуверенности и промолчал. А Татьяна Лукьяновна, строго глянув на девушку, потыкала в воздухе посохом в сторону жёлтой возвышенности.
– Это мы сейчас проверим, – звонко возгласила она и смело двинулась вперёд, не дожидаясь подобного решения попутчиков.
Ксения последовала за ней, а Мирон всё ещё оставался на месте. Ему, наверное, хотелось взглянуть на предстоящее событие со стороны. Женщины, между тем, без оглядки на бывшего проводника, начали обходить возвышенность с двух сторон.
– Есть пещера! – крикнула девушка. – Идите все скорее сюда.
Татьяна Лукьяновна немедленно подошла на голос. А Мирон сделал пологий крюк, чтобы последить за обеими издалека. Женщины стояли в начале жерла пещерки, не осмеливаясь заходить вглубь.
– Смотрите, – сказала Ксения, – а ведь в ней светло, хоть и окон нет.
– Светло, – Татьяна Лукьяновна постукала посохом о землю и глянула сначала на верхний его конец, а затем вниз, будто выискивая тут природных светлячков.
А свет ниоткуда не исходил. Он будто был просто развеян в будто пустом вместилище. Татьяна Лукьяновна пронзила эту будто пустоту посохом, и та часть его, что вонзилась внутрь, так же стала светом.
– Страшновато, – Ксения заробела, – хоть и свет, хоть ясный, но как-то жутковато от него. Будем заходить?
– Подождём нашего творческого проводника. Послушаем, что он соизволит нам объяснить. – Татьяна Лукьяновна обернулась назад, и, заприметив его вдалеке, крикнула:
– Да что ты там замешкался? Сам привёл нас сюда и сам же чего-то стыдишься. Давай, давай, ступай к нам да объясняй, что это такое да почему.
Ксения, тем временем, сделала несколько шагов вперёд, и когда Татьяна Лукьяновна воротила взгляд, то, кроме света ничего не обнаружила. Она снова обернулась наружу, подбежала к Мирону, ухватила его за жёсткую руку и почти силком привела к пещерке.
– Гляди, – упрекнула она его, – Ксениюшка наша исчезла. Ох, смелая девушка. И львов не боится, и этой вот невероятности – тоже.
– В прошлый раз такого не было. Я заходил туда и не исчезал.
– Просто вы не видели себя со стороны, – послышалось из глубины пещерки.
– Ну вот, – Мирон вздохнул с удовлетворением, – никто там не исчезает для самого себя.
– И не очень-то здесь светло, – снова раздался голос Ксении, – даже довольно сумрачно. Заходите, сами испытываете.
Мирон и Татьяна Лукьяновна цепко взялись за руки, словно предполагая неминучую опасность, вошли в грот, отдающий волшебством, и остановились. Но там они ничего не распознали, даже потеряли друг друга в мягком сумраке.
– Ау, – несмело, вполголоса произнёс творческий проводник.
– Ау, ау, – услышал он ответ с двух сторон от себя.
– Звук есть, а изображения нет, – сказал Мирон.
И он сделал шаг в сторону одного из голосов, но уткнулся в стену. Сделал ещё несколько шагов по кругу, вдоль и поперёк, но по-прежнему утыкался лишь в стены.
– Э! Вы тут или где? – его сознание застлалось недоумением.
– Здесь, здесь, – ответили ему обе женщины.
– Значит, действительно что-то неестественное случилось. Звук наличествует, а телесное существование исчезло вовсе.
И все трое, не сговариваясь, вышли, нисколько не мешая друг другу, хоть жерло пещерки не позволяло вместе выйти даже двум человекам.
– Ну, – старшая женщина глянула на Мирона, и ей показалось, что он слишком уж заметен, – ну, и что с нами было? Мы что, оказались там привидениями, коль голоса произносились, а телеса растаяли?
Мирон ничего не успел объяснить, потому что Ксения отвлекла его внимание от упрёка атаманши.
– Ой! Смотрите! Лес-то другой! – её восклицание прозвучало звонким, пронзительным и ясным.
Те оба, как говорится, разули глаза и выявили прозрачное лесное угодье на исключительно гладком основании из слегка волнистого мшаника.
– Вот, – Мирон похлопал по карману, где лежали штихеля, и ничего твёрдого не ощутил, – вот. Всё повторяется. Интересно, девки тоже сейчас возникнут?
– Ему бы всё девок подавай. А ещё холостяком называешься. Или решил бросить это состояние? – неутихающая укоризна Татьяны Лукьяновны теперь нашла иной повод. – И вот, в данном случае нас двоих ему мало, знаете ли.
Ксениюшка весело прыснула в нос, а затем отбежала вперёд, подняла пухленькие руки на манер балерины перед выходом на подмостки и закружилась меж молодых берёзок да осин, по колено утопая в многоэтажном мшанике.
– Видел? Вот тебе девка. Чем плоха?
А Ксениюшка тем временем распустила роскошную косу и вся покрылась прядями волос, будто пышной льняной накидкой со сверкающей в ней золотистостью в волнах.
– Да, – Мирон цокал языком, покачивая плечами в такт движениям новоявленной русалочки, – да, похожа, похожа на тех, местных.
– Теперь давай, веди нас всех до старца твоего, – твёрдо произнесла Татьяна Лукьяновна, тыча посохом в грудь Мирона, – я помню, помню, помню. Уж очень хочется с ним побалакать.
– Я поведу, – вдруг откликнулась вместо него Ксения, – возьму и поведу! – И она огляделась по сторонам, вскинула точёную руку в определённом собой направлении, отстаивая инициативу. – Точно туда!
И сама, эдак по-гусиному выгибаясь вперёд, поскакала короткими и скорыми шажками.
– Всё, – постановила атаманша, – всё. Закончено твоё предводительство. Теперь ты становишься ведомым.
– Хе-хе. Ведомым, в смысле, подверженным ведьмачеству, что ли?
– Ну, ну, ну, ну, – не обзываться. Какая тебе Ксениюшка ведьма? Или ты уже и обо мне скажешь, будто я Баба-Яга? – Пожилая женщина прямо-таки хотела насквозь проткнуть Мирона посохом вместе со взглядом. – Давай, давай, не заговаривайся. Пойдём, куда указывает наша новая проводница.
Они глянули в сторону удаляющейся попутчицы и увидели, как её уже успели окружить сказочные девки, одетые в покрывала из ветвей волос. Они подняли её на гибкие руки и побежали кругами ещё быстрее. Вскоре, среда молодых берёзок и осин полностью обезлюдилась.
– Вот тебе на! – Татьяна Лукьяновна присела прямо в мох, подложив под себя посох. Там она сжимала его обеими глянцевыми руками до посинения.
– Хочешь взлететь на нём, что ли? – попытался съязвить Мирон.
Однако и в самом деле посох под ней зашевелился да чуть-чуть приподнял пожилую женщину, нежданно-негаданно и не по собственной воле обретающую профессиональный навык Бабы-Яги. Подъём не прекращался, и когда она оказалась в полуметре над волнистым мшаником, скоренько соскочила с него, а тот упал в некотором верчении, одним концом уткнувшись в гущину мха, другим как бы указывал направление пути. Татьяна Лукьяновна отряхнула юбку, вынула посох точно в сторону его направленности и двинулась туда же.
– Там наша Ксениюшка, там. Посох не врёт, – сказала она с явными нотками правоты.
Мирон, не роняя ни слова, а, может быть, вовсе позабыв, как люди разговаривают, последовал за ней.
Вскоре они вышли туда, откуда начали