Читать интересную книгу Великокняжеская оппозиция в России 1915-1917 гг. - Константин Битюков

В связи с опубликованием стенограмм рассказов А.И. Гучкова, обнаруженных в архиве Гуверовского института войны, революции и мира[493], можно утверждать, что ему был известен план князя Г.Е. Львова. Но А.И. Гучков в то время совместно с Н.В. Некрасовым и М.И. Терещенко разрабатывали свой вариант заговора, согласно которому предполагалось возведение на престол сына государя – наследника, с братом императора в качестве регента. А.И. Гучков не слишком высоко оценивал план князя Г.Е. Львова. Вероятно, в то время данные заговоры или разговоры о них не были тайной. Это еще раз свидетельствует о несерьезности подготовки подобных мероприятий, все заканчивалось на уровне разговоров. В мемуарах полковника Б.А. Энгельгардта о них есть упоминания. «Замена Николая II его братом Михаилом, очевидно с учреждением ответственного министерства, почиталась ими венцом возможных перемен и достижений. На совещании лидеров прогрессивного блока в помещении торгово-промышленного съезда довольно открыто обсуждался вопрос о престолонаследии после низложения Николая II. О самой процедуре низложения не говорилось, а только о его последствиях, но это потому, что в сугубо секретную часть плана были посвящены немногие, в том числе А.И. Гучков и член Государственной думы Некрасов. По-видимому, они были в связи с генералом Крымовым»[494].

С нашей точки зрения, утопичность реализации подобного плана достаточно очевидна. Ясно и другое: подобные планы никоим образом не были связаны с убийством Г.E. Распутина и намечавшимся приездом великого князя Николая Николаевича в Петроград. Во-первых, заговорщики предполагали, что дядя императора будет действовать, находясь на Кавказе, а не в Петрограде. Во-вторых, разговор с великим князем, который все-таки состоялся, произошел лишь 29 декабря 1916 г., то есть не до, а после убийства Г.Е. Распутина. Наконец, попытки со стороны князя Г.Е. Львова привлечь великого князя Николая Николаевича к осуществлению заговора доказывают неоднозначность фигуры последнего. По словам Г. Шавельского, видевшегося с великим князем в октябре 1916 г., у него ослабело чувство преклонения перед Государем вследствие опалы, которой он подвергся, а также под влиянием все более сгущавшейся атмосферы в стране, в чем он не мог не винить Государя. Но все же на участие в заговоре он не пошел, возможно, потом жалея об этом. «У великого князя было много патриотического восторга, но ему недоставало патриотической жертвенности»[495]. Тем не менее, между князем Г.Е. Львовым и великим князем Николаем Николаевичем сохранились довольно тесные контакты еще со времени пребывания последнего на посту Верховного главнокомандующего русской армии, поскольку Союз земств непосредственно участвовал в снабжении войск. Неудивительно, что к великому князю в надежде найти поддержку для заговора обратились именно по инициативе князя Г.Е. Львова.

Данный эпизод еще раз подтверждает тот факт, что как Николай Михайлович, так и Николай Николаевич уже перестали действовать в политике самостоятельно, но еще сохраняли статусную значимость. Заговорщики обращались именно к великим князьям с целью привлечения их на свою сторону в заговоре против монарха.

Что касается убийства Г.Е. Распутина, то причастность большинства великих князей к этому не является очевидной. Однако один из них, скорее всего, принимал в убийстве непосредственное участие. Это был великий князь Дмитрий Павлович.

«Участию великого князя Дмитрия Павловича в заговоре против Распутина в силу целого ряда причин я придавал большое значение…»

Роль великого князя Дмитрия Павловича в убийстве Г.Е. Распутина нуждается в отдельном рассмотрении.

Он остался сиротой: его мать – греческая принцесса – скончалась при родах, а отец, великий князь Павел Александрович, в связи с морганатическим браком был выслан из России в 1902 г. Дмитрий Павлович был двоюродным братом Николая II, хотя по возрасту был ненамного старше дочерей императора.

После расставания с отцом Дмитрий Павлович воспитывался сначала в семье великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны, а после гибели великого князя в феврале 1905 г. – в семье царской четы. Он собирался получить военное образование в кавалерийской школе, однако в связи с тяжелым заболеванием во время учений прекратил свое дальнейшее военное образование.

