С этими словами мой муж, который станет скоро бывшим, вышел с кухни. Какое-то время я стояла недвижимо и пялилась невидяще в стену, затем сорвалась с места и кинулась к крыльцу. Как и предполагалась, группа захвата уже уводила Нева, словно он ужасный преступник.
Один из агентов отделился от группы и подошел ко мне: это была та самая женщина, которая предложила мне комбокофе.
— Я все понимаю, — раздраженно сказала она, — это ваш муж, у вас к нему чувства… Но мы-то просили вас расколоть его, выведать жирные подробности о его службе, какие-нибудь имена! Так отлично вели себя на встрече с Черточкой, с Папой, а тут скисли и тянули что-то невнятное! — Приглядевшись ко мне, женщина сбавила тон: — Простите меня, я дала лишку. Вы нам очень помогли, Камарис Ховери, и вы держались молодцом.
— У меня к вам еще дело, — сказала я. — Оно касается Эттерика Руда.
— Слушаю.
Собравшись с духом, я рассказала о том, как Руд вел себя со мной, что позволял себе и о том, как в итоге он провернул «операцию» с радужной змейкой. Чем больше я говорила, тем мрачнее становилось лицо агентессы.
— Я вам верю, Камарис, — сказала она, выслушав меня. — Поверьте и вы мне: здесь ничего не поделаешь. Руд — не орионец, он не подчиняется нашим законам. Чтобы наказать его, вам придется действовать через верхи, через Союз, и доказать, что изнасилование было. Для этого нужны видео- и аудиозаписи, заключения врачей, проверки, показания свидетелей. Но я вам заранее могу сказать, что даже если вы пройдете через всю эту нервотрепку, Руда ни в чем не обвинят. Сначала придется доказать в Союзе, что существуют особые змеи на планете Лупла в РО, чей яд определенным образом действует на организм, и что Руд знал об этом и намеренно использовал его против вас, чтобы склонить к половому акту. А вы еще и время тянули, не заявили об этом сразу… Почему вы не заявили об этом, Камарис?
— Потому что больше, чем наказать Руда, я хотела добраться до Теней и узнать, связан ли мой муж с ними…
— Вот-вот. Я понимаю ваши мотивы, но судьи не поймут. Они скажут: что же это за жертва такая, которая продолжает сотрудничать с насильником? Мне очень жаль вас, Камарис, но в ваших же интересах не поднимать бучу. Руда отмажут. Он из союзных агентов, его агентство не допустит позора.
Я опустила голову. Эта дама права — я все сделала не так, и если придется доказывать, что я жертва, то мне не поверят, ведь весь Хасцен видел нас с Рудом, пустынники и те посчитали его «моим» мужчиной. Даже Слагор Тулл, если что, будет сомневаться.
Агентесса опустила мне руку на плечо и проговорила шепотом:
— Руд — не орионец, но мы-то с вами орионки, так, Камарис? Если кто-то нас обидит, мы заставим обидчика извиниться, и плевать на закон.
— На что вы намекаете?
— Вы дурили Теней. Неужели не сможете разобраться с каким-то слащавым агентом?
— А вы меня прикроете, если что?
— Если вы провернете это так же изящно, как и тогда, когда вынудили Руда получить укус радужной змейки, прикрывать вас не понадобится. Только действовать надо быстро: он собирается улетать. Дело-то закончено, цель достигнута.
С этими словами женщина развернулась и ушла, оставив меня размышлять над вопросом: поступить по-орионски и отомстить, или поступить по-лириански и простить?
Из агентства связи Хасцена пришло уведомление о заказанном сеансе: папа хочет со мной поговорить. Обычно мамы чувствуют, когда с их ребенком что-то не так, и не важно, сколько лет ребенку — пять, пятьдесят или пятьсот, но для меня «мамой» всегда был папа.
Раньше я могла без стеснения посвятить его в подробности своей личной жизни и все свои беды, но сейчас стыдно признаться, что я наивная дура, вышедшая замуж по прихоти, которая чуть не убилась на ферме, куда мне ни в коем случае нельзя было соваться, и которая стала жертвой хитрого смазливого ублюдка…
Та самая дружественная агентесса уведомила меня, что Невида увезли на юг, в какое-то там Управление, чтобы еще раз проверить его личность, биографию и решить вопрос с его оружием, которое Руд подарил пустынникам. Еще агентесса намекнула, что через два дня Эттерик Руд покинет Луплу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пусть, — ответила я.
