Когда принесли десерт и кофе, источающий аромат восточной роскоши, Юрий Андреевич начал свое бизнес-предложение:
– Саша, вы не подумайте, что я бездушное чудовище. Просто жизнь такая, понимаете? Посудите сами, у нас на коне те, кто разграбил страну и поделил ее. Бизнесмены, предприниматели, вот как их называют, хотя тут налицо преступления, и не мелкие, бытовые, – государственные. А я, молодой, трудолюбивый, с двумя высшими образованиями, должен быть клерком у этого «жирного куска мяса»! И что же здесь аморального, если я хочу попытаться изменить свою судьбу?
«Как же он ненавидит тестя!» – подумала Саша, но промолчала.
– Саша, для начала давайте перейдем на «ты».
– А вы… то есть ты… даже не сомневаешься, что начало будет?
Перед ее глазами бледной тенью мелькнуло лицо Давида, и Саша вдруг поняла, что почти не верит в благоприятный исход дела. А значит, еще понадобятся деньги. Много денег. «Вот так люди изменяют себе!» – пронеслась в ее голове страшная мысль.
– Я завтра кремирую Сашу и, заплатив кому надо, оставлю ее «живой». Ею станешь ты!
Глаза Саши расширились от ужаса. Очень жутко это прозвучало. А мужчина накрыл ее ладонь своей и посмотрел так, что у Саши что-то дрогнуло внутри.
– Ты будешь дочерью миллиардера! Не рублевого, а долларового! Ты даже не знаешь, какой богатой станешь! – Девушка вырвала свою ладонь. – Я даю тебе на раздумья три дня! Умоляю, не отказывайся от фортуны!
– Ну а если я соглашусь, какие обязанности у меня будут? – сама не ожидая от себя, спросила Саша.
– Купаться в роскоши и… родить мальчика.
– А если девочка?
– Ну, пусть девочка, но потом все равно нужен сын. Это желание папочки, – с сарказмом произнес он.
– Юра, у меня есть семья! Мама и сын.
– Мы заберем их в Швейцарию. У тебя три дня. А сейчас ты поедешь со мной. Ну как я объясню своему шоферу исчезновение жены? Ничего не должно быть подозрительным для тех, кто меня знает.
– А голос? Голос тоже похож?
– Не знаю. Вроде да, но ты говоришь как хохлушка. Ничего. Возьмем спичтерапевта, поработаем, а пока молчи, мол, горло после наркоза болит, говори шепотом, не так будет чувствоваться акцент! Подкорректируем привычки, поведение, манеры. Ты робкая, тихая, спокойная, что ли, а Саша была резкая, порывистая, иногда скандальная…
Они встали после того, как Юрий Андреевич расплатился. Он взял ее под руку и шепнул:
– Спасибо. Я надеюсь. А вообще ты мне нравишься. У меня даже…
Она не дала ему договорить:
– Три дня!
…Они приехали в апартаменты Юрия Андреевича, которые тот снимал постоянно, так как часто летал по вопросам бизнеса в Киев.
– Свободны! – кивнул он сопровождавшим их телохранителям. Оказывается, те все время ехали позади «Мерседеса». Вот почему Саша только сейчас заметила, что ее спутник был с охраной.
– Прошу! – Юрий Андреевич галантным жестом указал на дверь.
Они зашли в дом. Это был шикарный пентхаус, обставленный в стиле хай-тек: никель, мрамор, серебро… Никаких «завитушек», все ровно – изысканно просто, удобно. Обстановка характеризовала хозяина, в меру холодного, в меру расчетливого.
– Я что, должна остаться здесь?
– Нет, они уедут, и через час я тебя отвезу. А может, останешься? – из его голоса исчезли металлические нотки.
Перед ней стоял уставший чужой мужчина, который, как и все, нуждался в ласке.
– Ладно, – мягко сказала Саша. – Но утром я должна поехать домой. У меня ведь своя жизнь.
Он согласно кивнул.
– Пойдем, покажу твою комнату. Еще чуть-чуть, и я рухну на пол от усталости.
Саша шла и смотрела на причудливые скульптуры из металла. Очень трудно было разобраться, что они изображают: то ли животных, то ли людей. Некоторые напоминали экзотические деревья или цветы, красивые, но… какие-то совсем неживые. «Никакого уюта», – подумала она. Юрий Андреевич, будто услышав ее мысли, сказал:
– Саша тоже не любила эту квартиру. Вот твоя комната.
Белая мебель контрастировала с черным деревянным полом.
– Она здесь спала? – со страхом в голосе, почувствовав тяжесть во всем теле от нервного напряжения, накопившегося за судьбоносный день, спросила Саша.
– Нет. Спокойной ночи.
Саша осталась одна. Оглядев еще раз строгую, холодную обстановку комнаты, она подошла к окну. Огни ночного Киева, ставшего Саше знакомым и родным, немного ее успокоили. Она разделась и легла в чужую постель. Но как только голова ее коснулась подушки, сон улетучился.
«Я почти согласилась. Неужели? Выходит, я и правда не верю в наше с Давидом будущее. Нет! Я должна верить! Должна! К черту этого бизнесмена с его тестем-миллионщиком. Послезавтра у Давида решающий день. Послезавтра… все станет ясно». Мысли скакали, как летучие мыши: цепкие и страшные. Наконец сон сморил ее.
Проснувшись в шесть утра, быстро приняв душ, она вышла из комнаты. В квартире стояла могильная тишина. Передернув плечами, Саша выбежала на улицу.
11. Беда не приходит одна
Саша попала в Кривой Рог, когда ее маленькие наручные часики, подаренные Давидом, показывали шесть вечера. Саша решила сначала заехать к Циле Давидовне. Вчера той должны были разрешить свидание с Давидом.
Быстро добравшись до квартиры, Саша позвонила в дверь, еще раз, и еще. Ей не открыли. «Может, Циля Давидовна уехала в тюрьму с передачей? Так поздно уже, должна бы вернуться». Саша достала ключи с брелоком-«черепом», которые Давид оставил дома, и покрутила их на ладони. «Конечно, только мальчишка мог прицепить такую гадость!» – подумала она с улыбкой и приоткрыла дверь, которая уперлась во что-то, мешавшее открыть ее полностью. Саша пролезла в образовавшуюся щель.
Циля Давидовна лежала на полу, прямо возле двери. Видимо, упала ничком. Повернув голову женщины набок, Саша увидела, что глаза ее закрыты, а изо рта течет слюна. Пощупав пульс, девушка побежала в спальню, взяла подушку, подсунула под голову больной, накрыла пледом лежащую женщину и вызвала «Скорую».
Замученная врач «Скорой» долго возилась с Цилей Давидовной, а потом неожиданно сказала:
– Я тоже полежала бы так хоть на полу, если бы мне кто-то положил подушку.
– Что, инсульт? – отрывисто спросила Саша.
– Да, а ты никак медик?
– Медсестра.
– Тогда слушай, девонька, купи лекарства, шприцы… и действуй сама. Нет смысла везти ее в больницу. Время-то какое. Лекарств нет, врачам не платят! – Женщина махнула рукой. – Ты кто ей?
– Я? Невестка.
– Тогда решай.
– Сегодня я останусь, а завтра… – начала вслух размышлять Саша.
– Меня завтра уже не волнует, – перебила ее врач. – На, подпиши заявление, что от госпитализации отказалась.