Отношения с отцом у Дмитрия Павловича были прохладные. Во время поездок за границу для лечения легких великий князь часто писал Николаю II подробные родственные письма, в то время как своему отцу Павлу Александровичу посылал «сухой отчет о здоровье – и баста?!»[496]. Дмитрия Павловича стесняло не только общество отца, но и его новой супруги – кн. О. Палей. «Довольно редко видимся, и, во всяком случае, я от этого не страдаю», – писал он Николаю II[497]. Близость к императору позволила ему даже просить у него разрешения отправиться на Итало-турецкую войну на стороне итальянцев в 1911 г. Разрешение получено не было, но близость к царствующей семье сохранилась.

В 1912 г. старшая дочь Николая II Ольга была помолвлена с великим князем Дмитрием Павловичем, однако предполагавшийся брак не был заключен. Возможно, что одной из причин расстройства брака было неподобающее поведение великого князя. Шведский писатель и славист С. Скотт отмечает, что великий князь «кочевал между офицерским клубом и светской жизнью столь интенсивно, что это ставило под угрозу его деликатное здоровье»[498]. Впрочем, такое положение дел его вряд ли сильно расстроило. В том же году он выступал в составе русской сборной по конному спорту на Олимпийских играх в Стокгольме. Однако призовых мест ни команда, ни лично великий князь не заняли.

О деятельности великого князя во время Первой мировой войны мы уже писали выше.

Дмитрий Павлович был давним другом Феликса Юсупова. Неудивительно, что он оказался в компании заговорщиков, задумавших убийство Г.Е. Распутина.

К заговору великий князь Дмитрий Павлович, скорее всего, был привлечен князем Ф.Ф. Юсуповым, активно искавшем единомышленников. Сам князь писал: «Участию великого князя Дмитрия Павловича в заговоре против Распутина в силу целого ряда причин я придавал большое значение»[499]. Вероятно, с самого начала Ф.Ф. Юсупов не был уверен в том, что заговорщики останутся неизвестными. Поэтому защитить их от наказания могла лишь близость к императорской чете. С другой стороны, он надеялся, что участие великого князя в уничтожении Распутина сможет пробудить царя «от страшного распутинского гипноза»[500]. Наконец, депутат Государственной думы В.А. Маклаков, которому Ф.Ф. Юсупов первому предложил быть в заговоре против Г.Е. Распутина после его антиправительственной речи в Думе 3 ноября, сообщил, что Ф.Ф. Юсупов ожидал, что «участие в убийстве великих князей может произвести в обществе настоящую революцию»[501]. Таким образом, Дмитрий Павлович был для Ф.Ф. Юсупова не столько практическим помощником, сколько знаковой фигурой. Это было наиболее ярким проявлением потери великими князьями их политической значимости.

Мы не будем подробно останавливаться на том, как происходило убийство Г.Е. Распутина. С одной стороны, это связано с ограниченным кругом часто весьма ненадежных источников. С другой стороны, данная проблема является вопросом для специального исследования и затронута в работе только в той мере, в какой это убийство связано с великокняжеской оппозицией. Также необходимо отметить, что в последние годы появилось множество версий, большая часть которых не подкреплена достаточным количеством доказательств. Одной из последних является версия, согласно которой в убийстве Г. Распутина принимали участие офицеры британской разведки, более того, именно один из них произвел тот роковой выстрел, который убил старца. Автор работы «Убить Распутина. Жизнь и смерть Г. Распутина» Э. Кук в своем исследовании опирается на достаточно широкий круг источников и свидетельств, но, к сожалению, и он сам об этом пишет, «что касается документальных свидетельств, они давно уничтожены, если вообще когда-либо существовали»[502].

По-видимому, встреча Ф.Ф. Юсупова и Дмитрия Павловича произошла до 19 ноября, то есть еще до того момента, когда член Государственной думы В.М. Пуришкевич произнес свою антираспутинскую речь. Князь Юсупов замечал в своих воспоминаниях, что Дмитрий Павлович через несколько дней должен был отправиться в Ставку[503]. Между тем «Журнал пребывания Николая II в действующей армии» отмечает прибытие великого князя Дмитрия Павловича в Ставку утром 20 ноября и его пребывание там до середины декабря[504]. Таким образом, запись в дневнике В.М. Пуришкевича о том, что он познакомился с Дмитрием Павловичем у Ф.Ф. Юсупова 22 ноября вечером, не соответствует действительности, так как в этот момент великий князь находился не в Петрограде, а в Могилеве.