прямо на дом, а взгляд его спутницы блуждал повсюду, и даже с такого расстояния было заметно, что она побледнела и слегка не в себе.
Франсес спустилась по висячей дубовой лестнице с массивной якобинской балюстрадой, чтобы встретить их в Большой Зале. У окна с импостами уже был накрыт столик с чаем, кофейным и ореховым тортами; там же стояла бисквитная «Виктория» с клубникой, собранной в саду, и медом с пасеки Найтов.
Поставив на оттоманку поднос с чаем, Франсес уселась на полинялом коленкоровом диване и огляделась. Она редко бывала в этой комнате – самой большой и холодной во всем доме. Она вспомнила вечеринки и семейные праздники в дни ее молодости и как здесь угощали новых соседей. Сейчас от былого остался лишь сочельник, когда вся деревня собиралась здесь после мессы, чтобы погреться у огня. Может быть, минувшее Рождество станет последним, что проходит вот так.
Жозефина открыла дверь и провела гостей в комнату, где ждала Франсес.
– Добро пожаловать, мистер Леонард. – Она улыбнулась, шагнув им навстречу. – А это, должно быть, ваша очаровательная невеста. Мистер Синклер чрезвычайно почтительно отзывался о вас, – обратилась она к его прекрасной спутнице.
Мими и Джек ожидали, что с мига на миг их неизбежно узнают – сперва недвусмысленный долгий взгляд, за которым обычно следовало аханье или даже вскрик, – но Франсес просто стояла перед ними и улыбалась, как если бы Мими была просто будущей женой Джека Леонарда.
– Мими, – она протянула руку хозяйке особняка.
– Мими? Необычное имя.
– Сокращение от Мэри Энн.
– Я не знал, – удивился Джек.
– Вступающим в брак лучше хранить свои секреты, – улыбнулась Франсес.
– «Еще лучше как можно меньше знать о недостатках тех, с кем собираешься прожить всю жизнь», – Мими процитировала Остен, трогательно улыбаясь.
– Значит, вот в чем дело, – рассмеялся Джек.
Франсес указала им на такой же коленкоровый диван напротив и сразу налила чаю.
– Мистер Синклер говорил, что вы большая любительница Джейн Остен, – обратилась она к Мими, стараясь не смотреть на Джека, чья энергичность и подтянутость пугала ее. Она боялась остаться с ним наедине – тогда она согласилась бы продать ему не только старинный индийский ковер под ногами, но даже прядь своих волос.
Мими энергично закивала.
– Да, вы не представляете, насколько большая – я уже приезжала сюда одна, еще до войны, до того, как переехала в Калифорнию, и видела коттедж, и церковь, и могилы. Тогда я бы все отдала за то, чтобы оказаться в этой комнате.
Она немного помолчала.
– Надеюсь, что – у меня совсем не было времени, чтобы осознать все, что случилось, Джек только что рассказал мне об этом, – надеюсь, что вам не в тягость эта встреча. Я понимаю, что вам непросто далось это решение. Я бы никогда не смогла сделать этого.
Джек осуждающе взглянул на нее. Мими ничего не понимала в бизнесе.
– Спасибо, вы правы. – Франсес чувствовала себя неуютно. Теперь ей неловко было смотреть и на Мими. Та была нечеловечески красива: выразительный подбородок с маленькой ямочкой, потрясающие фиалковые глаза.
– Не будем думать о прошлом, – предложил Джек. Он знал, что не стоит вести дела, оглядываясь назад, и считал, что жить стоит так же. Если слишком много говорить с хозяйкой о продаже ее фамильных ценностей, ему придется иметь дело не с одной, а двумя расчувствовавшимися женщинами. На сегодня с него уже хватит.
– У нас грандиозные планы, – продолжал он. – Займемся реставрацией коттеджа, он станет еще красивее – гордостью вашей семьи. Деньги не имеют значения.
Он осмотрелся внимательнее: каждая из вещей, окружавших его, была окружена ореолом воспоминаний, словно толстым слоем пыли. На каминной полке стояли выцветшие фотографии женщин в приталенных платьях, на стенах – портреты предков, и кроме электрических ламп и обогревателя у стены здесь не было ничего, что напоминало бы о современности. Сама Франсес выглядела много старше своих лет – проницательный Джек отметил, что кожа на ее шее была словно пергамент, в уголках глаз были «гусиные лапки». Можно было подумать, что ей далеко за пятьдесят, если бы он уже не знал, что хозяйка всего на десять лет старше его.
– По-моему, мы оба только выиграем, – вновь заговорил он. – Каждый получит желаемое. Ярдли говорил, что вы весьма благоразумны, а мне нравится иметь дело с подобными людьми.
– Зачем вам этот коттедж, мистер Леонард?
– Для моей любимой невесты. Во всем мире нет другой такой обожательницы Остен. Правда, дорогая? Покажи свое кольцо.
Мими колебалась, и тогда Джек взял ее за руку, на которой было золотое кольцо с бирюзой, и показал его Франсес.
– О, оно похоже на… выглядит знакомым, – прерывающимся голосом проговорила та, поняв, что это то самое кольцо из каталога «Сотбис», когда-то принадлежавшее Джейн Остен. Теперь оно красовалось на пальце женщины, собиравшейся выйти замуж за этого невежу, повсюду видевшего только доллары.
– Так и есть, – подтвердил Джек. – Мими просто без ума от нее. Мы даже снимаем фильм по одной из книг Остен.
Мими внимательно наблюдала за Франсес, расположение которой так старался завоевать Джек. Она казалась отстраненной, словно пыталась осознать перемены, происходившие в ее жизни, но не могла уловить их сути. Эта леди как будто принадлежала другому времени – белая блуза с высоким воротом, длинная тяжелая юбка, светлые волосы с проседью, собранные на затылке.
Но едва Джек упомянул о фильме, ее черты разгладились.
– Фильм? Вы режиссер?
– Продюсер, – уточнил он.
– Вот как.
Джек прокашлялся.
– Сказать по правде, я еще кое-чем занимаюсь. Я слышал о «Разуме и чувствах», нанял одного писателя – Джей Ди Бэйтман, может, слышали? Так вот, он работает над сценарием. Сюжет что надо, – присвистнул он.
Франсес перевела взгляд на виновато улыбающуюся Мими, смущенную поведением Джека.
– Вы тоже работаете над фильмом?
Мими кивнула, сделав глоток чая.
– Работает? – усмехнулся Джек. – У нее одна из главных ролей! Элинор!
Теперь Франсес всерьез заинтересовалась Мими.
– Значит, вы актриса?
– Можно и так сказать, – ответила Мими.
– Актриса? – переспросил Джек. – Она кинозвезда! Мими Харрисон! «Отечество и слава», главная роль!
Франсес склонила голову.
– Мне очень жаль, я нечасто бываю в кино. Уверена, что вы добились больших успехов.
Краска досады залила лицо Джека над безупречно отглаженной и накрахмаленной рубашкой от «Сэвил Роу». Он не хотел, чтобы их узнавали повсюду, где бы они ни появились, но если такая популярность играла в его пользу – почему нет? Впрочем, он инстинктивно чувствовал, что мисс Найт весьма заинтересована в средствах, вырученных от продажи дома, и теперь гадал, насколько тяжелым было ее положение и как он мог