к тому, что сборы в дорогу займут неделю.
– Вот как, – бодро сказала Помона, не выдав растерянности, – ну хорошо, значит, через неделю.
– Тогда я свяжусь со Старшими немедленно. Вынужден вас оставить.
Ти-Цэ развернулся на пятах и пошел прочь, так на нее больше и не взглянув. Помона осталась наедине с просыпающейся старой звездой. Это был второй в ее жизни приказ, и она не была уверена, что привыкнет их раздавать. Однако, приказы выполняются, а значит, все в порядке.
Неделя. Похоже, она слабо представляла себе, какое приключение ее ждет. Помона вновь очутилась не в своей тарелке: стал бы Посредник так опрометчиво рваться в дорогу?
Усилием воли Помона отогнала от себя эти мысли. Так или иначе, в Плодородную долину она попадет.
25
Уже через несколько минут Ти-Цэ с непроницаемым взглядом отрапортовал Помоне, что Старшие распорядились выдвигаться через три дня, и тут же удалился под предлогом срочных сборов. Помоне он не дал вставить ни слова. Ей ничего не оставалось, кроме как огорошено вернуться в свою комнату.
В прочем, меньше чем через час Помона вновь вышла к дереву: ее выкурил наполнивший весь Серый замок шум. Она высунула нос наружу, но в следующую секунду просияла и полностью показалась из укрытия. Раскаты грома голосов Стражей были всего лишь поздравительными восклицаниями.
Ти-Цэ окружили собратья. Они смеялись, подталкивали локтями и стучали Ти-Цэ по спине и плечам. Помона наблюдала за ними с большим удовольствием: все-таки она сделала своему провожатому ценный подарок.
Ее хорошее настроение обременяла лишь одна маленькая тучка: сам Ти-Цэ как будто не был рад. Страж со шрамом, которого все нарекали счастливчиком, кивал в ответ на поздравления учтиво, нежели искренне, и рвался из тянущихся к нему со всех сторон рук. Он смотрел прямо перед собой и расталкивал йакитов плечами, пока не сумел вовсе скрыться от них в одном из складов Серого замка.
Может, Помона накручивала себе, и он действительно был очень занят сборами. Но тень сомнения и тревоги следовала за ней по пятам.
***
На протяжении отведенных Ти-Цэ трех дней Помона своего проводника не видела. Завтрак на смотровую площадку приносили другие Стражи, они же давали ей обязательные ежедневные уроки. Большого удовольствия Помона от них не получала: эти йакиты, в отличие от Ти-Цэ, не искали к ней индивидуальный подход и придерживались школьной программы.
Сидеть без дела накануне самого невероятного путешествия в ее жизни для Помоны оказалось тяжелее всего. Она пыталась пересечься с Ти-Цэ под разными предлогами, предложить помощь, но Стражи мягко оставляли ее не у дел.
– С Ти-Цэ полный порядок, он справится, – говорили они. – Вы должны быть горды собой. Никто не мог сказать наверняка, как Старшие отнесутся к идее с поездкой в нашу долину. То, как скоро они согласились, доказывает их – и наше, конечно, – глубокое к вам доверие. А то, что у Ти-Цэ прибавилось хлопот, должно волновать вас в последнюю очередь.
После этих слов Помона успокаивалась, но через некоторое время беспокойство навещало ее снова. Однако все, что ей позволялось делать – ждать дня отъезда и не задавать лишних вопросов.
***
Накануне рокового утра Помона долго лежала в постели и рассматривала рисунок Иды. На тумбе лежала аккуратно сложенная мантия, которую принесли вчера вечером Стражи. Она была многослойной, с разным видом плетения и из разного сырья. Помона всерьез увидела в Стражах соперников на ткацком поприще.
До минуты, когда она наденет изделие на себя, оставалось всего три с половиной часа: покинуть Серый замок было решено задолго до рассвета – так передали ей слова Ти-Цэ Стражи. Сам проводник Помоне до сих пор не попадался на глаза.
Помона сложила рисунок в несколько раз. Удары сердца заглушил свист ветра за окном. Сколько еще она не увидит семью? Помона страшилась мысли о встрече с родными после долгой разлуки. Ида наверняка подрастет, и она не увидит ее преображения, а на лицах родителей появятся новые морщины. Да и сама она вряд ли вернется из чужих земель прежней.
Но с другой стороны…
Никто до нее не выходил так далеко за пределы поселения. Разве не об этом мечтала она и другие дети, сил у которых хватило только на то, чтобы добраться до леса? Увидеть весь свет, зайти за горизонт? Вернуться домой с высоко поднятой головой и окружить себя разинутыми от восторга ртами, навостренными ушами, широко открытыми глазами?
Помона положила руку поверх глаз. И впервые за последние несколько дней мгновенно уснула.
26
– Помона?
Женщина распахнула глаза, словно лежала без сна уже несколько часов. Она села на кровати, наспех протерла веки и за пеленой резвящихся мушек увидела на пороге своей комнаты Ти-Цэ. Корочка его шрама грубо посверкивала в свете почти растаявшей свечи, которую Помона не потушила перед сном.
За три показавшихся вечностью дня Помона успела поотвыкнуть от Ти-Цэ. Она не сразу разглядела за привычной мрачной серьезностью усталость в его чуть дрожащих глазах. Этой ночью он наверняка не спал. А может, и прошлой тоже.
– Нам надо идти, – сказал Страж. Его тон начисто отрезал любое желание вновь уронить голову на подушки.
Помона соскочила с постели. Она предприняла весьма жалкую попытку пригладить волосы и сдернула с тумбы сотканную для нее мантию того же цвета зрелой вишни, что и рабочая форма Стражей. Пока одевалась, мельком выглядывала в окно: еще горели звезды, а небо стало светлее ночного всего на полтона.
Ти-Цэ молча ждал. Помона спрятала рисунок Иды в складки мантии, туда же переложила наброски орнаментов для собственных изделий. Ткань была на ощупь приятная, но повисла на плечах тяжелым грузом: вещице не были страшны ни ветра, ни дожди.
Наконец она кивнула Ти-Цэ. Помона встала рядом с ним, с мужчиной, который возвышался над ней почти на треть. Он безмолвно повел подбородком и развернулся. Помона взяла его за руку: в такой темноте разумнее было довериться ему.
Он помог ей спуститься с дерева, и Помона впервые за долгое время встала на пол – месиво из земли, корней и камней. Здесь же она нашла оставленную почти четыре недели назад обувь. Помона так привыкла ходить босиком, что шагнула в ботинки с неловкостью ребенка.
У корней их дожидался мешок ростом чуть не с Помону. Он грузно привалился к стволу дерева, будто прошел неблизкий путь, чтобы оказаться здесь. Ти-Цэ спрыгнул с каната вслед за женщиной, подцепил обматывающие горловину мешка веревки одной рукой и закинул ношу на правое плечо.
– Сколько нам ехать? – спросила Помона.
– Десять дней, – сказал Ти-Цэ. – Но с вами остановки придется делать часто. Я бы рассчитывал на четырнадцать.
Помона охнула:
– Две недели? Это слишком долго!
– Нам некуда спешить, – сказал Ти-Цэ.
– Некуда, но все-таки поспешить можно?
Ти-Цэ нехотя кивнул. Он был не в силах ей лгать.
– Тогда мы поторопимся, –