был раньше!» — со слезами на глазах порой думал он ночами о своём недавнем прошлом. Уильяма больше волновали рассуждения на более высокие и философские темы, непостижимые человеческому разуму, о смысле жизни. Теперь главным приоритетом Уильяма в жизни, неожиданно, как и для Роберта, так и для него самого, стала религия. Он с головой погрузился в неё, старался соблюдать обряды и причащения, держал посты и каждый день молился. В один день Уильям даже изъявил своему старшему брату о желании стать священником.
— Ты просто не можешь себе представить, какое спокойствие обретает душа после молитвы, — тихо произносил он вечерами на крыше, возродив бывшую традицию.
Хоть Роберт и не понимал этого, но ему было действительно гораздо легче от того, что младший брат его переменился отнюдь в лучшую сторону. Он видел, как искренне он говорил подобные слова и перестал бояться того, что Билл может как — либо навредить себе. Серьёзно поговорив с местным архиереем о желании Уильяма, он лишь покачал головой и ответил: «он хороший, праведный человек, несмотря на его прошлые тяжкие грехи, я вижу его стремление стать лучше, но ему нужно обзавестись опытом, преподаваемым в старших воскресных школах. Если желание его столь сильно, пускай он приходит на лекции в выходной день». Роберт передал Билли сообщение об отказе, но на его удивление, младший брат нисколько не расстроился и, улыбнувшись, с каким-то восторгом в голосе ответил:
— Если оно того требует, то я рад буду предаться учению.
На следующее субботнее утро, как он и обещал, Уильям зачислился во взрослую воскресную школу. За короткую лекцию он узнал много нового для себя и, придя домой, он ещё долго рассказывал старшему брату о проведённом необычном для него дне.
12 августа. Настойчивый звонок в дверь. Удивлённый этим Уильям, который в это время читал, встал с кровати и зашуршал тапочками прямиком к порогу. «Но Роберт вроде не ждал гостей…» — раздумывал он в мыслях, но всё равно открыл дверь, забыв посмотреть в глазок.
— С днём рождения! — резво и громко проговорила светлая девочка небольшого роста, держа в руках шарики. На ней было красивое голубое платье и золотые серёжки в форме солнца в ушах, которые так шли её русым волосам. Увидев вместо Роберта незнакомца, она невольно вскрикнула от неожиданности.
— Извините, Вы видимо ошиблись… — растерянно протараторил Уильям, потихоньку закрывая дверь, но девочка тут же остановила дверь ногой.
— Не ошиблась! — гордо заявила она, чуть поднимая голову — Я прекрасно помню эту квартиру. А вот Вы, видимо, вор и негодяй, незаконно забравшийся в эту квартиру! — ужаснулась она от собственных размышлений и сердито взглянула на бедного юношу, нахмурив брови.
— Я — то?! — хотел было рассердиться «негодяй», но тут же взял себя в руки и рассудил, что скорее всего девочка пришла к его старшему брату. — Ты к Роберту, верно?
— Да, — кивнула девочка, сделав более простое лицо и, смутившись, спросила — Ты тоже один из гостей?
— Я его брат, — улыбнулся Билл, едва сдерживая смех. Его явно забавляла эта странная вспыльчивая девочка.
Она тут же изумилась и покраснела до ушей, что от этого неловко стало и юноше.
— Брат?.. Но он ничего не говорил про это… — но видя, что Уильям ей явно не врал, виновато опустила голову — Прости пожалуйста… — на глазах девочки от стыда выступили слёзы.
— Да ладно тебе…Бросай говорить глупости и лучше пройдём внутрь — попытался успокоить её юноша, растерявшись не менее, чем эта необычная незнакомка.
Выйдя из прихожей на кухню, пока девочка разувалась, Уильям зажёг газовую плиту. Через пару минут послышались скорые шаги из ванной, и он обернулся. В такой мрачной обстановке в своём голубом платьице девочка, казалось, излучала слабый свет.
— Могу ли я хотя — бы узнать имя загадочной незнакомки, так желающую попасть в нашу с братом квартиру?
Девочка снова вспыхнула, как тогда на пороге, и, поправив волосы, смущённо пролепетала:
— Элизабет.
Уильям внимательно поглядел на неё и сел на стул с мыслями о том, как хорошо ей шло это имя. Элиз, заметив, что на неё так пристально смотрят, отвернулась и буркнула:
— Не смотрите на меня так.
— Ко мне можно на «ты» — поправил её Билл и поинтересовался Билл, догадавшийся о том, что явно смутил девочку — Да и отчего же нельзя смотреть?
— Я не такой красивый объект, что мною можно любоваться, — растерявшись на вопрос юноши, Элизабет сказала первое, что пришло ей в голову.
— Прошу, не стоит так критично к себе, я считаю отнюдь иначе.
Слегка раздражившись таким кокетством со стороны парня, Элиз плюхнулась на стул напротив и, подперев голову руками, принялась в ответ также пристально его рассматривать. Чуть взлохмаченные чёрные волосы говорили о том, что юноша ещё не расчёсывался, при этом то и дело поправляя их своими костлявыми пальцами. Девочка глубже вгляделась в его бледное лицо: на нём выразительно выступали хрустально — голубые, словно чистое небо, глаза. Единственное, что было схожее у них с братом — это густые брови. Сам по себе он был стройный, но достаточно худой, как подметила Элиз. Его движения были медленными, но в тоже время не раздражающие, как это бывает с заторможенными люди.
— Вы совсем не похожи со своим братом, — прервала тишину девочка.
— Мне говорит так каждый, кто узнаёт про нашу с ним родственную связь.
Элизабет задумалась. Приятно ли ему было слышать такое или её утверждение вызвало обратный эффект?
— А где сам Роберт? — чтобы перевести разговор в другое русло, поинтересовалась Элиз.
— Наверняка, как всегда, задерживается на работе, — пожал Уильям плечами в ответ.
И в томительной, невыносимой тишине они продолжали сидеть на своих местах и вглядывались в друг друга, не решаясь начать диалог.
— У меня уже глаза болят — устало вздохнув, первая сдалась Элизабет, потирая свои уставшие глаза.
— Тебе следовало бы поменьше так усердно смотреть на меня, — усмехнулся юноша.
— Какой ты самовлюблённый! — с притворным гневом прокричала девочка.
— О, как я старался стать лучше для вас! — игриво сыграл Уильям, хватаясь за сердце, словно показывая этим жестом: «Неужели ты не видишь, как мне больно от твоих слов?».
— Ты забавный, — слегка рассмеялась Элиз, прикрывая рот ладошкой. Сказав это, в прихожей послышался звук вставленных в замок ключей и затем распахнувшейся двери.
— А вот и они, — улыбнулся Уильям, скрестив руки на груди.
Элизабет заметила, как, однако привлекательно смотрелась улыбка к его лицу и не могла удержаться от того, чтобы не улыбнуться юноше в ответ, радостно побежав встречать пришедших.
— Роберт! Белла! Вы