Читать интересную книгу В тесных объятиях традиции. Патриархат и война - Нона Робертовна Шахназарян

как представляется автору, в определенной степени изменили социальную структуру общества и систему иерархических приоритетов. На фоне возросшего статуса военных из занимаемой позиции извлекаются преимущества — культурные, социальные, экономические капиталы. Однако насущным кажется вопрос как случилось, что эти женщины выбрали именно деятельность на военной стезе как жизненную стратегию? Существовал, по видимости, ряд факторов, определяющих выбор данной стратегии. Что собой представляют эти факторы? Автор предполагает найти ответы на поставленные вопросы посредством анализа одного наиболее типичного случая — рассказа о войне «подлинным голосом» («authentic voice»)[233].

Сатеник (имя вымышленное) — «героиня» исследования, 1961 г.р. На момент исследования разведена, имеет двоих взрослых дочерей и столько же внуков. Образование среднее. Служит в армии Нагорно-Карабахской Республики, занимает должность начальника медобслуживания батальона в звании старший лейтенант. Участник Карабахской войны с 1992 года. Воевала в штурмовом батальоне Л., принимала активное участие в большинстве боевых операций в качестве медицинской сестры.

Мое знакомство с Сатеник состоялось в мае-июне 2001 года в одном из городов Нагорного Карабаха. Наше общение включало в себя: (а) собственно знакомство в официальной обстановке на школьном утреннике в честь ветеранов Карабахской войны, где мы договорились о повторной встрече в тот же день; (б) интервью в ее доме, во время которого она отвечала на вопросы стандартизированного интервью; (в) наше следующее интервью было назначено на её выходной день и с позволения Сатеник записывалось на видеокассету; (г) в последствии несколько раз мы виделись по поводу передачи ее экземпляров кассет, уточнения некоторых моментов интервью и прощания. Ввиду жесткого военного графика на ее работе в полку встречаться чаще не представлялось возможным. Параграф, таким образом, основан на материале нескольких категорий источников: авторские видеоинтервью в торжественной и приватной обстановке; биографические интервью в ходе встреч в ее доме; ответы на вопросы стандартизированного интервью; дневниковые записи автора; беседы с другими информантами о Сатеник; переписка с Сатеник по завершении полевого исследования. Повторная встреча с Сатеник состоялось в августе 2003 года после написания параграфа[234].

Огромный интерес вызывает история «довоенной» жизни Сатеник именно тем, что она может дать нам ответ на вопрос, что побудило ее идти воевать. Сама Сатеник декларирует в качестве стимулятора патриотическую, националистическую идею. Однако кажется, не все просто.

Из ответов на вопросы интервью можно сделать вывод, что характер Сатеник формировался в условиях жестко регламентирующего всю жизнь человека традиционного, патриархального общества. Несмотря на скрытый протест, направленный против этой слепой к человеческим чувствам машины (имеются в виду ригидные правила патриархального общества), она все же восприняла (во всяком случае на словах) многие его ценности: уважение к старшим, отношение к семье как наивысшей жизненной ценности, «чистоту» нравов. На вопрос, что самое главное в жизни, она, не задумываясь, ответила: «семейное счастье — это настоящее богатство, сладость жизни».

Тем не менее, социализация, условно говоря, в арташатском обществе, откуда она родом, проходила, судя по интервью, не совсем гладко. Несмотря на то, что Сатеник впитала основные идеи и приоритеты традиционного общества, где семья и дети — главное богатство в жизни, семейные отношения так и не сложились. В тени остались обстоятельства расторжения её брака (она избегала обсуждения этой темы). Куски интервью дают нам лишь точные даты свадьбы и развода, по мистической случайности, как кажется самой Сатеник, выпавшие на одно и то же число, месяц и один и тот же день недели. Местные жители многократно говорили о том, что она, будто бы, была лишена родительских прав в своем родном городке (что всерьез принижало её статус и здесь в Карабахе, невзирая на выдающиеся боевые заслуги) и она вынуждена была смириться с этим, оставив своих девочек на воспитание родителям мужа. Поэтому ей «только и оставалось ехать на войну». Сама она в интервью сдержанно констатировала: «В 1992 году я оставила детей (третий и четвертый класс) свекру и свекрови. Они воспитали их и выдали замуж, пока я воевала в Карабахе». Таким образом, к 1992 г. Сатеник оказалась дискредитированной и в некотором смысле «исключенной» из своего сообщества. Согласно канонам традиционного армянского общества, для женщины такая ситуация означает социальную смерть, потерю всех приобретенных в течение предыдущей жизни символических капиталов.

Интересно, что семья и любовь к Отечеству расцениваются ею как богатство и стоят на одном уровне. Она вербализовала эту идею в ответе на вопрос, что значит быть богатым: «Мое богатство — это моя семья, мои дети, моя любовь к Отчизне, преданность ее интересам, верность. Любовь к родине у меня стоит на первом месте, после любви к моим детям». Именно в этой двусмысленной ситуации, когда ее постигла утрата самого значимого в жизни, востребовалось проявление лояльности к родине. Она предприняла действия, которыми могла восстановить / или возместить утраченную репутацию. Тем самым, она выбрала самый короткий и, может даже, единственный путь к реабилитации себя как армянской патриотки, гражданки, и в конечном итоге, матери. То есть её боевые подвиги должны были извинить её несостоятельность как матери и жены. Так, «трудные времена» в её личной истории совпали с «трудными временами» в истории её народа и Отечества.[235] Но почему она направилась именно на войну? Точнее, почему именно патриотические идентичности в Сатеник возобладали? В какой ситуации приобретались эти идентичности? Уместно вспомнить здесь условия социализации Сатеник в детстве. Возможно, не последнюю роль в этом сыграла атмосфера дедовских воспоминаний о беспрестанном армяно-турецком противостоянии, несчастной Армении, оказавшейся во враждебном мусульманском окружении и отражавшей удары на протяжении всей своей кровавой истории. Национальные концепции деда Сатеник, (как и многих других дедов и бабушек) очевидно, исходили из тяжелого личного опыта в мире, где национальные идентичности вытекают в более чем обычные опасности и страдания. Важным детерминирующим фактором в борьбе этой женщины (возможно, как составляющая комплекса детерминант), таким образом, неизменно выступает историческая память об экономических притеснениях, депортациях, жестоких расправах. Из записей в полевом дневнике: «Большое влияние на формирование характера Сатеник, по ее словам, оказал ее дед. Он рассказывал ей об ужасах резни (kotoratz) и трагической истории армян». Кусок из интервью дублирует эту мысль. «Я не знаю, кто как, но я такая вот, за спины [солдат] не пряталась. Как меня воспитал мой дед, так себя вела». К этому присовокупилось, предполагается, школьное патриотическое воспитание на уроках истории и литературы, культивирование всенародного траурного шествия на гору Цицернакаберд ежегодно 24 апреля (условная дата геноцида армян в Османской империи), газеты, телевидение, воспитание в семье — это процесс не одного дня. Национальная идея закладывалась в Сатеник с детских лет, и патриотическая