Благодаря нелепой случайности оказался в нашем лагере лейтенант Лоренц – единственный представитель экипажа его субмарины. После атаки на конвой он поднял лодку на поверхность и слишком поспешно открыл люк боевой рубки. Избыточное давление, скопившееся в субмарине, вырвало крышку люка у него из рук, и Лоренц вылетел из лодки, как пробка из бутылки шампанского в руках неосторожного официанта. Вахтенный офицер, который тут же выскочил наверх, увидел своего командира, спокойно плывущего к лодке, но он также заметил и британский эсминец, который на всех парах шел к их субмарине, поэтому поспешно захлопнул люк, лодка погрузилась и спешно отбыла. Субмарина благополучно добралась до базы под руководством помощника командира, а Лоренцу, можно сказать, повезло – вахтенный на эсминце заметил барахтающегося в воде человека и его незамедлительно выловили.
Лейтенант Шрайбер также был единственным из всего экипажа своей подводной лодки, попавшим в руки британцев, однако в данном случае он был единственным выжившим. В Гибралтарском проливе его подлодка случайно встретилась с другой субмариной. Шрайбер не мог определить, был ли это друг или враг, поэтому он подал опознавательный сигнал. Ответом ему был ужасающий взрыв, который подбросил его субмарину в воздух. Шрайбер очутился в воде, а чуть позже – в плену. Та, другая субмарина была голландской. Голландцы сначала не увидели врага, а когда заметили его, немедленно узнали и предприняли необходимые меры.
Среди плененных командиров подводных лодок был командир Лотт, которого некоторые в нашем лагере упрекали за то, что он буксировал шлюпки с теми, кто спасся с только что потопленного им корабля, к ирландскому берегу. Такое поведение не одобрялось нашим командованием. В начале войны командиры немецких подводных лодок считали само собой разумеющимся сделать все, что в их силах, для своих жертв. Но после того, как немецкие субмарины были атакованы вражескими самолетами во время совершения этого благородного поступка, адмирал Дёниц выпустил свой знаменитый приказ, который впоследствии чуть не стоил ему жизни в Нюрнберге:
«Спасение экипажа с тонущего судна, оказание помощи спасательным шлюпкам и снабжение выживших водой и пищей запрещены. Спасательные работы противоречат элементарным правилам ведения боевых действий, которые предусматривают как уничтожение кораблей, так и вражеских экипажей».
Этот приказ вышел в сентябре 1942 года после известного случая с «Лаконией», который в Нюрнберге сочли смягчающим обстоятельством и который, наверное, спас адмирала Дёница от виселицы. «Лакония» – это пассажирское судно линии Кунард водоизмещением 20 000 тонн, потопленное у западного берега Африки 12 сентября 1942 года немецкой подводной лодкой под командованием Гартенштейна. На борту судна было полторы тысячи военнопленных итальянцев, захваченных в плен в Северной Африке. Потопив корабль, командир Гартенштейн сделал все возможное, чтобы спасти выживших. Он принял на борт своей субмарины столько людей, сколько смог, и одновременно передал открытым текстом другим немецким субмаринам, находившимся по соседству, а также кораблям союзников просьбу присоединиться к спасательной операции. Адмирал Дёниц приказал другим субмаринам направиться к месту гибели судна и оказать Гартенштейну посильную помощь. Спасательная операция прошла успешно, и полторы тысячи оставшихся в живых людей были посажены в спасательные шлюпки, а несколько сотен разместились на палубах подошедших немецких подлодок.
Затем появился американский самолет и начал с небольшой высоты бомбить лодку Гартенштейна. Поскольку у того на палубе разместилось пятьдесят пять итальянцев и тридцать пять британцев, включая женщин, Гартенштейн, разумеется, не сделал попытки погрузиться, чтобы спасти свою лодку. Однако субмарина получила повреждения и, когда самолет зашел на повторную атаку, вынуждена была начать погружение. Спасшиеся люди попрыгали в воду, а одна из шлюпок, буксируемая Гартенштейном, перевернулась. Когда стало известно об этом неприятном инциденте, наше командование незамедлительно выпустило приказ:
«Ни в коем случае не ставить под угрозу безопасность наших субмарин. Действуйте соответственно и прекратите все спасательные операции, которые могут идти вразрез с этим приказом. Враг не станет щадить ваши субмарины».
Через несколько дней за этим приказом последовал другой, процитированный мною выше.
Инцидент с «Лаконией» не был единственным в своем роде, и, хотя морякам претила мысль оставлять людей на произвол судьбы независимо от их национальности, мы признавали справедливость этого приказа. В то же время я впервые не жалел, что меня все это не касается и что я больше не участвую в битве за Атлантику.
Кстати, если говорить о битвах, то у нас лагере тоже имела место одна такая. Она стала известна в Америке под названием Битва за Боуманвиль. В Европе об этом мало кто слышал. Как и большинство битв, эта имела свою предысторию. Во время штурма Дьеппа, предпринятого в основном силами канадских войск, были захвачены пленные, которых, по сообщению германского Верховного командования, препроводили в Англию в наручниках.
Пребывание в наручниках в Германии считалось крайним унижением, которому не должны были подвергаться военнопленные. Наручники надевали только на преступников. Германское Верховное командование довело эту информацию до Гитлера, который лично приказал в качестве ответной меры надеть наручники на канадских офицеров, содержавшихся в германских лагерях для военнопленных. Они провели в наручниках целый день.
Дальше последовали ответные меры. Когда об этой германской акции стало известно в Канаде, канадские власти распорядились заковать в наручники около пятидесяти немецких офицеров. Весь лагерь поднялся на дыбы, а мы забаррикадировались в своих бараках и никак не реагировали на требования коменданта лагеря сдаться. Тогда комендант вызвал солдат. Мы защищались хоккейными клюшками, ножками стульев, сковородками и всем остальным, что подворачивалось под руку. Для нас снова началась война. К счастью, несмотря на то, что несколько человек было ранено, обошлось без жертв. Сообразительные солдаты неприятеля выбили окна и направили на нас пожарные шланги. К счастью, комендант лагеря был достаточно благоразумен, чтобы не использовать огнестрельное оружие. Эту битву мы проиграли, и некоторые офицеры были должным образом закованы в наручники.
Впрочем, ненадолго. Полчаса спустя все наручники были перепилены. Когда канадцы заметили это, они принесли новые наручники, которые постигла та же судьба. Затем прибыла партия сверхпрочных наручников, но оказалось, что их легко открыть с помощью импровизированного ключа, и офицеры освободились уже через несколько минут. Я подозреваю, что комендант был прекрасно осведомлен о происходящем, но предпочел не вмешиваться. Все происходящее ему нравилось не больше, чем нам, поэтому постепенно об инциденте забыли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});