слушал настороженно, и тихо сказал:
— А ведь и мы не смогли ничего увидеть. Погибших берегинь окружал непроглядный морок неизвестного происхождения.
— Если бы ты не пришёл первым, — Георг бешено сверкнул глазами, — я бы решил, что это вы опять затеяли свои козни, и не желаете остановиться. Но похоже, что враг у нас теперь общий.
— Кто-то хочет нас стравить? — неуверенно предположил Мечислав.
— Не знаю, — сквозь зубы проговорил Георг, — однако, если ты сейчас предложишь объединить усилия, то боюсь, я к этому не готов. Искать будем сами. Опять кто-то действует исподтишка, наверное, берёт пример с вас, — он с презрением взглянул на Мечислава, намекая на партизанский характер их прошедшей войны, — и убивают беззащитных женщин.
Мечислав проглотил оскорбление, понимая, что Георг сейчас не в состоянии сдерживать эмоции, не известно, как бы он сам повёл себя на его месте?
— Если это война против всех нас, — сказал он, — то жертвы ещё будут, и немалые. Нам всё равно придётся координировать свои действия.
Георг покривился и ответил:
— А может, вызовем сюда того великого ведьмака, который запечатал нас клятвой? — он невольно покосился на руку, где находился едва заметный шрам, — и заставим его решать наши проблемы?
Мечислав усмехнулся, он понимал, что Георг ищет повод отмстить ведьмаку за унижение. Однако, положа руку на сердце, если бы не Василий, то вряд ли бы они сейчас здесь разговаривали. Исход прошедшей недавно войны был неясен никому, и светлые, находящиеся в очень выгодной позиции, не были уверены в своей победе. Хотя бы потому, что тёмные в борьбу так и не вступили.
— Мысль неплохая, — ответил он, — но пока что преждевременная. Я уверен, что мы справимся сами, без его вмешательства.
— Хорошо, пусть будет так, — согласился Георг.
Не дожидаясь, когда их попросят уйти, Мечислав поднялся, и так же неожиданно и резко, как пришёл, вышел из кабинета, следом безмолвно прошествовал Горислав. Попрощаться они не сочли нужным. Да Георг и не нуждался в обмене любезностями.
А когда шаги стихли, Георг замкнулся в себе, он сидел, закрыв руками глаза и не шевелился. И вдруг почувствовал призыв. Он постоянно их слышал, и давно привык не придавать значения. Его могли звать молодые ведьмы, желающие провести время в интимной близости. И друзья, чтобы он побыл в их компании. Таких было не много, и все они прекрасно знали о его способностях. Понимали, что он их слышит, и не видели причины не требовать организовать портал, и не прибыть к ним тотчас же. Всё-таки Георг, в отличие от прежнего главы клана, не казался слишком жестоким. А про его изысканные манеры и обаяние ходили легенды. И женщины падали к нему в объятья по щелчку холёных пальцев.
Но никто из них не знал, как много энергии требуется на создание портала? Именно для этого Георг заботился о своей привлекательности. Чтобы люди слетались к нему как бабочки на огонь. И каждый делился частью своей жизненной силы. Ему не было дела до того, что кто-то потом сильно заболевал, или терял своих близких, у кого-то рушились годами слаженные отношения и бизнес. А уж обычные женщины, не ведьмы, уходили от него истощёнными до крайности, и потом годами не могли прийти в себя.
Потому, Георг пользоваться порталом не любил. Не потому, что ему было жаль выжатых людей, а потому, что он их терпеть не мог, и общение с ними не доставляло ему никакого удовольствия.
Но в этот раз, особенно после вести о гибели Светланы, он прислушался, в зове было слишком много страха, боли и отчаяния.
Несколько минут хватило Георгу, чтобы понять, что зовёт его молодая ведьма, и она находится в отчаянном положении. Он мысленно приблизил её образ и попробовал взглянуть по сторонам её глазами, однако увидел только непроглядный мрак. И сразу понял, что ведьму схватили те же, кто сжёг её возлюбленную, хоть и одну из череды многих. Но они бросили вызов самому Георгу, и прощать этого он был не намерен.
Георг схватил свой боевой посох, и пробираясь сознанием по пути зова, открыл портал.
И неожиданно завис в метре от земли, возможно потому, что молодая женщина, которая его звала, была привязана к сухому дереву примерно на этой высоте, на заснеженной поляне, среди леса.
Она была почти раздета, если не считать лёгкого платья и порванных колготок, посинела от холода и дрожала. А под деревом были сложены охапки веток. Полукругом стояли крепкие парни, с суровыми, безжалостными лицами.
Увидев открывшийся портал и Георга, один из них насмешливо воскликнул:
— О, смотрите, кто к нам пожаловал! Никак сам глава тёмного клана! Иди к нам, Георг, погреемся у костерка! Шашлычок из ведьмы будешь?
На Георга, так и оставшегося в проходе, дохнуло холодом и страхом, он растерялся. Но не на долго, вскинул свой посох и произнёс грозное заклинание. Но посох молчал. Более того, колдун заметил, что портал начал рассеиваться, ещё немного, и он сам выпадет туда, в лес, и разделит участь молодой ведьмы. Без магии у него не было шанса противостоять сильным соперникам. Собрав остатки угасающей энергии, Георг шагнул обратно. Портал сразу исчез, а молодая ведьма так и осталась там, в лесу. Георг оказался не в силах ей помочь. Он и испытал сильнейший шок. Ещё никогда в жизни колдун не чувствовал себя таким беспомощным. Он пытался вытащить из памяти лица мучителей, но и здесь его постигла неудача. Память ему коварно изменила.
Георг плюхнулся на стул, на лбу выступила испарина, теперь он знал — что такое страх?
В этот момент зазвонил телефон. Кто бы там ни был, но для Георга это сейчас оказалось как нельзя кстати. Чтобы прийти в себя, нужно было хоть с кем-то поговорить.
В трубке послышался напуганный голос Марго, даже через трубку было слышно, как сильно она волнуется:
— Здравствуй, Георг, не помешала?
Его голос сам сложился в привычную интонацию, чарующую и немного вальяжную:
— Здравствуй, Марго, ты же знаешь, я всегда рад тебя слышать.
— Прости, но мне сейчас не до любезностей. У меня Лариса пропала! — она едва не сорвалась, чтобы не зарыдать в трубку, громко дышала, стараясь взять себя в руки.
Георг нахмурился, та женщина, которую он видел на поляне, Ларисой не была, он хорошо её знал. И нынешнюю страдалицу тоже знал, она как-то попадалась ему на глаза, только имени не припоминал.
— Когда вы видели её в последний раз? — спросил он, забыв о своей манерности.
— Два дня назад! Вечером. Она ушла, и с тех пор