– Надо искать адвоката. Хорошего. С именем, – твердо сказала Саша.
– Это ведь очень дорого. У меня нет таких денег.
– Я оплачу!
Услышав это, вконец вымотанная Циля Давидовна снова разрыдалась.
Девушка обняла ее за плечи, и теперь они плакали вместе.
– Знаешь, Сашенька, я очень радовалась тому, что Давид встретил тебя. У него началась совсем другая жизнь. Как же быстро она закончилась!
Саша резко поднялась из-за стола, не хватало сил слушать все это.
– Не надо терять надежду, – произнесла она как можно тверже. – А сейчас прощайте, мне пора.
– Уже уходишь? А чай?
– Спасибо, как-нибудь в другой раз.
Саша поцеловала Цилю Давидовну в мокрую от слез щеку и быстро вышла из дома, так безжалостно отнявшего у нее ее зыбкое счастье.
9. Безнадежность
Узнав о том, что случилось с Давидом, Мария Александровна долго охала и всплескивала руками. Ей очень хотелось напомнить дочери о ее легкомыслии, о беспечности, с которой та бросилась в новую жизнь, в объятия практически незнакомого человека. Но в глазах Саши была такая тоска и вместе с тем такая непреклонная решимость бороться до конца, что Мария Александровна промолчала. Да и что, собственно, могли изменить теперь ее слова?
Через несколько дней Саша встретилась с адвокатом. Ей удалось узнать, что он выиграл несколько громких дел и что его услуги многим не по карману. Но последний факт не пугал ее, а, напротив, обнадеживал. Если человек знает себе цену, несомненно, ему есть что предложить. Внешне адвокат тоже понравился Саше: высокий, стройный, гладко выбритый, благоухающий дорогим парфюмом. Выслушав девушку и сделав несколько телефонных звонков, он внимательно взглянул на собеседницу и буднично произнес:
– Мне очень жаль, но дело явно проигрышное.
– Как же так? – опешила Саша. – Разве нельзя сыграть на его молодости, на его таланте, учесть состояние аффекта, в котором он находился, наконец?
– Это все мелочи, барышня, – скучно протянул адвокат. – Я, конечно, могу попытаться, но… Короче – это очень много денег.
– Сколько? – коротко спросила Саша, жестко взглянув на него.
– Ну, для начала – пять тысяч зеленых.
– Мне можно будет прийти на суд?
– Конечно, – ответил адвокат с профессиональной безликой вежливостью.
– Я сейчас живу в Киеве. Вот мой телефон.
– Обязательно сообщу. Только, знаете ли, деньги нужны уже сегодня.
– Хорошо. Куда принести?
Он назвал адрес.
Саша почувствовала, что не очень-то верит этому человеку, но другого выхода не было. Отдав нужную сумму, она спрятала оставшиеся деньги дома, не сказав об этом матери, и уже вечером возвращалась в Киев, в их с Давидом опустевшее гнездышко. Ощущение было как после смерти отца, даже, пожалуй, тяжелее. Саша понимала, что теперь на ней лежит ответственность за две семьи: за маму с Павликом и Цилю Давидовну. А еще надо выручать Давида. «Завтра начну работать на полторы ставки».
Когда она сказала об этом, в клинике очень обрадовались. Саша была блестящей операционной сестрой.
Она регулярно ездила в Кривой Рог, но Давида так и не увидела. «Нет оснований», – говорили ей. Адвокат каждый раз требовал деньги. Сумма, которую дал Исаак Моисеевич, таяла как снег от весеннего солнца. Когда она закончилась, Саша решила обратиться к Петру Ивановичу Сомову, своему начальнику в клинике.
Тот, не спрашивая, отсчитал ей тысячу долларов.
– Отдашь, работай!
– Нет, мне нужно в десять раз больше.
Отчаяние довело ее уже до такого состояния, когда не испытывают смущения от бесцеремонных просьб.
– Послушай, кажется, есть вариант… – Петр Иванович задумался.
Похоже, он все понимал правильно. Когда у человека проблемы, ему не до условностей. Саша знала, что у начальника тоже серьезные неприятности. Недавно в их клинике на операционном столе умерла пациентка. По происхождению русская, ныне гражданка Швейцарии, тайно от мужа приехавшая на пластическую операцию подтяжки лица. В больнице это был первый летальный исход.
– Я дам тебе необходимую сумму, если ты встретишь мужа погибшей пациентки. Я… не могу делать такие сообщения. Не могу, и все! – вдруг крикнул Петр Иванович, в голосе его была паника.
– Только за то, что я ему сообщу о смерти жены, вы дадите мне десять тысяч долларов? – Брови Саши удивленно поползли вверх.
– Ну, ты еще будешь сопровождать его при оформлении документов и так далее.
– Я согласна! – не задумываясь, сказала Саша.
Однако, когда Петр Иванович, услышав ее ответ, вдруг побледнел, она почувствовала безотчетный ужас, такой, что даже мурашки побежали по спине.
– Задержись сегодня в клинике. Мы не знаем, когда он прилетит: может, вечером или ночью, а может…
– Так этот человек знает, что его жена умерла?
– Да нет же, – с досадой ответил Петр Иванович, – мы сказали ему, что она в критическом состоянии.
Саша почувствовала, что начальник что-то недоговаривает. Но это не остановило ее, ведь ей нужны были деньги, чтобы спасти Давида. Вернее, она хотела вернуть его для себя. Мы редко признаемся, что делаем что-то во имя себя, ища оправдание в том, будто заботимся о благе других. Так у нас заложено в генах.
Саша, опустив глаза, шагнула к двери, тут Петр Иванович дотронулся до ее плеча:
– Спасибо тебе, Саша.
– Пока не за что! – Она тряхнула медными волосами и, стараясь больше не смотреть в лицо начальника, быстро вышла из ординаторской.
10. Подмена
Муж пациентки прилетел только через сутки. «Это надо же, ему сказали, что жена в критическом состоянии, а он и не торопится», – подумала Саша, когда ей сообщили, что муж умершей Александры Степановны Куйнеко находится в клинике. «Какое совпадение, тоже Александра…» – Предчувствие остро кольнуло в солнечное сплетение. Саша бежала вниз по лестнице, на ходу поправляя волосы. Она была в медицинском халате, так как сообщать о смерти имеет право только врач. На всякий случай к нагрудному карману прикрепили бейджик: «Доктор Александра». В другое время ей даже понравилось бы «примерить» на себя звание доктора, ведь это было ее мечтой. Вступительные экзамены в мединститут Саша сдала блестяще. Правда, после всего случившегося она не думала, что сможет учиться, теперь надо было много работать, чтобы обеспечивать семью и выручать Давида. В этих ставших уже почти привычными размышлениях Саша пробежала мимо мужа погибшей женщины и, оказавшись у входной двери, стала озираться по сторонам.
– Саша?! Что ты с собой сделала?!
К ней направился мужчина лет тридцати пяти, с седыми висками.
При виде таких мужчин все красавицы обычно замирают, а потом в спешке начинают припудривать носик. Он был невысокий, коренастый, одет в дорогой костюм, белоснежную рубашку с галстуком, в котором поблескивала золотая булавка с бриллиантом. Отличать стекло от настоящих драгоценностей Сашу научила мама, которая знала в этом толк. Мужчина был зол на «жену». Он схватил Сашу за плечи и начал трясти.