— Вы ничего не предпримете? Еще немного и он ускользнет от правосудия навсегда.
— Плевать. Я просто хочу домой.
— Это вам решать, — мягко и осторожно произнесла агентесса, но я прямо-таки физически ощутила ее разочарование. — Если что, сразу звоните по оставленному номеру — помощь примчится в считанные минуты. Но, в общем, вы в безопасности, вам ничего не угрожает больше.
— Спасибо. Приятно было иметь с вами дело.
— А мне с вами, Камарис Ховери. И помните: это ваше кино, — добавила женщина перед тем, как завершить вызов.
Кино… сценарии… это все сказки, а я инфантил. Попробовала поиграть во взрослую и что получилось? Лучше мне вернуться под крыло родителей, к друзьям, окунуться в благополучную жизнь без волнений и вычеркнуть из памяти скорый брак, развод, ферму и все-все, что связано с Луплой. И мужчин я тоже вычеркну из своей жизни до тех пор, пока не стану умнее.
После того звонка я посмотрела, когда можно будет улететь с Луплы на родную планету, и забронировала билеты; чтобы вернуться домой, нужно лететь на двух кораблях с пересадками, а для этого нужно еще получить медконтроль и допуск к полету. Затем я стала собирать вещи. Вяло слоняясь по дому и вяло готовясь к отъезду, я тонула в самых мрачных настроениях, периодически ревела и перманентно презирала себя за дурацкий характер и неприспособленность к жизни.
Ферму я не покидала с момента, как Нева увели агенты. Перед тем, как уехать, мне предстояло еще позаботиться о своей новой частности собственности: перевести системы в особый режим, уведомить охранное агентство о своем отъезде… Когда я получила уведомление из агентства связи, то как раз находилась на улице, у крыльца. Мысли об отце и доме так захватили меня, что я не заметила приближения соседа.
— Блага! — донеслось до меня бодрое. — Наконец я тебя застал.
Я подняла голову и увидела Слагора Тулла. В последнее время я о нем и не вспоминала; мне было не до соседа. Вздохнув, я сунула планшет под мышку и приблизилась к воротам.
— Видать, дела идут плохо, — констатировал мужчина, разглядев выражение моего лица.
— Скверно.
— Совсем скверно или терпимо?
В нынешнем положении для меня это был сложный вопрос, так что я оставила его без ответа. Тулл не дурак, намек понял, и сразу перешел к делу.
— Тягач совсем развалился. Я попытался его починить, мастера даже приглашал, но дело гиблое. Скинь номер своего счета, я перечислю тебе деньжат на новый тягач.
— А-а, — протянула я безо всякого интереса.
— Ты прости, если что, если нервы помотал по-соседски, и за тягач, — сказал Слагор. — Если помощь нужна, скажи — подсоблю.
— Спасибо. Ты мне уже помог, и не раз. Я улетаю. Ящер с ней, с фермой, с Луплой. Это не мое, ты был прав. Не надо было мне копаться во всей этой грязи… А денег не надо за тягач — это была древняя развалюха. Ты лучше это… присматривай одним глазком за моей фермой, когда я улечу. Я продам ее, но покупатель точно не сразу найдется. Удачи тебе с кооками и вообще, Слагор Тулл.
Он собрался что-то сказать, но я покачала головой, давая понять, что на этом все, и пошла к дому.
После раздумий я решила все-таки съездить в Хасцен, чтобы поговорить с отцом и предупредить его о своем скором возвращении. К тому же нужно вернуть кар, который я взяла в аренду (еще одно глупое решение глупой девчонки), и на котором я почти не ездила. Помимо этого, я подумала над тем, что и пистолет-парализатор с зарядами-«болючками» тоже надо вернуть, потому что дома мне он точно не пригодится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
До Хасцена я доехала без приключений. Сеанс связи продлился недолго. После приветствий я сразу рассказала папе о том, что мы с Невом разводимся, и что такого-то числа вылетаю домой. Отец на это сказал всего три слова: «Ждем тебя, родная»; не было ни расспросов, ни уточнений. Как всегда, папа понял, что у меня на душе, и не стал мучить разговором, на который у меня не было моральных сил. Покинув агентство связи, я села в кар и покатила к оружейному магазину по главной дороге; мимо мелькали старые однотипные малоэтажные дома, к рынку стекался белобрысый орионский народ. И вдруг — пестрое, смуглое, чужеродное… Чиура!