– О! Фотография – величайшее изобретение человечества! Нажал кнопку – и готово! А то ждать, пока твой портрет запечатлеют на холсте, очень утомительно. А мне можно сфотографироваться с учениками?
Возражений, естественно, не последовало.
– Ну, тогда я полетел во двор, приходите туда же, не мешкая!
– Ой, Великий Мастер, а вы ничего не сказали, что почитать к следующему занятию! – послышался взволнованный голос Лиэнны.
На неё зашикали со всех сторон. Полёт ковра остановился в оконном проёме.
– О да, вам же нужны формулы заклинаний. Они есть во многих книгах, названий не помню, спросите в библиотеке, там знают!
Студенты, обрадованные отсутствием конкретных домашних заданий, гурьбой повалили наружу.
– Вот такие занятия мне больше по душе! – сообщил Гека. – Я снова полон оптимизма! С таким учителем не соскучишься!
Во дворе их ждал старомодный фотографический аппарат на треноге. Как только ученики выбрались на свежий воздух, мистер Фиртих с проворством профессионального устроителя торжеств построил студенческий коллектив полукругом, а сам забрался под чёрную вуаль аппарата.
Глава 24
Время от времени Эрик доставал и рассматривал фотографию, где весь курс запечатлён на фоне ворот Штарндаля, а на уровне второго этажа верхом на ковре восседает улыбающийся в бороду Асфарг. Поначалу из чистой сентиментальности, и лишь потом…
Но к чему забегать вперёд, касаясь событий, которым ещё не скоро суждено произойти?
После обеда, когда Гека получил-таки заказанную им деталь туалета, приятели наконец смогли отправиться на пляж, да не одни, а в составе целой компании.
Проходя мимо статуи Венеры, Таисия заметила:
– Уж если зашёл сегодня разговор о мифах, то и я хочу кое-что небезынтересное добавить. Слышали историю про Париса и яблоко раздора? Если кто не читал или подзабыл, напомню: во время очередного праздничного застолья олимпийских богов, неприглашённая на торжество богиня раздора Эрида подбросила на пиршественный стол яблоко, на котором было начертано слово «Прекраснейшей». Разумеется, сразу же возник спор, кому должно принадлежать яблоко; на обладание им и соответствующий титул претендовали три богини: Гера, Афина и Афродита. Зевс, отказавшись выступить в роли третейского судьи, приказал препоручить то дело Парису. Каждая из богинь, чтобы склонить чашу весов в свою сторону, стала предлагать щедрые дары: Гера пообещала власть над всей Азией, Афина – удачу в военных делах, Афродита – любовь красивейшей из женщин Земли. Подумав, тот принял предложение Афродиты. Правда, стыдливо умалчивается, что Елена Прекрасная к тому времени была замужем за греческим царём Менелаем, и даже являлась матерью прелестной дочки Гермионы.
– Вот так дело! Неужели не нашлось симпатичных девчонок среди незамужних?
– Про то мифология умалчивает. Кстати, а как бы ты поступил на месте Париса?
– Я? Скорей всего, принял бы предложение Геры.
– Ты настолько властолюбив??!
– Вовсе нет, однако какой у меня выбор? Я не отличаюсь особой воинственностью, и, следовательно, дар Афины для меня бесполезен. И проблемы с семьёй замужней дамы мне ни к чему. Зато правителю Азии по штату полагается целый гарем, причём исключительно красавиц.
– Всё с тобой ясно. А ты, Эрик?
– Скорей всего, разделил бы яблоко на три равные части. Или постарался бы найти такое решение, чтоб никому не было обидно. Может, кинули бы жребий.
– За который несут ответственность другие богини, Мойры. Тогда получается, какой бы выбор ни сделал Парис, он предопределён заранее?
– Но не для самого героя: никто его насильно не заставлял принимать дар, который он не хотел. Кстати, ещё одна малоизвестная деталь, на которую рассказчики редко обращают внимание: будучи в гостях у того самого царя, официального супруга Елены, Парис со товарищи похитил не только её, но и драгоценности царской казны.
– Очень интересно, Стало быть, так и началась знаменитая греко-троянская война? Наверное, Менелаем двигало отнюдь не чувство во чтобы то ни стало наказать беспутную жену, а банальное стремление вернуть сокровища.
– Скорей всего. А мифологическую подоплёку подвели потом. Однозначно сказать, кто прав, кто виноват, всегда очень сложно. Победители любят переписывать историю под себя.
Так, беседуя о жизни в общем и о верованиях древних греков в частности, они добрались до ближайшего пляжа. Не раздумывая, побежали окунуться в ласковую морскую воду. Кому-то пришла в голову идея поискать на дне пиратские сокровища. Девушки отнеслись к ней скептически, не желая портить причёски, а вот представители сильного пола откликнулись охотно. Гека после нескольких ныряний вытащил на поверхность предмет, похожий на крупную раковину, но на поверку оказавшийся куском дерева.
