Денис вновь отыскал мои опустившиеся под стол руки, погладил, делясь своим теплом.
— Её и не будет, Изира, — понимающе кивнул мне Ансор. В его словах я слышала обещание, которое он сдержит. — Возможно, нам придётся помочь Антре, если не ради их народа, то ради нашего собственного. На этом полагаю закрыть сегодняшнее заседание.
Комнату заполнил неприятный звук скольжения по камню, мягкие стулья отодвинули, те, кто на них сидели, покинули комнату. Все, кроме нас с Денисом. Я устало опустила лицо в подставленные для этого на столешницу руки.
— Не нравится мне вся эта ситуация с Антрой и их внезапными мольбами о помощи, — простонала я. — Но и ты, и Ансор, и Соранна правы в своих суждениях.
Мой муж поднялся со стула, встал мне за спину и погладил меня по макушке.
— Ты же любишь людей, Изира, — перекинув волосы мне на правое плечо, он коснулся губами оголённого левого. У моего короткого платья не было рукавов. — После обучения в Академии Талера, будучи адепткой алхимического факультета, ты прониклась к ним большей симпатией.
— Думаешь, если мы поступим, как ты предложил, белые королевства рискнут воевать? — спросила я, не поднимая головы.
— Я надеюсь, что наше силовое превосходство их остановит.
— Но Ансор в этом не уверен, — заметила я.
— А можно быть уверенным в действиях незнакомых нам людей? — спокойно спросил Денис.
Я вздохнула.
— Ты прав. Нельзя.
— Давай просто дождёмся новых вестей от Арины, — Денис одарил мою шею долгим поцелуем. — А пока пошли, поищем нашего демонёнка и вспомним, что не только политика освещает нашу жизнь светом радостей и проблем.
Я рассмеялась. Всё же мужчина, который тебя понимает, поддерживает и любит твоего с ним совместного ребёнка — это истинное счастье.
Пока мы шли по коридору, наслаждаясь спокойной ходьбой в обществе друг друга и уютным молчанием, в моей голове мелькали воспоминания двух самых счастливых дней минувших шестнадцати лет. Вместе с Денисом моя жизнь в целом стала легче и счастливее, но в те два дня я была счастлива до такой степени, что могла, казалось, заключить в объятия все существующие миры.
Мы поженились месяц спустя после безумного маскарада, на который долго ругались некоторые особо чопорные аристократы и тем веселили меня, Дениса, Арину и склонного к безобразиям, но редко устраивающего их Ансора. Причиной того, что я и моя истинная пара столь скоро решили связать себя брачными узами, стала моя беременность Алисией. Когда Соранна подошла ко мне на тренировке гвардейцев, к которой я присоединилась, и уверенно заявила, что ощущает во мне новую жизнь, у меня дыхание перехватило. В ту ночь в Звёздных Пустошах я многое испытывала и многого желала, но то, что Денис испытывал то же и желал того же самого, несмотря на истинность наших отношений, всё же стало для меня неожиданностью.
Когда я сообщила радостную новость своему возлюбленному, мы долго стояли, обнявшись, в наших, уже тогда общих, покоях, и я ощущала жар его рук у себя на спине, обжигала дыханием его шею, слышала биение его сердца, а он наверняка слышал моё. После десяти минут молчания Денис шепнул мне на ухо:
— Если бы мои родители могли познакомиться с тобой, узнать о ребёнке… Ты бы им так понравилась…
Я обняла полудемона крепче, поцеловала его солоноватую кожу.
Наша свадьба была организована поспешно. Ансор подарил мне свадебное платье своей бабушки, прошлой императрицы, в знак признания им моей императорской крови. Его немного перешили и подправили по моему усмотрению: укоротили юбку до колена и рукава до локтей. Оно было бледно-голубое, с шёлковой юбкой и золотым кружевным верхом, образующим императорский герб. Денис смотрел на меня в нём, как на принцессу из книги сказок, однако сказал, что предпочтёт побыстрее его с меня снять, так как настоящая я — это скорее необузданная императрица.
Та свадьба так отличалась от моей первой, бывшей наказанием. Она была подарком. В ней чувствовалась правильность.
Но ещё большая правильность чувствовалась в день рождения Алисии. Когда после долгих, с трудом выносимых часов родов, в ходе которых мне было и больно, и страшно, Соранна показала мне дочь, положила мне её на грудь, такую малюсенькую, с опухшими глазками, красненькую, и я поняла, что это мой ребёнок, часть меня и Дениса, всё, теперь уже окончательно, стало, как должно было быть.