– Вода зрение искажает, однако. Эх, были бы очки, которые пловцы используют, дело пошло бы веселее. Заказать, что ли, и их?
Эрик кроме пучков водорослей, не обнаружил ничего. Да, маска аквалангиста не помешала бы.
Вдоволь наплававшись, они расположились обсыхать в редкой тени прибрежных пальм, где Таисия принялась подтрунивать над ныряльщиками:
– Ну, где же ваш чемодан с пиастрами? Даже ракушек на память не оставили?
– Попробуй сама, тогда и говори, – обиделся Гека.
– Вот ещё! Кладоискательством никогда не увлекалась. К тому же легкодоступные ценности давно выгребли.
– Если хорошенько поискать, глядишь, и на нашу долю чего-нибудь перепадёт! – оптимистично заявил Жозе.
– Ты представляешь, сколько стоит снарядить серьёзную экспедицию по поиску сокровищ? Да нам до пенсии вкалывать надо, даже если вскладчину. Если бы было так просто, народ бы тем и занимался, что носом землю рыл.
– Ерунда! Наверняка найдётся немало мест, куда можно добраться без дорогостоящего снаряжения, и где до нас никто не бывал.
– Сомневаюсь, что такие существуют. Или имеешь в виду нечто конкретное?
– А как же! Надо обследовать участки острова, где к воде невозможно подобраться с берега. Хотите, попробуем?
– А когда?
– Да хоть сейчас. Почему нет, кто мешает? Вот, например, слева от нас прибрежный песок заканчивается зарослями кустарника, а дальше идут скалы. Можем пойти вброд параллельно берегу. Даже если и не найдём ничего, хоть с островом познакомимся поближе.
– Почему бы и нет, – неожиданно согласилась Таисия. – Если потащите наши вещи.
– Да без проблем.
– Проще сложить их на надувной матрац, и пусть кто-нибудь поведёт за собой, – вмешалась Дина.
– А откуда мы его возьмём?
– Я прихватила с собой. Надувать только лень.
Из походной сумки она извлекла свёрток, и Олаф с Гекой проворно надули розовый с весёленькими цветочками и большеглазыми человечками матрац. Жозе и Гека вызвались быть следопытами, идя в авангарде группы, Олаф взялся за переднюю часть матраца, ведя его за собой; сзади подстраховывал Эрик. Девушки, за исключением Таисии, шли в арьергарде, стараясь не отклоняться в сторону от проторённой дороги.
Ровный песок под ногами постепенно стал разбавляться галькой и небольшими валунами, сменившимися дальше на каменные плиты, в трещинах которых ощущалась бахрома водорослей. Сквозь прозрачную воду можно было разглядеть косяки мелких рыбёшек, испуганно шарахающихся в стороны. Уровень дна медленно, но верно понижался: если вначале вода не доходила и до колен, вскоре стала почти по грудь, а когда пришлось огибать ближайший скальный выступ, и вовсе пришлось пуститься вплавь.
– Может, дальше сегодня не нужно? Я плохо плаваю! – пожаловалась Сюэ своей землячке Вин.
– Держись за меня. Я с детства умею, у нас даже соревнования устраивали: кто быстрее доберётся с лодки до берега.
– А если станешь тонуть, мы тебе искусственное дыхание сделаем, – «обрадовал» Гека.
– Хорошая лодка или катер нам сейчас ох как пригодились бы, – вздохнул Фэн.
– Надо было сооружать плот!
– Обязательно. Но в следующий раз.
За одним скальным выступом последовал второй, потом третий. Двигаться вперёд становилось всё труднее: вода доходила до шеи, возрастала неровность дна – шаг в сторону, и проваливаешься с головой.
И вот, когда общее настроение уже созрело до мысли повернуть обратно, идущий впереди Гека заметил расщелину между двумя выступами. Та из каменных глыб, что повыше, наклонившись, придавила другую, оставив зазор, в котором могли разойтись два человека. Сверху, если не свешиваться всем телом с обрыва, заметить расщелину невозможно.
– Заглянем туда?
– Лады. Но это – конечная станция.
Тонкие лучики света пробивались в трещины между камнями, создавая полный таинственности полумрак. Внутри проход расширялся, превращаясь в настоящую пещеру с высоким потолком, откуда мерно капала просачивающаяся сквозь невидимые отверстия вода. Её уровень начал опускаться, и вскоре уже не нужно было плыть; можно спокойно передвигаться и на своих двоих, тем более что под ногами вновь похрустывал песок. Ещё несколько шагов, и они оказались в зале, где вода едва доходила до груди, а местами и того ниже.