— А она похожа на тебя, — с улыбкой заявил Денис, пришедший в нашу спальню, чистый и в свежей одежде, потому что в ином виде Соранна его бы ко мне и дочери не допустила.
Я возмущённо на него посмотрела.
— Не ври! Сейчас совсем не похожа! — сказала я, чуть повысив голос, и спящая малышка закряхтела и успокоилась лишь тогда, когда мы с мужем затихли. Денис прилёг рядом со мной и крошкой на кровать и осторожно погладил её по головке.
— Гляди-ка, она уже манипулирует мной, как ты, — прошептал мой муж, не отрывая от неё взгляда. — И я уверен, что вскоре она станет такой же красивой. Значит, Алисия? — вспомнив один-единственный наш разговор об имени ребёнка, спросил он.
— Алисия, — шепнула я ему в ответ.
Со временем наша девочка действительно стала хорошенькой и похожей на меня во всём. Но и от Дениса ей кое-что досталось: хитрая широкая улыбка, навсегда отпечатавшаяся у меня в памяти, как улыбка Чеширского Кота, и любознательность, временами чрезмерная. Хорошо, когда у нас с мужем находилось время её удовлетворить: вечерами наша семья часто сидела в гостиной наших покоев, Алисия — в объятиях отца, я — положив голову мужу на плечо, и читала книги. Но бывало, что мы с Денисом слишком сильно уставали или были целый день заняты, и тогда наш демонёнок развлекался самостоятельно. Или вместе с Рейном, каким-то слишком пакостливым для сына Линаины демоном.
И, кажется, эта двоица опять что-то натворила.
* * *
Пытливая Алисия провела верхними зубами по нижней губе, глядя на собственноручно украденное письмо в руке друга. Там, внутри конверта, могло быть что — то очень интересное… Да и тётю Арину девочка не видела больше трёх недель и ужасно хотела знать, как она там, в империи людей в другом мире. Сама Алисия, к сожалению, была слишком мала, чтобы её отправили вместе с тётушкой.
В конечном итоге, как это часто бывает в юные годы, любопытство девочки взяло верх над благоразумием.
— Ладно, давай глянем одним глазком, что там, — согласилась на предложение Рейна Алисия. — Только не здесь. Пошли отсюда, пока кто-нибудь не вернулся.
— Ко мне или к тебе?
Собственные покои, а не комната, прилегающая к родительским большим покоям, у Алисии появились лишь в четырнадцать лет, и она очень ими гордилась. Ещё бы ей не гордиться! У какой другой юной леди, кроме принцессы, покои в императорском дворце появляются столь рано, да ещё и на этаже наследников рода тар-демена Ризуд, так как иных подходящих в жилом крыле не нашлось? Выбирая между тем, чтобы оставить пока девочку без покоев или выделить ей покои принцессы, добрые император и императрица остановились на втором варианте, так что жила Алисия по соседству с Кантором, занявшим покои звёздного света, и Рейном.
Однако сейчас Алисия предпочла бы, чтобы поймали их с поличным, если вдруг такое случиться, конечно, не у неё, а у Рейна.
— К тебе, — кивнула демонесса, и они помчались по коридорам в жилое крыло.
Придворные и слуги, находившиеся во дворце, привычно либо закатывали глаза, либо улыбались, либо молча, равнодушно отступали в стороны перед бегущими высокородными ребятишками. Подростки миновали этаж покоев высокопоставленных придворных, поднялись на находившийся выше этаж наследников и скрылись за второй от лестницы дверью — в покоях второго принца Рейна.
Принцу Рейну тар-демена Ризуду, в отличие от его обычно спокойного, собранного и вежливого старшего брата Кантора, никогда не было особого дела до чистоты в покоях. Слуги наводили в них уборку — ладно, не совались — тоже замечательно, не заправленная кровать и разбросанные по полу вещи, вроде деревянных тренировочных мечей, Рейна нисколько не беспокоили. Если Кантор был очень сознательным юношей, несколько меланхоличным и задумчивым, стремившимся сделать всё, чтобы понравиться своей более взрослой и уверенной в себе истинной паре, то Рейн был диким и очень активным. Сей факт больше всего забавлял родителей мальчиков, так как в первые годы жизни дети вели себя в точности да наоборот.